5 Я кровью говорил: уйди… Но тишина не уходила. Рябился месяц впереди, Река удушливо кадила. Какая маленькая тишь Лучом – прищелкнув! – шевельнула! Раздвинул рёберки камыш И лодка угол разогнула. Куда я плыл? Куда ж мне плыть… В ночи исчезнул провожатый… Не всю ли жизнь вот так пылить На жесткой влаге волосатой?.. 6 В чужом окне стоит звезда, Как рыба за стеклом зернистым. О, кто ж ее загнал сюда? Чья ж эта черная уда? Кто тяжкой тенью с краю льда Навис – набычен и расхристан? А лёска гладкая бежит По маленьким волнам слоеным; Катушка холодно жужжит, Крючок, надкушенный, дрожит, И рыба на весу лежит. — 1986 Баллада И уж кажется, смерть позабыл, Но некрашеной тенью короткой Острый всадник становится в тыл И становится иноходь ходкой Уходящих налево снегов, Становящихся, как для расстрела: И стоишь, и не меришь шагов, Потому что уже отсмердело… Эти женские руки зимы Накопали корней первородных; Стало, ночь наступала взаймы В одеялах светящеся-потных; Наступая на лона снегов, Выступаешь из духа и тела И стоишь, и не слышишь шагов По тому, что уже отсмердело. А когда просыпаться пора, На нечищенной чаше рассвета Мир вскользает наверх, и дыра Рабьим зеркалом встала под это Воскользанье к небесному льду; Не в нее ли, безмолвьем глушимы, На резиновом, страшном ходу Ускользают деревьев машины? И вослед этих страшных винтов Поднимаются плоские дула Вверх сдвигающихся ветров; И сквозь конус сетчáтого гула Поднимаешь глаза, и на них, На сетчатке, светящей по-смердьи, Отпечаток – в оглядке на миг — Ускользающей одвуконь смерти. 1986 «Луны недолгие глаза…» Луны недолгие глаза. Китайские ее усы. Но знаю я: еще нельзя На смертные глядеть часы. Ведь Север не сошел на Юг, Ведь лист не возвратился в пресс, И ведь земли лазурный лук Не прободил листву небес; И явственней, чем поворот Короткой грани мировой, Болван клюет наоборот Зыбко-продольной головой. 1986 Просто стихи
Глядит в Луну квадратная река Сквозь ослепительные облака. Взросли дома, а отраженья их На легких звездах вытеснены мелко; И так зима – проклейка и побелка — Встает в гроши, в невытесненный стих. К чему стихи? Пора уж и начать (Раз легким в тягость сладкий смрад бумаги) Писать снежком по черной невской влаге И тайным звездам отдавать в печать. Так делают леса, и города, Особенно же наш. Но вот беда 1986/1987 Отрывок …Одна уж и осталась просьба, И та исполнится сама: Волн вечереющая оспа, Сеть расстилающая тьма, Костры на береге пологом, Краеугольных туч соски И ветер, реющий над рогом Горы, завинченной в тиски. Я жил как жил. Я был на Юге. Я брел в разобранной Москве, Я кровью, выцветшей от муки, Встекал к заоблачной траве, Я тенью обтекал извивы Небесных рек – и в мгле живой Земли червонный шар червивый Тлел, истекая синевой… 1986 О мрачная звезда раздевшихся морей О мрачная звезда раздевшихся морей, Недвижно стонущих на наклоненных ложах, О мрак, раскатанный над спальнею моей, Катящейся за небоскат на обжиг, О том, как спать один, забыл я. Сколько дней В пустой постели с кроткими морями… Когда приходит ночь, становится ясней Блестяще-ржавый меч, лежащий между нами. Как знать, какой еще разыщется разврат В сей жизни, будущей? В той, бодрствуя, сущей… Пока ж мне хорошо. Я сплю. Я жив. Я рад Глухой звезде, над ложем тьму кующей. 1987 Стихи о небесном наборе Не превратить земли в отсек Не превратить Земли в отсек Печальной сволочи земной. Хочу я слышать голос всех, Кто надо мной и подо мной. И раз уж мы легли на дно, Хочу глядеть я в полый луч За Авраамово руно Туч. …Когда поднебной лодки нос Взойдет, как золотоголов, Тогда по краю мира нож Прокатит кремнем без углов, И бабочкою вспóрхнет плоть, За новым краем закружив. — Тогда скажу я: жив Господь, Завет наш – жив. …И в крошечном своем окне Увидишь вздыбившийся хвост Живой ладьи – в живом огне Звезд. 1987 |
