2 Улиткой на зéленом льду (Но блещущей, точно валторна) В кромешном живу я саду Повторно, упорно… И мир, виноградный листок, Наклонно дрожит, измерзая… И сладко смотреть на восток, С потресканной кромки сползая. 3 Земля меня когда б еще простила, Которую я в груди целовал… … Как старое, как сзябшее светило, Я рук своих во сне не узнавал. Скольженье времени есть бегство врассыпную Последних, загибающих лучей… Как солнце красное оставит ночь ошую, Так жизнь становится черней и горячей, Ведь жизнь не в будущем меняется, но в прошлом. Как знать, как что-то видеть, если ночь?.. Когда б я жил в земле кротенком своекоштным, Я б знал саму судьбу, я б смог тебе помочь. Июль 1984 Стихи с юга Бог ночи пал, краснокрылат (А в подреберьи тает броня…), В электрический голос цикад, На висок изошедшего дня. У южных, неуслышных птиц К скоротечным отверстьям ключи,, Нерасчесанных острых ресниц Я коснусь, как взрыданье, в ночи. Всё в эти молча, молча дни, Неоглядней на звук в вечера… Только ночь, как ее ни храни, Говорит, говорит до утра. Август 1984 «Деревья скраденно сползали…» Деревья скраденно сползали Наверх и влево – как всегда, Когда сквозь пальцы, сквозь скрижали Неслась, разгромлена, вода. Деревья – Бога погремушки, Когда Он осенью не Спит, Несмятый верх Его подушки Несметно жемчугом Омыт. А смятый низ Его подушки Сочится уксусом, смолой… Несутся звездные вертушки И ангелы вниз головой. Сентябрь 1984 «Бог выдохнул – и хмарь по зеркалу земли…» Бог выдохнул – и хмарь по зеркалу земли, Кружно, серебро-серо разрастая… Разглаженные тени потекли По краешку кругом, следы свои съедая. Менялась тень на тень, листалась мгла за мглой, Всё прозелени легкой набиралось, Истаивал уже последний слой… Его лицо на диске показалось. – Поэт есть зеркальце у рта больного мира — Сентябрь 1984 Стихи из пьесы «Маленький погром в станционном буфете»
1. Говорит начальник корабля, везущего Иону в Фарсис: Рогатое, черное море Встало пред душой, Завинтилось воронкой большой В бéло-сéром соре. И возглас я не слышу свой — Крови только запах из воды. Клонятся горние сады Сизой листвой костяной. Зерцальные черные брызги В померкших воздухах стоят. Мачты незапные взвизги Сердца срывают у наяд. О, ветер кружи́тся, кружи́тся! — Скрутился в конус моря диск. И нá небо небо ложится. — И небеса катятся вниз. Валов раскрошённые гребни — Черные! – сверкают у виска. В сердцевинах их ослепли Литые два зрачка. Мир нисходит внутрь. Бледнеет в бездны вход. Нет, никому не развернуть Бесповоротных вод. Этот запах страшный — Колокольный запах тьмы, Смерти вчерашней Запах, запах катится от тьмы. Кто бы ни пришел вослед, И кто бы ни приплыл сюда — Вчера случившаяся смерть не оставляет след: — Нет ни следа. 2. Иона говорит начальнику корабля: Жизнь сказала: «Я ли уж не ласкова, «Я ли уж тебя не сторожу? «Хитростней узорочья дамасского «Древо крови я в тебя вложу. «Все обсыплю черной скользкой ягодой, «А поверх – зеркальная пыльца… «Только… Господину ты не ябедай, «Даром не расстраивай Творца!» – «Я пророк, ушедший от Хозяина. «Я – еврей, ушедший от Отца. «Как из алой мглы заря изваяна, «Так из ней же скатаны сердца. «Я – как шмель, гудящий озадаченно «В средостеньи мира, на цветке: «Скрипочная грудка пéтлей схвачена, «Нить плывет к невидимой Руке. «Уж тебя, разлучницу лукавую, «Я не стану с Господом мирить!.. «Не грозись наградой да расправою, «Не колебли золотую нить! «Ты как хочешь штопай да залатывай «Хитросплéтенья своих тенет… «Но глаза косые – не закатывай — «Я не стану пить твой черный мед!» 3. Говорит Иона в Ките Пять концентрических сердец Вздыханием одним вздыхало, И цвел един, един венец Над свертком мяса и металла: В горящем масле ледяном, В пространствах ночи безуханных Повис оцепеневший дом На ветхих цепях окаянных; Лучащиеся пузыри Беззвучно вверх и вниз ходили, Как очи всех, поводыри Кого без них вверху водили; Но света не было от них В парящих полостях дрожащих, И дом качался на своих Зеркальных цепях нисходящих; Растенья дышащие и Раскрашенные мхи сухие, Ввернувшись в черные струи, Об руки бились, как глухие; Листалась книга черных вод, И все сердца вздыхали снова И замирали: пролистнет Иль нет – единственное слово? И, краскою сухой шурша, С изнанки всех великолепий – Как на конце карандаша — Вращался дом на скрутке цéпей. В свеченьи взрезанного дня, Который, нет еще, не минул, Мне жить и жить еще, храня Грозу, что я из моря вынул; Сей дом из лезвий ледяной, Как пламенник иного века, Взошел над черной стороной, Как бы заклявши человека. За город, скраденный в ночи́, — Рукой раскрашенной махая, Косись, танцуй и бормочи, Жена неплодная, плохая, И пей кровавое вино, Танцуя при последней дверце! …Со внешним сердцем заодно Вздыхает внутреннее сердце, А три, оставшихся внизу, Внизу возропщут разобщенно! Да! Я унес от них грозу! Навек ей встать у небосклона. |
