Другая работа, на которую нам хотелось бы обратить внимание, принадлежит О.Г. Ревзиной[115]. Этот автор совсем не пользуется математическими методами, и для количественных характеристик изучаемых им языковых явлений пользуется только самыми общими выражениями, хотя и здесь было бы очень легко применить методы математической статистики. О.Г. Ревзина ограничивается чисто семантическим исследованием словообразовательных полей, используя вполне качественным способом такие важные понятия, как поле, структура, квалификативный признак, денотат и денотативный признак, суффиксальный цикл и др. Исследование у этого автора ограничивается семантическим сопоставлением суффикса и производящей основы и типологическими понятиями, которые связаны с таким сопоставлением. Если и можно возражать против некоторых сопоставлений О.Г. Ревзиной, то во всяком случае ее работа есть работа именно о языке, а не о каких-то количественных, всегда однородных и однозначных, всегда одноплановых, изолированных и вневалентных элементах языка, не имеющих никакого отношения к самому языку. Только один раз во всей своей книге О.Г. Ревзина[116] прибегает к формуле, которая с первого взгляда имеет как будто бы математическое значение. На самом же деле это есть не больше как краткая стенографическая запись того, что и без всякой такой записи О.Г. Ревзина прекрасно объяснила обыкновенными словами. То обстоятельство, что О.Г. Ревзина не пользуется в своей книге никакими математическими обозначениями, хотя они здесь напрашиваются сами собой, является положительной стороной исследования, потому что, если выяснена семантика той или иной области языка, то никакая математическая статистика уже не будет страшной и ее построение будет делом нетрудным и второстепенным, хотя и несомненно важным и желательным.
Раздел V.
О ПРОТИВОРЕЧИВОСТИ ОСНОВНОГО ПРИНЦИПА АСЕМАНТИЧЕСКОГО СТРУКТУРАЛИЗМА
Период асемантического структурализма уходит в историю. Общеизвестно стремление структуралистов изучать структуры языков при отвлечении от всякого содержания и от всякой семантики. Теоретически рассуждая, нет никаких оснований изучать форму какого бы то ни было предмета с отвлечением от его содержания. В этом смысле структурное оформление чего бы то ни было никогда не потеряет своей значимости; и языковые структуры в этом смысле не только должны изучаться, но уже школьные грамматики любых языков состоят из структур, хотя сам этот термин и не употребляется, а употреблялись такие термины, как «правило», «закон», «исключение» и др. Одна ко все эти законы и правила в традиционном языкознании определенным образом базируются на анализе содержания. Если же исключить само содержание, то невозможно установить и тех правил или законов, при помощи которых оформляется данное содержание. Для такого асемантического исследователя остается один путь – делать вид, что никакое содержание не принимается во внимание, а законам и правилам, именуемым в данном случае структурами, придать самостоятельное значение.
Но такое положение основано на ошибке petitio principii: данный тезис доказывается при помощи самого же этого тезиса. Мы, дескать, не знаем, что такое значение данного языкового элемента, а узнать его можем только из сопоставления с другими языковыми элементами. Но другие языковые элементы тоже не имеют собственного значения и узнаются только из сопоставления с другими языковыми элементами путем установления определенного структурного соотношения между ними. Получается, что нуль свое конкретное содержание получает из сопоставления тоже с нулями. Мы бы не стали критиковать эту беспомощную логику, если бы не появлялись труды такого же направления. Поэтому и хотелось бы разобраться в структуральном учении современного английского языковеда Дж. Лайонза, хотя о нем уже не раз поднимался вопрос в нашей научной литературе[117].
Книга Дж. Лайонза распадается на две части: первую. «Теория структурной семантики», с главами «Условия адекватности», «Семантика и грамматика», «Структурная семантика», «Значение», и вторую, «Некоторые лексические подсистемы в словаре Платона», с главами «Пролегомены к анализу», «Метод анализа» и «Значение (слов) technē, epistēmē, sophia и т.д. у Платона».
Забавнее всего то обстоятельство, что невозможность чисто структурного понимания значения без вскрытия самого этого термина «значение», понимает уже сам Дж. Лайонз. Именно, он определяет значение слова как
«набор отношений, в которые рассматриваемая единица языка вступает с другими языковыми единицами (в контексте или в контекстах, в которых эта единица встречается)»[118].
Что это за «единицы языка» Дж. Лайона ничего не говорит. Как же, спрашивается, можно устанавливать отношения между такими членами, о которых ровно ничего не известно? На самом же деле под единицей языка Дж. Лайонз уже понимает нечто семантическое. И если это так, то, конечно, определение значения у Дж. Лайонза основано только на логической ошибке idem per idem. Этому автору сначала хочется свести значение только на одни структуральные отношения, а потом оказывается, что эти последние сами уже требуют в качестве своей основы те или иные значения слов.
Мало того, Лайонз заговаривает даже об интуитивных элементах в языковой области. Однако и здесь эта интуитивность оказывается у него только пустой и предварительной мерой.
«Ради строгости метода, – пишет он, – семантическое и грамматическое исследование должно быть раздельно. Семантические „интуиции“ – это, так сказать, леса, которые надо отбрасывать всякий раз, когда оказывается, что они не поддержаны дистрибутивной структурой, воздвигнутой на своих собственных, твердых основаниях»[119].
Следовательно, основной задачей лингвистического исследования Дж. Лайонз все-таки считает установление формальных отношений в языке без всякой интуитивной значимости составляющих его элементарных «единиц языка».
Чтобы понять всю беспомощность подобного рода асемантического структурализма, достаточно привести хотя бы некоторые материалы из второй части книги Лайонза, где этот исследователь пытается применить свои теоретические принципы к анализу поля понятий technē «искусство», epistēmē «наука», sophia «мудрость» и т.д. в 25 главных достоверных диалогах Платона. При этом он заранее предупреждает, что общей картины этих терминов у Платона нарисовать не удастся, поскольку они входят в несколько различных лексических подсистем в словаре Платона[120].
Методическими принципами своего исследования Лайонз называет некоторые вполне традиционные и отвечающие здравому смыслу предпосылки. Так, диалоги Платона принимаются им за реальный отчет о действительно происходивших беседах. Исследование значений слов совершается методом выдвижения гипотез с последующей их проверкой, в результате чего устанавливаются корреляции и эквивалентности между терминами. Для сокращения записи вводятся простейшие символы и буквенные обозначения. Для сведения сложных конструкций к более простым применяется грамматическая трансформация, доводящая любую конструкцию до «ядерного предложения», которое в греческом языке, по мнению Лайонза, имеет форму «субъект» – «предикат». Попросту говоря, Лайонз хочет здесь сказать, что все грамматические конструкции можно свести к ряду мелких предложений, содержащих только субъект и предикат. Для выявления семантического отношения консеквенции («следования») Лайонз уделяет большое внимание грамматическим категориям аспекта и времени[121]. Мы опускаем другие менее важные методические принципы.
