─ Тупик Жанны Д”Арк… — прочла Саша вслух. — тупик… Как же так?

Она развернулась, бегом вернулась назад, к забору. Ну конечно! Здесь развилка. Она забрала чуть левее, пошла вперед. Что за ерунда? Издалека сияет знакомый фонарь и Жанна Д Арк на эшафоте.

— Но это же невозможно, просто не может такого быть! Белены я, что ли объелась? Или сплю?

Она изо всех сил ущипнула себя за руку — ободранный о засов палец отозвался жгучей болью.

“Ну и глупо. Если я сплю, то и больно мне во сне.”

Но во сне или наяву, а из тупика надо было выбираться.

Саша побежала обратно. Вот снова забор, у которого она так неудачно повернула. В этот раз она пошла по узенькому переулку. Темный переулок, опасный… Речной ветер, свет впереди… Фонарь. Стена. Тупик Жанны Д Арк.

Разворот, вперед, вправо, влево, через штакет, мимо сарая, еще переулок, люди, где вы, кто-нибудь! Еще поворот — и снова здравствуй, орлеанская дева!

Саша запаниковала. У нее осталось лишь одно желание — перестать возвращаться к кирпичной стене с фонарем. Но любая улица, любой переулок, любая дорожка возвращала ее к нарисованному эшафоту. После неизвестно какой по счету попытки она в полном отчаяньи принялась колотить в калитки, швырять камешки, пытаясь угодить в окно, и кричать:

— Откройте, пожалуйста, помогите!

— Чего шумишь? — раздался за спиной спокойный голос.

Саша обернулась, не веря своему счастью и ушам. Перед ней стояла старушка с добрым, хитроватым лицом.

— Помогите, умоляю! — чуть не заплакала Саша, — как мне выйти отсюда?

— Куда выйти? — удивилась бабулечка.

— Да хоть куда-нибудь!

— А куда тебе надо-то?

— На площадь Безобразова, но…

— Да вот здесь и выйди. — сухая ладошка указала на Жанну Д Арк.

— Как! Где?

— Да вот.

Старушка шагнула, как показалось Саше, сквозь стену. Она кинулась следом и обомлела: в стене обнаружился проем, совсем узкий, только-только человеку пройти. Должно быть, Саша просто не заметила его среди плюща. В проеме тускло мерцал фонарь, освещая пустынную площадь Безобразова.

— Первый раз, что ли, у нас? — подмигнула бабулечка.

— О боже! Я идиотка! Спасибо вам огромное.

— Иди, иди, Агафьино отродье!

Саша вздрогнула.

— Что вы сказали?

Бабушка поманила ее к себе рукой, иди, мол, что скажу на ушко.

Саша нагнулась к ней.

— Слово кому скажешь — и матери не увидишь и сама пропадешь! — услышала она деловитый шепот. Вздрогнула, отшатнулась… И увидела, что нет никакой бабульки. Показалось? Или кошмар продолжается? Ее колотила дрожь. Чуть не ползком она выбралась из тупика Жанны Д Арк.

Ей вдруг стало нехорошо — заложило уши, голова закружилась, она чуть не упала, схватилась за стену. Все нормально. Это нервы.

— Но это же… Это не площадь Безобразова… Или… Подождите.

Она растерянно оглянулась. Черный кратер на месте. Бирюзовый домик — вот он. Но теперь он серый какой-то… Все не так! Саша растерянно вертела головой.

“Нет, друзья, подождите. Я понимаю, сейчас темно, и электричество вы экономите — допустим. Но как за несколько часов могла так облупиться штукатурка на домах? Куда подевались вывески? А клумбы? Где Агафья на крылатом коне? Это не то место, это… другая площадь Безобразова?”

Нетвердыми ногами она пересекла площадь, подошла к краю, туда, где лестница, где река.

“Сейчас я увижу огоньки пироскафа!”, — строго пообещала она себе. Но река была темна. И это бы еще ничего. Лестницы, по которой она карабкалась всего несколько часов назад, на месте тоже не оказалось.

Пустота, плеск воды, ветер.

Саша застыла на краю, бессмысленно вглядываясь в темноту. Порыв ветра вздыбил волосы столбом, бросил в лицо горсть песка. Она нахлобучила капюшон и медленно пошла от реки назад, на площадь.

В который раз за этот злосчастный день она ущипнула себя за руку в надежде на пробуждение. Честно говоря, и надежды уже не оставалось. Просто надо же что-то делать, а что? В полицию бы, по-хорошему. Все рассказать как есть. Но только где здесь полиция? Это опять в город нужно. Она представила себе тупик Жанны Д”Арк, темные силуэты домов, а где-то там, среди кривых улочек затаилось нечто, поджидает ее… Постучаться в знакомые домики? Но это уже какие-то другие домики, и кто знает, что там в них.

Саша взгромоздилась на высокий камень, торчащий зачем-то из земли. Больше сесть было некуда — скамейки, видимо, утащил тот, кто посдирал все вывески и оборвал цветы. Мрачно, исподлобья смотрела она на торчащий перед ней подслеповатый фонарь, словно он собирался схватить ее за шкирку и утащить в город. Нахохлилась как больная птица и замерла.

“Настанет утро и все прояснится.” — уговаривала она себя — “Всему на свете рано или поздно находится разумное объяснение.”

Она решила не искать пока ответов, не терзать свою бедную голову, она и так едва соображает. Надо поджать ноги, обхватить себя руками, укрыться от ветра. А утром все будет по-другому. Главное — не думать. Надо отвлечься.

“ Город был погружен во тьму. Ни одно окошко не разбивало своим светом густого мрака”, — вот так бы я написала, если бы… ”

— Ну и ерунда бы вышла! Ты сама себя послушай: “…окошко не разбивало светом мрака…” — по-идиотски звучит! — послышался вкрадчивый голос где-то позади.

Саша взвилась с камня, дернув головой так, что шея хрустнула. Никого.

— Кто это сказал!? Очередной карлик? Где ты прячешься, вылезай, я тебя придушу! — испуганно крикнула она.

Но никто не вылез. Только невесть откуда взявшийся белый кот неспешно продефилировал через площадь, задрав хвост и нахально шевеля меховыми штанами. Ушел во тьму. Саша проводила его растерянным взглядом, снова забралась на свой насест, подтянула колени к подбородку. Очень было холодно. С неба летела противная морось. Теплый, почти летний день сменился промозглой осенней ночью.

“Голос в голове — это плохо, очень плохо.” — расстроилась Саша. — “Думаю, я просто задремала и голос мне приснился. Все хорошо. Надо успокоиться, дождаться утра. Только бы ливень не начался. Мама, ну где же ты?”

— Ты тоже голодная? — произнес нежный голос.

Саша подняла глаза. Перед ней стояла девушка. Высокая, худая. Ноги босые. Одета в какие-то серые тряпки — не то платье, не то легкое пальто. Длинные волосы висят как оборванные веревки. Впалые щеки, бледные губы. Светлые, прозрачные глаза. Лицо тонкое, очень красивое, но усталое и измученное. Впечатление такое, что красавица долго бродила где-то, не нашла того, что искала и ни на что больше не надеется.

— Я… — растерялась Саша, и честно призналась:

— Голодная. Очень.

— Я просто с ума от голода схожу. — поделилась девушка, сверкая глазами. — Уже не помню как меня зовут.

“Т-а-ак. А я думала, это у меня с головой не в порядке.”

— Сейчас, подожди… — девушка наморщила лоб, — Такое короткое имя… Вспомнила! Эола! Меня зовут Эола! А ты? Ты помнишь свое имя?

— Помню. — неуверенно ответила Саша. — Я Александра.

— Длинное имя… И ты его помнишь. Значит у тебя еще есть время.

— Время… на что?

Девушка не ответила. Она морщилась, хмурила брови, будто решала мучительно-сложную задачу.

— А мое время закончилось. Я исчезаю. И мне надо выбирать — или исчезнуть совсем, или…

— Или?..

— Прыгнуть в болото. — шепнула Эола. — Хочешь со мной?

Такого поворота Саша не ожидала.

— Нет, не хочу! И ты не смей!

— Я больше не могу питаться некрой. — Эола передернулась. — Инспирии мне уже не дождаться, а азумам она ни к чему.

“ Все ясно. Ей нужна помощь, причем срочно. А что я могу?”

— Ты подожди… — осторожно начала Саша, лихорадочно соображая, как бы отвлечь девушку от опасных мыслей, — Зачем сразу в болото? Хочешь, я тебе яблоко дам? У меня где-то было… “Черт, яблоко-то в рюкзаке осталось!”

Но может оно оказалось и к лучшему. Ее слова расстроили Эолу.

— Ты смеешься надо мной? Какие яблоки? — глаза ее наполнились слезами. — Я погибаю, а ты… О, я поняла. Ты драгоценная?