Без Улисса 1 Весна в краю, где нет весны, Хоть и не в силах там остаться, Но нехотя нисходит в сны Протея, первого кронштадтца. На прытком противне волна Его мослы мусолит, хныча, — Одна всё та же дрожь-блесна Рябит из каждого обличья, Один всё тот же страсти гнет Вращает превращений обод, Что в зелье пенном ни мелькнет — То лодки бок, то спрута хобот, То рыбья нежная щека, То рабья скривленная морда… …А там, где место Маяка, Безглазая громада Форта. 2 Глядит из колкой глубины Туда он, где, рекой распорот, Как Пифагоровы штаны, Расползся златобедрый город. Три века здесь копили плоть, Но все еще во мгле, в начале… И македонец, вздевши плеть, Печально скачет на причале. Редеет кожаный гранит От беглой кровки бормотанья, И старец нас не охранит, В волнах меняя очертанья. О Боже наш, верни свечу И участь верную означь нам. Я заплачу – я замолчу Молчаньем, плоти равнозначным, Желанья нечего жалеть, Раз меч его не будет жалить, Но мир? отменит ли мелеть, Наращивать больную наледь..? 1989 Прощание у моста Грибным грубошерстным мясом Гранит чернеет с излома, Вдыхая всей плотью свеченье Узенького заката — О столь здесь река поката, О столь здесь ее теченье Наклонно к небу, что с лона Соскальзывают лучи. И этим прощальным часом Так розовато, так серо В каменном вертограде, Особенно здесь, у мóста — Лучам, тем проститься просто, И даже на Германдаде Несколько их осело, Чтоб умереть в ночи. 1989 Мгла счерствевшая раскрошена Из поэмы «Русский ислам» Мгла счерствевшая раскрошена В блескотню земных огней, Но – с лицом сырого коршуна — Нощь колеблется над ней, Ибо прут квашню безлицую Полумесяцы дорог, Чтоб поднялся над столицею Хлеб отвергнутых даров, Ибо мгла, хоть и расквашена, Хоть осыпалась, шурша, Но под осыпью-то скважина, Где пока еще душа, Пусть почти что напрочь стертая Наглой тщетностью своей, Но, пока она не мертвая, Долг – свидетельствовать ей И следить за Богозданными… Но уже, как некий знак, Над московскими зинданами Меркнет пурпурный зигзаг. 1989 Ленинград
Какая-то убыль почти ежедневна — Как будто рассеянней свет, Как будто иссохла, изжёстчилась пневма, Как будто бы полог изветх; Как будто со всякой секундой грубее Обрюзгшая плоть у реки, И даже коротких лучей скарабеи На ней и тусклы и редки; Как будто все меньше колонн в колоннадах Когда-то любимых домов, И все тяжелей переносится нá дух Кровавых заводов дымок; — Как будто кончается сроками ссуда И вскорости время суда; КАК БУДТО БЫ КТО-ТО ОТХОДИТ ОТСЮДА И НЕКТО ЗАХОДИТ СЮДА. 1990 Хор на четыре невстречи строфа I По кому склизкой вицей Дождь хлестнул дыролицый? Кто не знал урок? И для чьих ауспиций С мутной выси смутной птицей Казан броский кувырок? антистрофа I Сколько костных, дрожащих Лестниц в перистых чащах Ночи, ткущей чад. Но не щелкнет ни хрящик, Изо всех купин горящих Ни словечка – все молчат. строфа II А на склизких высотах Мертвый мед в черных сотах Ктó по ветру льет? Кто, скрипя на воротах, Птиц скликает криворотых, Но не видит их полет? антистрофа II Громный голос из мрака Разогнул волны праха Мусорной зимы И расчистилась плаха, Но – полны греха и страха — Ничего не слышим мы. 1990 Стихи внутри эпиграфа Сколько вóрот ты ни крути, Вод не развернется свиток; Сколько духу ни есть в груди, Вечно будет длиться выдох; Порошащийся запах кривожилой коры И тягучее, потное листенье Так преполнили древ лоскутные шары, Что они безвоздушны поистине. Но ведь город веселый. Он навек в небесах, В заболокнутой просинью пропасти: — И залив на своих зеркалах-парусах… И река на сверкающей лопасти… И летучие слюни всех гранитных арахн Узким блеском в поднéбесье зыбятся… Ну а древа замкнулись в бездыханных шарах: Нипочем не взлетят – лишь рассыпятся. …На коленях – кореньях цепных – человек, Выдыхая пузырички копоти, Отгибается книзу? или падает вверх? — Я не знаю, прости меня, Господи… Сколько ни было бы огня, Все равно ведь мрака много; Сколько ни было бы меня, Все равно ведь больше Бога. |
