Согласно мельнице сплетен, парней выгнали из их частной Нью-йоркской академии за участие в оргии с несколькими молодыми преподавательницами и наркотики.

— И я бы нарушил все правила ради тебя, — добавляет он, его теплое дыхание обдувает мое лицо.

— Меня это не интересует. — Я делаю шаг назад, чтобы рассеять туман в голове. Я думаю, у меня есть около десяти секунд, прежде чем появятся парни и возьмут управление на себя. Я не могу потерять лицо перед новичками. — И не говори, что я тебя не предупреждала.

Я разворачиваюсь на каблуках и, вздернув подбородок, шагаю обратно к нашему столику.

— Какого хрена, детка? — Трент предсказуемо шипит, когда я возвращаюсь на свое место.

— Не начинай, Трент. Я либо контролирую ситуацию, либо нет. — Мы встречаемся лицом к лицу, и за столом опускается зловещая тишина.

— Ты все контролируешь, — подтверждает Дрю. — Но я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Я думаю, что это умный ход, — вмешивается Чарли. — Держи своих врагов близко и все такое.

— Но не слишком близко, — язвит Трент.

— О, детка. Сильно ревнуешь? — мне нравится обращать его слова против него самого.

— Из-за этого придурка? — он смотрит на Джексона через плечо. — Чертовски маловероятно.

Я отправляюсь в уборную перед возобновлением дневных занятий и натыкаюсь на расстроенную Рошель. Подружки окружили ее, пытаясь утешить любым возможным способом. Все четыре головы поворачиваются стоит мне войти, но я игнорирую их, занимаясь делами и держа маску на месте, когда подхожу к раковине, чтобы вымыть руки.

С тех пор как я зашла, они не разговаривали, но точно знаю, что им есть что сказать. Я почти чувствую, впивающиеся мне в спину кинжалы, когда вытираю руки. Я оборачиваюсь и направляюсь к Рошель, испытывая отвращение к синякам, расползающимся по ее шее и выстилающим горло.

И это только те, что я вижу.

Трент — гребаное животное, и волна раскаяния бьет меня по лицу. Отправив его к ней прошлой ночью, я испытала облегчение, но теперь чувствую себя отчасти ответственной за эти отметины.

— Ты в порядке? — интересуюсь я.

— Как будто тебе не все равно! — огрызается она.

— Я знаю, что это не в первый раз. Почему ты продолжаешь возвращаться за добавкой?

— Потому что я люблю его!

Она толкает меня в грудь, но я окрепла после балета и еженедельных занятий с инструктором по самообороне, и едва вздрагиваю.

— Он никогда не полюбит тебя в ответ.

— Потому что ты думаешь, что он любит тебя? — усмехается она, оглядывая меня с ног до головы так же, как я оглядывал ее раньше.

— Потому что единственный человек, которого Трент любит, — это он сам.

— Как скажешь, сука. Ты жалкая и не можешь удовлетворять его достаточно долго, чтобы держать подальше от моей постели.

Я больше не могу позволять ей оскорблять меня. Если бы эта беседа была только между нами двумя, то могла бы рискнуть, но не с аудиторией. Схватив за руку, я заламываю запястье за спину и прижимаюсь прямо к лицуРошель, когда она морщится.

— Давай проясним одну вещь. Он был в твоей постели потому, что я разрешила. И я могу забрать это разрешение так же легко, как и дала его.

Ей не нужно знать, что Трент уже сам все решил.

— Похоже, ты заблуждаешься, и пришло время мне тебя просветить. Я принадлежу к элите. — Я сильнее выворачиваю ее запястье, и она вскрикивает от боли. Никто из ее так называемых друзей даже не пытается помочь, и я рада, что хотя бы некоторые девушки достаточно умны, чтобы подчиняться кодексу. — И эти правила тоже относятся ко мне. Я была снисходительна к тебе, но это закончится прямо здесь и сейчас.

У меня достаточно забот с новыми парнями, и мне нужно убедиться, что Рошель получит сообщение. Выкручивая ее запястье еще сильнее, я слышу хруст, когда ломается кость. Слезы текут из ее глаз, в то время как позади меня раздаются потрясенные вздохи.

— Еще раз перейдешь мне дорогу, и в итоге получишь не только сломанное запястье.

Я не жду ответа, перекидываю волосы через плечо и выхожу из уборной.

Остальная часть недели проходит без происшествий. Джексон и Сойер не высовываются и держатся от нас подальше. Я не настолько наивна, чтобы думать, что моя маленькая ободряющая речь сработала. Нет. Они выжидают своего часа. Ждут, когда появится Маршалл и когда ребята уедут, до того как сделать первый шаг. Я в этом уверена.

За обедом они занимают одно и то же место в кафетерии, всегда сидят сами по себе, но никто из нас не упускает из виду тайные взгляды, которые бросает на них большая часть женского населения.

Пятница — последний день ребят в школе перед поездкой длиною в месяц. Вчера вечером мы провели совещание у нас дома и обсудили планы в их отсутствие. Итак, мы ждем Сойера и Джексона за их столиком в кафетерии, по предварительной договоренности.

— Комитет по встрече? — Джексон хлопает себя ладонью по груди. — Для меня? Тебе не следовало этого делать.

— Ты всегда так драматизируешь? — спрашиваю я, складывая руки на груди.

— Всегда. Теперь тебе интересно, детка?

— Нет, даже если бы ты был последним парнем на Земле, и выживание человечества зависело от нас, — лгу я, потому что, честно говоря, если бы я была свободна трахаться с кем захочу, то он был бы одним из кандидатов.

— Ой, — невозмутимо произносит Сойер, источая смертельное очарование. — Я вижу, слухи о твоих когтях не беспочвенны.

— Хватит, — рычит Трент. — Мы хотим встретиться. После школы. Западная автостоянка. Не опаздывайте.

— Вы опоздали, — говорит Дрю, когда двое подражателей подходят к нам спустя десять минут после того, как парковка опустела.

— Что ты собираешься делать? — Джексон насмехается. — Пожалуешься на нас, выдашь письменный выговор?

— Может быть, Эбигейл сломает кому-то из нас кости, — добавляет Сойер, давая мне понять, что он слышал о Рошель.

— Не искушай меня, осел.

— Это также чертовски заводит меня, — добавляет Джексон, выпячивая бедра вперед.

— Есть ли что-нибудь, что тебя не заводит? — парирую я.

— Другие парни и Кардашьян, — выпаливает он, притворно дрожа. — Но, кроме этого, не так уж много.

— Мы не приглашали вас сюда на час комедии, — вмешивается Чарли. — Где Кэмден Маршалл?

— Почему ты хочешь это знать, и почему, черт возьми, мы должны тебе говорить? — едко отвечает Сойер.

— Если ты забыл, мы управляем этой школой, и нам не нужно давать объяснения, — сказал Дрю.

Джексон пожимает плечами, откидываясь на капот машины Трента, закуривая косяк.

— Ему нужно было заняться семейным дерьмом, но он будет здесь в понедельник. Что-нибудь еще, ваше высочество?

Я подавляю смешок. Сойер осторожно наблюдает за мной краем глаза, ничего не упуская, и это помогает устранить внезапный взрыв веселья.

— Мы на некоторое время уезжаем из штата, — говорит Трент.

— Мы уже получили памятку, — говорит Сойер, скрещивая руки на груди. — Паркхерст, верно?

— Что, черт возьми, ты знаешь о Паркхерсте, — требует Трент, прищурив глаза.

— Мы знаем достаточно. — Сойер выпрямляется, позволяя рукам упасть по бокам, когда напряжение разливается в воздухе.

Я слышала упоминания о тренировочном лагере для мужчин-представителей элиты, Паркхерсте, на протяжении многих лет, но не смогла узнать ничего о том, что это за лагерь и что там происходит. Никакое количество взяток не действует ни на одного из парней. Очевидно, они дали клятву не обсуждать это с посторонними, включая и женскую элиту. Это было основным источником напряженности между нами на протяжении многих лет, так что я понятия не имею, как Джексон и Сойер узнали об этом.

Чарли, Дрю и Трент обмениваются взглядами, но я не могу в этом разобраться. Джексон выглядит удивленным, в то время как Сойер находится в состоянии повышенной готовности, зная, что он нажал на кнопки, ожидая их реакции.