Если мы вспомним то, что выше (§3, п. 4) было сказано о 4-м способе подчинения, то не нужно будет удивляться тому, что придаточные предложения, применяющие этот способ, мы теперь назовем сверхполно-подчиненными. Мы уже разъяснили, почему accusativus cum infinitivo есть гораздо более полное подчинение, чем consecutio temporum, не говоря уже о простом модальном подчинении. И не будем повторять этой характеристики. Сейчас мы должны дать только список придаточных предложений, подчиненных этим способом.

Список этот очень краткий. Он состоит только из одного accusativus cum infinitivo. Другими словами, сюда относятся только главные предложения косвенной речи. Правда, поскольку accusativus cum infinitivo, как мы уже знаем, ставится не только после глаголов мышления и речи, но и после всяких глаголов, указывающих на мыслительно-объективирующую направленность действия, постольку этот способ подчинения может быть и не только в главных предложениях косвенной речи. Этот оборот ставится после всякого рода verba sentiendi, affectuum, voluntatis и т.д., когда он вовсе не трактуется как главное предложение какой-нибудь косвенной речи. Поскольку, однако, мы говорим здесь о способах подчинения именно придаточных предложений, то мы вправе сказать, что именно главные предложения косвенной речи и являются теми придаточными предложениями, которые применяют этот способ подчинения.

Проанализированная нами классификация придаточных предложений по способам их подчинения может быть подытожена в следующем виде. В модели, которую мы здесь даем, каждый квадрат обозначает тот или иной тип придаточного предложения, а линии, которыми соединяются квадраты, указывают на связь соответствующих типов предложения.

В таком простом и ясном виде можно было бы представить принцип латинского синтаксиса сложного предложения вместо традиционного сумбура, который царит в трактовке традиционной грамматикой отдельных типов придаточных предложений и их способов подчинения.

В настоящем параграфе нами использована терминология, которая не вполне отвечает требованиям науки и логики, но которую трудно заменить какой-нибудь более совершенной терминологией. Пока здесь не выработана адекватная терминология, мы ограничимся только некоторыми критическими замечаниями.

Термины «определяющее» и «определяемое» придаточное предложение уязвимы в том отношении, что второй из них в значительной мере тоже может быть заменен первым. Если предложения времени, причины, условия и так далее, как выражающие тот или иной примат действия над действием главного предложения, действительно могут считаться и называться определяющими, то, например, предложения цели отнюдь не являются только определяющими, поскольку цель есть не только то, что определяется лицом или вещью, стремящимися к цели, но она и сама в известной степени определяет развитие и направление движущихся к ней лиц или предметов. Поэтому предложения цели, собственно говоря, настолько же могут называться определяемыми, насколько и определяющими. Что же касается, например, обосновывающих предложений, то их определяющий характер прямо бросается в глаза, хотя мы и отнесли их к определяемым.

Такая неувязка в избранной нами терминологии объясняется другим ее недостатком: самый термин «определение» имеет здесь разный смысл. Когда мы говорим об «определяющих» придаточных предложениях, то мы имеем в виду то, что действие таких придаточных предложений фактически в самой действительности определяет собою действие главного предложения. Когда же у нас речь идет об «определяемых» придаточных предложениях, то уже по одному тому, что здесь – царство конъюнктива, мы говорим об определении совсем в другом смысле слова. Конъюнктив есть наклонение становления, перехода, сдвига, действия, и притом не внешнего становления, а становления внутреннего, существенного, смыслового, необходимого. Основание, следствие, цель указывают, прежде всего, на чисто смысловые процессы, почему они и выражаются по-латыни исключительно конъюнктивом. Но в этой смысловой области очень трудно различать определяющее и определяемое. Так, например, основание есть, с одной стороны, то, что определяет. Однако определяя собою вытекающие из него следствия, оно и само конкретизируется, само переходит на другую и притом более высокую ступень, само определяется. Это же можно сказать и о следствии, и о цели. Таким образом, становящийся смысловой характер конъюнктива одновременно является и определяющим и определяемым, так что в строгом смысле слова разделение предложений на эти два типа логически невозможно.

Ясно, что если мы пользуемся такой терминологией, то только чисто условно и предварительно, не имея другой, более совершенной терминологии. Наши определяющие придаточные предложения есть, собственно говоря, фактически определяющие. А наши определяемые придаточные предложения есть, собственно говоря, смысловые или созидательно-смысловые предложения. Наконец, для тех же целей можно было бы использовать и термины «статический» и «динамический», назвав наши определяющие предложения статическими, а наши определяемые предложения – динамическими. Первый термин неплохо соответствует своему назначению, поскольку здесь имеются в виду индикативные предложения; и второй термин тоже неплох, поскольку он относится исключительно к предложениям конъюнктивным. Но эта терминология имеет ту же отрицательную сторону, что и терминология, избранная нами: она не отражает разницы между фактическим и смысловым определением.

Таким образом, здесь можно употреблять только условную терминологию, не гоняясь за точностью выражения, а только за точностью выражаемых научных категорий. Сами же эти категории, а именно категории разных типов подчинения и соответствующих им придаточных предложений, являются совершенно точными и не могут вызывать никакого сомнения.

Под законом сложного предложения мы здесь понимаем только принцип взаимоотношения между главной и придаточной частью этого предложения. А так как их взаимоотношение есть не что иное, как тот или иной способ подчинения, то закон сложного предложения должен вскрыть связь разных типов придаточных предложений с характерными для них способами подчинения. Ответив на вопрос, почему тот или иной тип придаточного предложения требует того или иного способа подчинения, мы тем самым начинаем приоткрывать внутреннюю закономерность и всего сложного предложения. Поскольку типы предложений и способы их подчинения нами выяснены, теперь мы можем попытаться сформулировать некоторые закономерности и самого сложного предложения.

Этот закон можно формулировать так.

Все определяющие придаточные предложения требуют свободного подчинения, то есть такого употребления модусов и времен, которое имеет место в независимых предложениях.

В самом деле, определяющие придаточные предложения, поскольку их действие так или иначе преобладает над действием соответствующих главных предложений, не могут быть слабее этих последних и должны допускать, по крайней мере, все те модусы и времена, которые имеют место в независимых предложениях. Однако более свободного употребления модусов и времен, чем в независимых предложениях, вообще не может существовать. Следовательно, определяющие придаточные предложения допускают все те модусы и времена, которые употребляются и в независимых предложениях, и пользуются ими так же свободно, как и эти последние.