— Попробуй еще раз. Злой. Извращенный, — добавляет Джексон, — и ты все равно не была бы так близка к правде.

Он скользит рукой вверх по моему телу, касаясь нижней части груди.

— Мы твой худший кошмар, детка.

Кэм рисует круги большим пальцем на внутренней стороне моего бедра, и у меня перехватывает дыхание.

— Чего ты хочешь? — хриплю я, изо всех сил стараясь сохранить контроль. Голова понимает, что эти парни — мои смертельные враги, но тело отказывается подчиняться заведомо верной и заложенной программе.

— Твое полное подчинение, — говорит Кэм, покусывая мочку моего уха.

— Да, но этого не произойдет, — усмехаюсь я.

— Твое тело говорит об обратном, — говорит Джексон, обхватывая одну грудь и разминая ее поверх тонкого шелкового материала.

Я двигаю рукой, чтобы отмахнуться от него, но он сжимает ее, когда Кэм отталкивает мою другую руку своим телом, лишая меня возможности двигаться. Теперь я по-настоящему заперта в клетке, и я сомневаюсь, что смогла бы освободиться, если бы захотела. Проклятье!

— Власть элиты над старшей школой Райдвилл сейчас заканчивается, — говорит Кэм, наблюдая, как Джексон ласкает мое тело. — И ты поможешь нам это сделать.

— Почему?

— У нас есть свои причины.

— Если вы хотите моего сотрудничества, вам нужно будет поделиться этими причинами.

Уголки рта Кэма приподнимаются, когда его глаза следят за рукой Джексона, когда она движется к другой груди. Становится трудно сосредоточиться с тем, как умело его пальцы дразнят мои соски.

— Ты чертовски тупая, — насмехается Кэм. — Раз ты все еще не понимаешь этого. У тебя нет права голоса.

Он достает свой сотовый, проводит по нему пальцем и протягивает.

Вся кровь отливает от моего лица, когда я читаю отсканированную копию соглашения между моим отцом и Трентом.

— Как ты это достал?

Даже я не видела настоящих документов.

— Это тебя не касается.

— Какого черта ты делаешь? — спрашивает Сойер, входя в комнату, вспышка раздражения пересекает его идеальное лицо.

— Играю с нашей блестящей новой игрушкой, — отвечает Джексон, хватая обе мои груди в свои руки и сильно сжимая их.

Я отмахиваюсь от его рук, теперь одна из моих рук свободна.

— В твоих мечтах, придурок. — огрызаюсь я, пристально глядя на него.

— О, не волнуйся, у тебя уже есть главная роль в моих мечтах. А теперь я добавил твое изображение в папку фантазий при мастурбации. — Он прижимается губами к моему уху. — Из-за трико мой член так чертовски встал.

— Ты отвратителен.

Я пытаюсь отодвинуться от него, но это только прижимает меня ближе к Кэмдену, что ничуть не лучше.

— Отпусти ее, — говорит Сойер, поджимая губы и глядя на своих друзей.

— Эй, где, черт возьми, ты был? — спрашиваю я, вскакивая, когда Кэм и Джексон встают.

— Комната для маленьких мальчиков, — невозмутимо произносит Сойер, засовывая руки в карманы джинсов.

Я смотрю с подозрением, сужаю глаза.

— Чушь собачья.

— Такой дерьмовый рот, — говорит Кэм, качая головой.

— Я выясню, чем ты занимался. — Они не знают, что у моего отца есть камеры, скрытые по всем коридорам, некоторым жилым помещениям и внешней части дома.

— Развлеки себя, милая, — говорит Сойер с самодовольной ухмылкой.

— Завтра ты пригласишь нас за свой столик на обед, — говорит Кэм, когда трое парней быстро двигаются, заключая меня в круг.

Волосы встают дыбом у меня на затылке, когда я стою в клетке из трех накаченных и сексуальных тел, и я ненавижу чувствовать себя карликом в их удушающем присутствии. Тепло волнами исходит от них, и они излучают атмосферу «не связывайся с нами», которая одинаково пугает и возбуждает.

— Не переходи нам дорогу. Не отбрасывай тень. Или ты пожалеешь.

Кэм машет мобильником перед моим лицом, и я получаю сообщение громко и ясно.

Я по-королевски облажалась. Дерьмо!

Отчитав Луиса и посоветовав миссис Бэнкс и охраннику у ворот внести парней в список запрещенных, я отпустила их и направилась в главный центр камер видеонаблюдения в задней части дома.

Открыв замок, я проскальзываю внутрь и убедившись, что меня никто не видит, сажусь за стол и взламываю систему, как учил Ксавье. Я просматриваю записи с камер за последний час, отслеживая движения парней с того момента, как они вошли в дом.

Я наблюдаю, как Сойер пытается открыть кабинет отца, и ухмыляюсь недовольству на его лице, когда он понимает, что дверь заперта на висячий замок. Я быстро перематываю запись, пока он бежит наверх мимо закрытых дверей, направляясь прямиком в мою спальню. Нажимаю на паузу, откидываюсь на спинку стула и рассеянно провожу пальцами по нижней губе, пытаясь понять откуда, черт возьми, он знает планировку особняка.

Кто, черт возьми, эти парни и зачем они приехали в Райдвилл?

Поставив локти на стол, я нажимаю кнопку воспроизведения и с нарастающим беспокойством наблюдаю, как Сойер прокрадывается в мою спальню. В спальнях нет камер, так что я понятия не имею, что он там делал. Но до того, как отправиться и узнать это, я слушаю трансляцию из бордовой гостиной, но Кэмден и Джексон не разговаривают, словно знают, что камеры фиксируют каждое их слово.

Если это так, то почему Сойер не беспокоился, что его поймают? Они хотят, чтобы я знала?

Ничего из этого не складывается. Погрузившись в мысли, я стираю запись рыскающего по дому Сойера, запираю дверь и иду в свою спальню. Я переворачиваю комнату вверх дном: исследую каждый квадратный дюйм, вытаскиваю мебель, проверяю под кроватью, роюсь в гардеробной и осматриваю содержимое ванной комнаты. Открытый ящик с нижним бельем и несколько пропавших трусиков — единственное доказательство, которое я могу найти.

Неужели Сойер серьезно вломился в мою комнату, чтобы украсть трусики? И если да, то почему?

Наступает вторник, а я так и не приблизилась к обнаружению ответов. Ксавье игнорирует меня, и я на взводе, озадаченная действиями парней в моем доме. Утренние занятия пролетают слишком быстро, и не успеваю я опомниться, как наступает обед.

Это была беспокойная ночь: я ворочалась и размышляла, что мне делать. Есть два варианта.

Подчинится и пригласить их сесть за наш столик, доказав, что я их послушная сучка.

Или блефовать и выиграть время, пока я пытаюсь нарыть компромат, который могу использовать против них.

Они пока не будут использовать то, что у них есть на меня, тем самым потеряв рычаги влияния. Поэтому полагаю, что у меня есть некоторая свобода действий попытаться выяснить в чем заключается их игра. Это рискованно и может иметь неприятные последствия, но я должна попытаться. Я не могу капитулировать при первой же угрозе, поэтому игнорирую раздраженные взгляды, когда они входят в кафетерий, и притворяюсь, что не вижу их.

— Они пялятся на тебя, и все это заметили. — Шепчет Джейн мне на ухо, и я отстраняюсь от Чеда с другой стороны. Он надоел мне до слез с какой-то глупой историей о первокурснице.

Сохраняя нейтральное выражение лица, я поднимаю подбородок и смотрю на их столик. Обжигающий взгляд Кэма прожигает меня насквозь, и его глаза сужаются в безмолвной команде. Я смотрю на него в ответ и вызывающе вскидываю голову, давая ему понять, что не отступлю. Мы пристально смотрим друг на друга, бросая друг другу безмолвные оскорбления, когда в комнате воцаряется выжидательная тишина. Мой сотовый звонит, но я игнорирую его, продолжая сражаться со своим врагом. Джейн хватает его, читая сообщение.

— Это от Сойера, — шепчет она. — Тут говорится о «последнем шансе», что бы это ни значило.

Сердце колотится в груди, а ладони становятся потными, когда ужас подкрадывается ко мне. Они что-то задумали. Я нутром это чую, но сейчас не могу отступить. Я должна довести это до конца.