Белые стены. Три высоких стрельчатых окна, каждое с утюг шириной. Тяжелые синие шторы распахнуты. Три полосы закатного света режут пространство, освещают массивный стол, лампу под зеленым стеклянным абажуром и деревянное кресло с корявыми рогами. Второе кресло, поменьше, старое и облезлое, обито блекло- желтым бархатом. В темном углу справа громоздится потертый кожаный диван. У противоположной стены, возле двери — шкаф с пыльной резьбой и треснутыми вкривь и вкось стеклами. И ни живой души. Саша смутилась и развернулась было к выходу, как вдруг за спиной послышался шорох. Она вздрогнула, обернулась.
В углу у окна стояла женщина в длинном сером платье.
“ Старуха.” — машинально отметила Саша. Но в следующую же секунду женщина показалась ей зловеще-молодой. А когда она, шелестя платьем, опустилась в рогатое кресло, и в упор взглянула на Сашу, та решила, что незнакомка, пожалуй, мамина ровесница. Эта перемена так впечатлила Сашу, что она даже не успела толком подумать, как женщина оказалась в комнате. Пряталась, должно быть, за солнечным лучом. Даже сейчас ее трудно рассмотреть, солнце мешает. Только отдельные детали удавалось ухватить — вьющиеся золотистые волосы, прямая спина, плавные движения.
“Почему она показалась мне старой? Такая красивая…”
Саша раскрыла было рот, но женщина остановила ее, молча подняв ладонь. С минуту она рассматривала ее рассредоточенным, плывущим взглядом. Саша растерянно ждала. Потом набралась наглости, уселась в желтое кресло, рюкзак бросила рядом. Женщина тихо рассмеялась.
— Правильно. Никогда не надо смущаться. — произнесла она мягким, низким голосом.
— Вы — Кассандра? — спросила Саша. Не смущаться, так не смущаться!
Женщина слегка улыбнулась краешком тонких губ.
— Так меня зовут. — ответила она, чуть помедлив.
— Я — Саша. Александра. Но дело не в этом, я…
— Ты пришла узнать свою судьбу, Александра?
— Нет. То есть да. То есть не совсем… — Саша вдруг растерялась. — Я оказалась здесь случайно, хотела спросить дорогу, — вспомнила она, — мне на площадь Безобразова нужно. Не могли бы вы…
— Кто тебя так напугал? — спросила вдруг Кассандра.
Саша оторопела.
— С чего вы взяли? — огрызнулась она.
— Это написано у тебя на лице.
— А что еще на нем написано? — Саша начала злиться. Слишком уж ясно видит эта ясновидящая!
— Ты не ела с самого утра. — спокойно ответила Кассандра, — Устала, запуталась. Потеряла что-то очень важное. Живешь в постоянном страхе. Бедная девочка, как же тебе досталось!
Саша растерянно хлопала глазами. Точные попадания застали ее врасплох, особенно сильно царапнули последние слова. Встать бы сейчас и уйти! Но в голосе Кассандры прозвучало неподдельное сострадание, настоящее, живое тепло. Никто не говорил с ней так целую вечность! Слезы подкатили к горлу. Одна на всем свете. Некому ни защитить, ни пожалеть. Она отвернулась, прикусила губу, сердито уставилась в спинку дивана.
“ Только не разревись!”
— Пожалуйста, угощайся. — мягко произнесла Кассандра
Саша глянула искоса — перед ней на столе коробка с печеньем. Она помотала головой.
— Попробуй. Ты такое любишь. Шоколадное.
Саша нерешительно потянулась к коробке. А Кассандра уже откручивает крышку термоса — и где она его взяла? — наливает что-то в большую белую чашку, не сводя глаз с Саши, тихо приговаривает:
— Сладкое полезно девушкам… А шоколад исцелит любую печаль…
Голос у нее как у Кота-Баюна, глаза — как темный, прозрачный мед. Саше казалось, ее окутывает теплое покрывало. Она послушно взялась за чашку. Печенья в коробке все меньше и меньше… Чудесное печенье, просто невозможно остановиться. Крепкий, сладкий чай пахнет чем-то знакомым, любимым. Домом пахнет! Так хорошо здесь, так спокойно…
А солнце между тем ушло, окна погасли, сумерки залили комнату мягким розовым светом.
— Повеселее стало?
— Да, спасибо большое. — Саша отряхнула пальцы от крошек. Она вдруг почувствовала себя тяжелой и ленивой. Набегалась за день.
Кассандра неторопливо закрыла термос, чашка и остатки печенья исчезли в недрах огромного стола. Саша из-под тяжелых век смотрела, как плавают над столом белые руки, ленивые, сонные птицы…
— Итак, что же все-таки привело тебя ко мне? — донесся до нее тихий, ласковый голос.
— Что? А… да. — Саша потерла глаза, разогнала дремоту. — Я же дорогу зашла спросить!
— Дашь руку? — вкрадчиво спросила Кассандра и зажгла зеленую лампу.
— Гадать будете? — нахмурилась Саша.
— Не буду. — ответила Кассандра, — Бессмысленное занятие. Просто посмотрю. Позволишь? — она протянула руку ладонью вверх, — Или боишься?
— Я? Боюсь? — Саша вытянула вперед обе руки.
— Ух! Какая смелая… — Кассандра накрыла ее руки своими. — Необычная рука. Сложная, странная судьба, — задумчиво говорила она, чуть касаясь Сашиных ладоней прохладными пальцами. А смотрела не на руки, а в глаза.
— Так можно сказать любому…
Взгляд Кассандры затуманился, поплыл, она заговорила монотонно:
— В твоей жизни произошла большая потеря, ты не смирилась, ищешь. Поиски безнадежны, но ты упрямая, не веришь. Выбрала трудный, опасный путь. А сил у тебя почти не осталось. Я вижу много боли, вины, страха. Да, страха… И тебе есть чего бояться. Над тобой нависла опасность! Кто-то ищет тебя. Прямо сейчас.
У Саши заныло под ложечкой — предвестие беды. Бежать отсюда, все равно куда, только скорее! Она вырвала руки, вскочила, опрокинув кресло, подхватила рюкзак.
— Подожди! Я хочу тебе помочь!
Сколько раз она уже слышала это — “Я хочу тебе помочь!” Спасибо, не надо, знает она эту помощь, от нее тянет больничной палатой! Она бросилась к двери.
— Ты погибнешь, если сейчас уйдешь! — крикнула Кассандра.
Рюкзак упал на пол. Повинуясь взгляду потемневших глаз Кассандры, Саша медленно вернулась к столу. Кассандра молча указала на желтое кресло. Саша послушно подняла его, села. Что происходит? Как она это делает? Нужно сопротивляться, протестовать, хоть что-нибудь делать, Но Саша чувствовала себя мелкой, как мышка, бессильной. А Кассандра казалась ей огромной, она достает головой до потолка, плечами упирается в стены.
— Закрой глаза и ни о чем не думай! — приказала Кассандра.
Саша послушно опустила веки.
Несколько секунд стояла тишина. Потом послышалось монотонное бормотание:
— Я вижу красивую женщину. Вы похожи. Твоя мать? Да, конечно. Она…
— Она жива? — прошептала Саша.
— Ее нет среди мертвых. Но и среди живых я ее не вижу. Она страдает. Из-за тебя…
Внутри стало горячо и пусто. Слезы покатились из-под закрытых век.
— Только ты можешь ей помочь. А времени почти не осталось. Смерть идет за тобой!
Саша вздрогнула, открыла глаза.
— Почему? Что я сделала?
— Ты прячешь… А он ищет… Он уже близко…
— Кто… близко? — прошептала Саша, холодея.
— Тот, кто… Ты это слышала? — прервала она сама себя, настороженно глядя Саше за спину.
— Что?
— Странный звук… Вот опять. — Кассандра поднялась. — Я сейчас вернусь. Останься здесь.
Она вышла из комнаты. Шелест платья в коридоре, легкие шаги вниз по лестнице, тишина. Минута…. две. Саша прислушалась — внизу, в прихожей, что-то лязгнуло, заскрипело, хлопнула дверь. Кажется, входная. Приглушенное восклицание. Глухое бормотание в ответ.
Шаги. Медленные, тяжелые.
Это не Кассандра. Она перемещается легко и беззвучно.
Саша замерла на секунду, потом прокралась к двери, осторожно приоткрыла.
В коридоре стояла удушливая вонь — пахло гнилой рыбой, плесенью и землей. Сквозь разноцветные ромбы над входной дверью сочился слабый свет. В провале лестницы обозначилась бесформенная, темная фигура. Движется вверх. Бум… Бум… И молчит. Только стонут ступени и усиливается вонь.
Саша обомлела. Кто это? Оно взошло на последнюю ступеньку, остановилось, принюхалось. Повернулось к ней и двинулось вперед. Зловонная, безликая гора в красно-синих отсветах, Арлекин из кошмарного сна.
