Хотя семья Форд не входит в число семей-основателей, их уважают в высших эшелонах элитного общества, известного как внутренний круг, и наш отец стремился заключить официальный союз. А брак между обеими семьями обеспечит это. Отец Джейн также настаивал на пункте о девственности, но Дрю и Джейн страстно любят друг друга, и не могли ждать. В отличие от меня Джейн обожает своего отца и не хочет его разочаровывать, поэтому, хотя она уже спит с моим братом, ее отец этого не знает. Каждый раз, когда Джейн остается ночевать у меня, ее родители предполагают, что она остается со мной, но обычно она спит в постели Дрю. Мой отец активно поощряет это, потому что ему нравится давить на мистера Форда, а он сексуальный извращенец. Частная секс-комната в нашем подвале подтверждает это.

Когда я вижу брата и Джейн вместе, таких влюбленных друг в друга, как будто на планете больше никого не существует кроме них, я чувствую странный укол зависти. Если бы мы с Трентом были влюблены, я была бы счастлива пустить его в свою постель. Но я его чертовски ненавижу и никогда бы добровольно не переспала с ним.

— Просто не делай глупостей, сестренка. — Дрю целует меня в лоб. — Мы уже потеряли маму, и я не смог бы вынести и твою потерю.

— Не буду, — вру я, садясь и обнимая его. — Но и не буду боксерской грушей Трента.

— Впусти его, Эбби, — умоляет Дрю. — Это облегчит мою жизнь. И когда брат закрывает за собой дверь, я задаюсь вопросом, есть ли в его словах какая-то мудрость и не следует ли мне внести некоторые изменения в план.

— Не верится, что в пятницу ты уезжаешь на целый месяц. — Надувает губы Джейн, цепляясь за Дрю, когда мы идем от парковки к входным дверям в наш первый день в средней школе Райдвилл.

Это выпускной год. Наш последний год здесь, до того как мы закончим школу и переедем в кампус частного колледжа на другом конце города.

— Я буду скучать по тебе.

Дрю крепче обнимает ее за плечи.

— Я тоже буду скучать по тебе, детка.

Он нежно целует ее в макушку, и она тает, прижимаясь к нему.

— Ты будешь скучать по мне? — спрашивает Трент хриплым голосом, крепко держа меня за талию.

Раннее утреннее солнце отражается от массивного бриллианта на моем безымянном пальце, он гигантский черт тебя побери.

— Как будто я скучаю по снегу в чудесный летний день, — парирую я, зарабатывая мрачный хмурый взгляд в ответ. Дрю бросает на меня предупреждающий взгляд через плечо, и я вспоминаю обещание, которое дала себе прошлой ночью. Сдерживая желчь, я обнимаю Трента и мило улыбаюсь ему. — Это было подло с моей стороны. Прошу прощения. Конечно, я буду скучать по тебе.

Глаза Трента подозрительно сужаются, в то время как Чарли, также известный как Чарльз Бэррон Третий, хихикает.

— Твоим актерским навыкам не помешало бы немного освежиться, — дразнит Чарли, приглаживая рукой зачесанные назад иссиня-черные волосы.

— Я говорю об этом прямо и без игры, — шучу я, когда Трент впивается пальцами в мою плоть.

Толпа расступается, когда мы приближаемся к главному входу, и отступает в сторону, позволяя элите войти. Благоговейная тишина опускается, пока мы поднимаемся по ступенькам к дверям. Парни кивают нескольким из своего ближайшего окружения, проходя мимо. И когда мы достигаем верхней ступеньки, Рошель почти волшебным образом появляется, как нежеланное привидение, облизывает губы и расстегивает еще одну пуговицу на белой форменной рубашке, обнажая еще больше пышное декольте и улыбается Тренту.

— Привет, детка.

Дрю вырывается из объятий Джейн, отводя ее в сторону и пристально смотрит на Трента. Трент крепко обнимает меня, когда мы оказываемся лицом к лицу с девушкой, которую он трахал прошлой ночью.

— Как ты меня назвала? — спрашивает он тихим голосом, мышцы его челюсти сжимаются, от чего ее улыбка дрогнула. — И что заставляет тебя думать, что ты вообще можешь говорить со мной? — она заметно сглатывает, искоса поглядывая на Дрю и Чарли с умоляющим выражением на лице. — Не смотри на них. Они тебе не помогут. — Трент хватает ее за подбородок, удерживая другую руку на моей талии. — А теперь, ты хочешь что-нибудь сказать?

— Мне жаль, дет… Трент. Я просто подумала, что после прошлой ночи…

Трент отпускает меня, хватает ее за шею и заталкивает внутрь здания. Дрю, Джейн и Чарли следуют за нами, а толпа следует за ними.

— Позволь мне прояснить одну вещь, — рычит Трент, прижимая ее к стене. — Ты ничего не имеешь в виду и в мыслях. Ты дырка, которую можно трахнуть, когда мне скучно или я пьян, и даже в этом ты не очень хороша.

Глаза у Рошель расширяются, кожа становится голубовато-серой, когда Трент крепче сжимает ее шею и продолжает.

— Если ты еще раз проявишь неуважение ко мне или моей невесте на публике, как сейчас, я закопаю твою мерзкую задницу в лесу и позволю животным обглодать плоть с гниющих костей.

Трент усиливает давление, а затем отпускает. Слезы выступают у нее на глазах, и ее руки автоматически двигаются, чтобы успокоить больную шею.

— Ты — ничто. Ты грязь у меня под ногами. Не более. Поняла? — требует он, пронзая ее жестким взглядом.

Нижняя губа дрожит, когда она кивает, а во взгляде сквозит страх.

Вот почему в нашем обществе существуют правила и места. Именно поэтому элита редко уделяла время девушкам из низших эшелонов — тем, кто из новых денег. В течение трехсот лет наши семьи контролировали Райдвилл. Каждое поколение в подростковом возрасте безраздельно властвовало в средней школе. Это больше, чем традиция. В этих краях таков закон. Родители записывают сюда детей, полностью понимая иерархию.

Они знают историю наших семей. Мэннинг, Монтгомери, Андерсон и Бэррон основали Райдвилл на северном побережье Массачусетса еще в восемнадцатом веке. Город процветал, когда начатые четырьмя семьями предприятия развивались в геометрической прогрессии и превращались в многомиллиардные корпорации, которыми сегодня управляют наши отцы. Те же самые предприятия и корпорации, которые скоро унаследуют: Чарли, Дрю и Трент.

Рошель думала, что преодолела социальный барьер, и целая толпа нетерпеливых девушек выстроилась в очередь, чтобы встать на колени перед тремя самыми горячими парнями в школе.

Сегодня эта фантазия рушится. Трент ставит ее на место перед аудиторией не просто так, а чтобы научить других их законному месту в порядке вещей и устоях этого места.

Она знает, что лучше не приближаться к одному из избранных без вызова. Глупая девчонка. Мне не следовало бы ее жалеть, но я жалею. Я и раньше была в центре разъяренного Трента и его обидных слов, и не зря называю его психом. Трент не в себе. Он, несомненно, самый ущербный и самый испорченный из элиты.

Мне может не нравиться эта девушка и ее жалкие попытки запугать и унизить меня, но она оказала мне услугу. Пока Трент трахал ее, он оставил меня в покое, и я думаю, что должна ей за это. Но я не могу проявить сострадание к ней на публике, поэтому изображаю рычание на губах и бросаю уничижительный взгляд на ее тело.

— Прикройся, — шиплю я. — Твои синяки видны. Я думаю, Трент менее осмотрителен в том, чтобы не отмечать своих подружек для траха в очевидных местах.

Визг шин снаружи отвлекает наше внимание от Рошель. Трент, Дрю и Чарли обмениваются понимающими взглядами.

— Что? — спрашиваю я, гадая какую информацию они утаили от меня на этот раз, и краем глаза замечаю, как Рошель убегает со слезами на глазах.

— Я думал, твой отец все уладил и положил конец этой нелепости, — говорит Дрю, пристально глядя на Чарли.

— Положить конец чему? — мой вопрос снова остается без ответа, и кровь закипает в венах. Я подхожу к своему брату. — Эндрю. — Я упираю руки в бедра. — Чего я не знаю?

— Мы думали, что разобрались с проблемой, — загадочно говорит он.

— Никогда не доверяй гребаному Бэррону, чтобы он выполнил свою работу.

Трент усмехается Чарли, но тот слишком занят, нажимая кнопки на мобильном, чтобы заметить.