– …не нравится! Заруби это себе на носу, – донесся до меня обрывок отцовского воспитания.

– Мне тоже не нравится, что вы не дружите со здравым смыслом, – огрызнулся Том и, злостно нарушая сыновний долг, зашагал прочь.

Поюн на липучке поехал за ним, задрав лапы.

– Вы не дружите со здравым смыслом, – объявил зверь. – Заруби это себе на носу.

– Том, поди сюда, – велел мистер Трелони.

Лисовин уходил вверх по течению реки. Далеко ли собрался?

– Том!

– Со здравым смыслом.

Наверняка разобиженный лисовин подсказывал Александру.

– Юнга, назад, – приказал Рейнборо.

Том не повернул обратно, а остановился у воды. Ехавший вверх тормашками поюн перевернулся, встал на лапы и тоже сунулся к воде.

– Назад! – рявкнул пилот так, что лисовин подпрыгнул и дернул за липучку поюна.

Александр взмыл, описал дугу и шлепнулся оземь.

– Со здрав…

Из реки ударила струя воды, метко окатившая и поюна, и лисовина. Метнувшийся к Тому пилот уже стоял со «стивенсоном» наизготовку, но речная тварь благоразумно не полезла на берег.

– Тебе говорили, что здесь не любят чужаков, – напомнил Рейнборо.

Том отряхивался, поюн Александр фыркал и тряс лапами.

– Выкупаю в холодной воде, – сулил он врагу. – Уйди, зараза! Наглый коготун.

– Все в глайдер, – распорядился пилот. – Мистер Трелони, поторопитесь. Послушал запись? – спросил он Мэя, который выбрался из кабины. – Как тебе пение Бен-Гана?

– Трудно сказать. То ли совсем дикари, то ли под наркотой. Я бы не стал соваться в город, куда нас приглашают.

– Это не наша воля, – вздохнул Рейнборо.

Мы опять разместились в салоне. Сквайр потребовал, чтобы Том сел с ним рядом, и долго держал место, стоя в проходе и не позволяя пройти Мэю. Лисовин притворился глухим и уселся рядом со мной. Биопластовая шерсть на его маске была мокрой от воды, белые усы горестно поникли.

– Что случилось? – тихо спросил я, когда сквайр, Мэй и «стивенсон» наконец угнездились в прежнем порядке.

Том лишь рукой махнул. Мокрый, опутанный липучкой Александр поднялся столбиком у него на коленях.

– Мне разонравилось, что ты водишься с Джимом, – проговорил он.

Сквайр обернулся. Мэй тоже. Лисовин скрестил руки на груди, не намеренный утихомиривать наше трепло.

– В свете последних событий я вынужден за тебя опасаться, – изрек поюн, очевидно польщенный всеобщим вниманием.

Сквайр начал наливаться краской.

– И меня тревожит твоя нездоровая привязанность к капитану Смоллету, – продолжал ораторствовать Александр, обращаясь к мистеру Трелони.

– Том, заткни этого болтуна.

– Джима уже растлили; боюсь, очередь за тобой, – закончил свое выступление поюн и разве что не поклонился публике.

Вот она, месть за отцовское воспитание. Мэй хохотал, охранники ржали во все горло, мистер Трелони распух от прилившей крови так, что казалось: кожа лопнет. Один доктор Ливси был угрюм и задумчив.

– Мистер Трелони, – проговорил он, когда веселье поутихло, – вы переходите все и всяческие границы.

– Сэр, – сказал по интеркому Рейнборо, – в мире полно глупцов, которые считают risky fellows извращенцами и вообще какими-то монстрами. Не уподобляйтесь им, пожалуйста.

Он еще мягко сказал.

В ромовый город Бена Гана мы сразу не полетели. Рейнборо посадил глайдер в нескольких милях от западной окраины Рима и выслал цель-имитатор. Висящий над нами спутник слежения должен был засечь точку, из которой откроет огонь местная система ПВО, и уничтожить ее. Система безмолвствовала. Наш имитатор покружил, изображая то разведывательный зонд, то глайдер, и возвратился невредимый. Тем временем планет-стрелок передал нам картинку города, полученную со спутника. На экране компа были видны черные полосы в зелени инопланетных джунглей, заполонивших улицы и площади Рима.

– Следы глайдера, – с первого взгляда определил Мэй. – Неплохо они тут полетали.

«Это и есть их тайное задание? – подумал я. – Излазить места, куда мы еще только направляемся?»

– Итак, Хэндс с Сильвером успели вперед нас, – изрек сквайр Трелони. – Пока мы осторожничали, эти прохвосты обчистили весь город.

– На весь у них объема глайдера не хватит, – заметил Том.

– Значит, взяли самое ценное. Мистер Рейнборо, извольте поторопиться.

Мэй как бы невзначай двинул ногой, и глядящий вверх ствол «стивенсона» шевельнулся. После этого навигатор и пилот долго без помех изучали на экране картинку, давая сильное увеличение некоторых, особо их интересующих, квадратов. Город был невелик и однообразен, и лично я сквозь зелень ничего занимательного не углядел. Разве что парк, не взятый штурмом низкорослых джунглей. Деревья там росли большие, как на Энглеланде, и красивые. Очевидно, гибнущая от прикосновения к чужакам растительность не сумела подступиться и задушить гордых великанов.

Мэй с Рейнборо пришли к выводу, что Рим выглядит безобидным и можно рискнуть.

– Последнее, – Рейнборо поднялся, чтобы перейти в кабину. – Мистер Трелони, вы помните, что капитан Смоллет запретил нам совать нос в города?

– Я на память не жалуюсь, – настороженно ответил сквайр.

– Вы готовы взять на себя ответственность за нарушение приказа? – Пилот был невыносимо официален.

Мистеру Трелони это не понравилось; он молчал.

– Сэр, я выполняю вашу волю, которая идет вразрез с приказом капитана корабля.

– Я не понимаю: вы хотите за это свою долю сокровищ?

Рейнборо подавил усмешку.

– Я хочу, чтобы с вашей стороны не было претензий к капитану.

– Черт вас возьми, – буркнул сквайр. – Поехали.

Наш пилот был чрезвычайно осторожен. Глайдер летел низко – буквально плыл по макушкам деревьев, будто корабль по морю. Листья суетливо хлопали по нижней части стекол, спеша познакомиться с нами и умереть.

Я пытался придумать, как выполнить просьбу Криса Делла и возвратить Юну-Вэл на корабль. Ничего дельного на ум не шло. Раз Юна сбежала, значит, на это есть веская причина. А Крис не в состоянии объяснить, зачем ему понадобился доселе проклинаемый Сильвер. Почему так? Он действительно не в себе или ему что-то мешает говорить о своих целях в эфире?

– Рей, можно мне пройти в кабину? – спросил я по интеркому.

– Нельзя, – ответил за пилота Мэй, не отрываясь от экрана компа.

– Пусть идет, – разрешил Рейнборо. – Мэй, пропусти.

Навигатор смерил меня оценивающим взглядом и мотнул головой: иди, мол.

– Соедини меня с Сильвером, – попросил я, усевшись в кресло второго пилота и отключив интерком.

– Он не станет с тобой разговаривать.

– Тогда с Хэндсом.

– Борт «Испаньола»-01, ответьте борту 02, – произнес Рейнборо.

– Борт 01 слушает, – раздался невозмутимый голос сбежавшего пилота.

– Израэль, здравствуйте.

Пауза. И – настороженное:

– День добрый, капитан Джим.

– Скажите: чего хочет от Джона Крис Делл?

Видимо, это было совсем не то, что Хэндс ожидал услышать. Он ответил быстро и чуть ли не с радостью:

– Крису нужна помощь. Но он не говорит, какая.

– Думаю, он хочет отремонтировать «Щиток».

Старший пилот хмыкнул. По-моему, он удивился тому, что мне известно о приборе.

– Восстановить «Щиток» невозможно: Джон потрудился на совесть.

– Быть может, технику Крису виднее? И вам стоит откликнуться? Как-никак, он просит помощи, а не денег.

– Джим, мальчик, послушай меня, – с внезапной усталостью проговорил Хэндс. – Джон не может находиться на «Испаньоле» или рядом с ней. Это место сводит его с ума. И Криса сводит, и мистера Смоллета. По-хорошему, оттуда надо убираться всем, и поскорей.

Пока я соображал, что на это сказать, Хэндс попрощался и прервал связь.

Глайдер плыл в хлопотливой листве, омываемый ее зелеными волнами.

– Как считаешь, Хэндс прав? – спросил я у Рейнборо.

– Боюсь, что да. Там дурное место, я уже говорил.

И в другое перебраться нельзя, размышлял я. Взлет корабля – это команда к возвращению на Станцию.