– Тони! – взмолилась она. – Постой!

Он открыл внутреннюю дверь.

– Да стой же! Подожди! Тони! – кричала Мишель, не сознавая, что ей удалось-таки сбросить власть Гайды.

Поздно. Ослепший и оглохший от горя, Тони распахнул стеклянную дверь и захлопнул ее за собой. Мишель хотела вскочить и кинуться следом – но вместо этого бессильно повалилась на пол. Тело было ватное, ненастоящее. Всхлипывая, она поползла, подтягиваясь на локтях, добралась до двери. В темном проеме мелькнули красные огни «адъютанта». Уехал.

Высохшими глазами Мишель посмотрела на левую руку. Изящный, дорогой работы перстень с изумрудом. Чудесный подарок.

Едва отпустил паралич, Мишель принялась за дело. Набрала номер Тони, объяснила автоответчику, что произошло, затем связалась с детективом Чейком. Мудрый волк обещал помочь, но – увы. Тони исчез, как будто в ту же ночь уехал из Кедрова.

Три дня Мишель не находила себе места. Куда он пропал? Как могло такое получиться? Как вышло, что любовь и жертвенность их обоих не сложились, не оберегли их, не спасли?

На четвертый день Чейк явился к ней, но дальше холла не пошел.

– Мадам Вийон, я выполнил поручение: нашел вашего друга. Говорил с ним. Вот письмо, – детектив извлек из кармана сложенный лист. – Большего добиться не удалось.

Дрожащими пальцами Мишель развернула листок.

– Почему? – только и смогла она вымолвить.

– Мадам Вийон… – Чейк упорно избегал ее взгляда. – Полагаю, вы сами скоро поймете. Всего доброго. – Мудрый волк вышел вон.

«Не ищи». Почему не искать? Почему?!

Уехал навсегда? Или, быть может, тайно вернется? Ладно; Мишель будет ждать. А пока возвратит Майку Эри путевку.

У Майка оказалось собственное горе, и ему вздумалось поговорить с ней лично. Мишель не смогла отказать; пусть человек приедет, если хочет.

Она ждала, полная решимости вручить конверт от «Лучистого Талисмана» и распрощаться. Но когда Майк поставил свой громыхающий вездеход перед домом и взошел на крыльцо – большой, уверенный в себе, надежный – Мишель сплоховала.

– Здравствуйте. – Она всхлипнула и отвернулась. – Проходите, пожалуйста.

Майк шагнул через порог, закрыл за собой обе двери. Взял Мишель за плечи и развернул лицом к себе.

– Вас обидели?

– Нет… Я сама…

Его руки легли ей на спину, и, подчиняясь им, Мишель придвинулась, приникла к этому совсем чужому, но вызвавшему ее мгновенное доверие человеку. Уткнулась ему в плечо – и разревелась.

Майк увел ее в гостиную, усадил на диван и молча выслушал ее повесть. Выговорившись, Мишель затихла, опустив голову, пряча лицо.

– Я совсем дура, да? – спросила она через пару минут, не дождавшись ни слова.

– В свое время я знал одного Тони Драйва, – сообщил в ответ Майк.

Мишель встрепенулась. Майк погладил ее по волосам, легонько обнял.

– Нас было трое пацанов, не разлей вода: Тони, я и Слеток. Так его все звали, уж не помню, почему. Тони был на год старше, а Слеток моложе меня на два года. Однажды оказались мы в зимнем лагере. Там лежал настоящий глубокий снег, и было чертовски холодно. Нам, разумеется, в диковинку; радости полные штаны. Встали на лыжи, подучились маленько – и вперед. Забрались в чертову даль. Снегу по пояс, лес, глушь непролазная. Связи нет. Устали, вечереет, а Слеток, как на грех, лыжу сломал. Бредем назад еле-еле, ковыляем по собственной лыжне – он-то со сломанной лыжей быстро не может. Ну, и мы заодно.

Майк теснее прижал к себе Мишель.

– И вдруг – стадо кабанов, десятка полтора. Это только название, что свиньи, а на деле – бульдозеры с клыками. Обложили нас по всем правилам. Мы оглянуться не успели, как очутились в кольце. Крик подняли, стук, свист – а они не боятся ни хрена. Глядят с жадностью, слюни роняют.

У нас на горизонте – одно несчастное деревце, жиденькое, белкам по нему скакать и то опасно. Однако все лучше, чем ничего. Тони, как старший, велел Слетку лезть первому. Свиньи напирают, а мы под деревцем стоим, стучим палками, чтобы хоть чуть их задержать. Слеток взмыл и сверху заорал на них дурным голосом. А им хоть бы хны. Это я вам долго рассказываю, на деле-то все в три секунды закончилось. Вторым полез я, следом Тони. И спаслись бы – да деревце, черт его… Подо мной обломилась ветка, и я грянулся в снег, прямиком свиньям на ужин.

Они с испугу прянули в стороны – и только сунулись обратно, как сверху свалился Тони. Нарочно спрыгнул, видя, как я в сугробе барахтаюсь. Я и ахнуть не успел, а он уж меня сгреб и подбросил, как мячик. Ухватился я за ветку, махнул наверх, тяну руку, чтобы затащить его обратно – а на нем свинья повисла. В бедро вцепилась, туша эдакая. А потом остальные… Разорвали в клочья. Сожрали; только кровь на снегу да цветные лоскутья валяются.

И долго еще караулили. Мы со Слетком чуть не сдохли. Я, когда с дерева летел, руку порвал: кровь хлещет, рана до кости. И ни черта не сделать. Сижу на прутике, он потрескивает, вот-вот обломится. Пытаюсь пережать вены, да толку с этого… В глазах темнеет. Ну, думаю, пропал – сейчас свалюсь. И тут мой Слеток вниз ползет, весь белый. Деревце стонет, качается, а он ползет. Я ему – замри, мол, а он лезет, акробатикой над свиньями занимается. Они нашего Тони дожрали и ко второму блюду готовятся, а он повис вниз головой, уж не знаю, за что зацепился, и будто капкан у меня на руке замкнул.

Ума не приложу, как мы не замерзли. И не грохнулись. Я терял сознание, а Слеток, бедолага, держал и держал. Под утро спасатели явились, сняли нас с деревца. Меня – тут же в больницу. Назавтра Слеток заходит в палату, гляжу – а он седой. Платиновый блондин.

Майк замолчал, поглаживая Мишель по плечу.

– Господи… – Она прерывисто вздохнула. – Считаете, ваш Слеток?…

– Покажите картинку.

Она сходила в спальню, принесла снимок.

– Он самый. – Майк покривился. Нижняя губа сердито опустилась, обнажив блестящие крепкие зубы. – Бред собачий. Слеток – и вдруг жиголо! Не понимаю: как только он в это влопался? – Сузившиеся глаза Майка недобро блестели. Внезапно он дернулся, посмотрел на часы. – Включите видео, сейчас по третьему каналу будут новости.

Мишель с обидой повиновалась. Как можно после такого разговора смотреть глупые новости?

Майк вперился в экран. Промелькнула реклама приправы для супов, и появилась молоденькая ведущая. Едва поприветствовав зрителей, она сообщила сенсационную новость:

– Сегодня обнаружен труп Адриана Гайды, одного из высокопоставленных сотрудников…

– Это он! – закричала Мишель: с экрана глядел белокурый демон. – Он самый!

– Тише. Из-за вас не разобрал, чей он был сотрудник.

– Туда ему и дорога! Я очень рада, – объявила Мишель победоносно. – Кто же его? Вот нашелся добрый человек! Хоть бы не поймали.

– Полиция ведет интенсивное следствие, – сообщила ведущая и перешла к другим новостям.

Майк выключил видео.

– С вашего разрешения, я поеду. Путешествие на Изабеллу обсудим после.

Мишель проводила его в холл. Ей не хотелось, чтобы Майк уезжал; с ним было тепло и надежно. И он знал Тони – Слетка. Он был другом ее любимого!

– Как по-вашему, где он сейчас? – спросила она.

– Не знаю, – отрезал Майк. – Дай Бог, чтобы подальше отсюда.

Он хлопнул дверцей вездехода и рванул с места. Тяжелая машина с обиженным лязгом промчалась по аллее, вывернула на шоссе.

…Плотный строй кедров остался позади, вездеход выкатился к электростанции. Белела плотина, блестело водохранилище, пенилась убегающая вниз Чернавка. Вроде бы все тихо. Майк остановил вездеход у своего крыльца.

Из аппаратной появился практикант Здравко, ленивой походочкой двинулся навстречу.

– Привет, начальник! У нас – полное отсутствие новостей.

– Молодец; продолжай в том же духе. Иди, неси вахту, нечего тут ошиваться.