– Полиция убралась, – с шипением доложил охранник Антонио; вне дома связь работала не ахти. – Мстислав, обрати внимание: прибыл один миллауш, а убыли два.

– Понял, спасибо, – отозвался в пространство телохранитель.

Антонио не унялся:

– Они что – у нас размножаются? Будем торговать зверьем?

Неужто он пропустил все представление с миллаушкой? Быть такого не может. Скорее, забыл – не без помощи Очень Умного Зверя либо его сестрицы.

– Миллауши самозарождаются из воздуха и пустой болтовни, – сообщил охраннику Северин. – Антонио, скажи-ка: где господин Донахью?

– Его нет, – подковырнул охранник в свою очередь. – Есть то, что отзывается на имя Краш, и оно сейчас толчется у парадного входа.

– Будешь много выступать – уволю, – беззлобно пригрозил Мстислав.

Антонио самодовольно хмыкнул. Дескать, еще найди сотрудника получше, который был бы тебе верен и при покойном Донахью-старшем, и при СерИвах, и при слабоумном Краше.

Через пару мгновений охранник снова появился в эфире:

– Мстислав, твой Крашахью пишет неприличные слова на мобиле Северина.

– Чем пишет?

– Пальцем, – прошипела связь.

Северин кинулся к открытому окну бывшей комнаты Мстислава, махнул в проем. Телохранитель ринулся следом, запрыгнул в комнату и угодил прямо в руки брату, который толкнул его к видеоэкрану:

– Включай! Надо глянуть.

Мстислав включил экран, запросил сигнал с камеры над парадным входом.

Краш сидел на корточках возле машины, водил пальцем по стеклам. Стекла были чистые, следов не оставалось, и понять, что он пишет, можно было только по движению пальца. Северин подался ближе к экрану, всматриваясь. Мстислав ждал, затаив дыхание. Что скажет брат?

– Нет, – разочарованно вздохнул Северин. – Это не СерИвские знаки. Черт, я уж понадеялся…

– Может, миллаушские письмена? – предположил телохранитель – вроде бы в шутку, но с надеждой, что хоть какой-то разум вернулся в больную голову его подопечного.

– У миллаушей нет письменности. – Северин выключил видео и с горечью признался: – Я не знаю, что делать. Как уберечь СерИвов от людей и как не позволить им снова захватить чужие тела. Они же теперь отлично умеют вселяться, и помощь института Донахью им не требуется. Вот увидишь: вскоре СерИвки поскачут по свету, оставляя за собой вереницы трупов, и Совет опять призовет на помощь миллаушей… Все повторится точь-в-точь, плюс лишние смерти.

Мстислав промолчал. Утешить нечем: Объединенный Совет безопасности планет не склонен прислушиваться к доводам экспертов, здравый смысл побежден. Телохранитель посмотрел на два пустых бокала, нетронутый шоколад и фрукты на подносе. Предложил:

– Хочешь еще рому?

– Я хочу сдохнуть, – ответил брат с подкупающей искренностью. – Пойдем, что ли, с Крашем потолкуем.

– Он тебя боится как огня, – напомнил Мстислав.

– А мы его вкуснятинкой прельстим, – Северин забрал плошку с кусочками шоколада, доложил в нее горсть красных ягод. – Идем.

Прошли коридором с зеркалами и скрывающими настенную роспись панелями. Северин панели опять не заметил, а в зеркалах отразились только братья – похожие как две капли воды, белокурые, кареглазые, одинаково озабоченные и хмурые. Краш просил убрать часть зеркал в доме, вспомнил Мстислав. Вот отсюда и уберем. Да еще снимем парочку на втором этаже, где он сам обитает, и бог даст, наше недоразумение этим удовлетворится.

Северин быстро шагал через роскошные залы, нес угощение.

– Зачем тебе Краш? – поинтересовался телохранитель.

– Хочу парой слов перемолвиться.

– Сбавь ход и тон, – посоветовал Мстислав. – А то напугаешь, и он попросит, чтоб я отказал тебе от дома.

– Откажешь?

– Придется.

Северин потряс головой.

– Так и не могу взять в толк, на кой ляд миллауш навязал тебе это рабство.

– Ты бы у Милы спросил, – указал Мстислав с досадой.

– Спрашивал. А она молчит. – Северин удрученно заглянул в плошку с шоколадом и ягодами. – Ладно. Будем работать.

Мстислав вышел из дома вслед за братом. Многовато одновременных задач: уберечь СерИвов от людей, спасти людей от СерИвов, да еще управиться с Крашем, который не отпускает из поместья.

Его подопечный так и сидел на корточках возле мобиля и сосредоточенно водил пальцем по стеклам и корпусу. Северин вплотную подходить не стал, остановился на широких ступенях.

– Здравствуй, дружище.

Краш испуганно вскочил и шарахнулся от машины.

– Север хочет с тобой побеседовать, – произнес Мстислав, приближаясь. – Не бойся, он на тебя не сердится. Смотри: гостинец принес.

– Слав, не надо. – Краш попятился. На лице появилось умоляющее выражение, против которого телохранитель был безоружен. – Слав! Пусть он…

– Попробуй; это вкусно, – мягко перебил Северин, предъявляя содержимое плошки и не трогаясь с места. – Дружище, подойди и поговори со мной. Пожалуйста. Мне очень нужно.

Краш отступил еще дальше. Даже то, что Мстислав встал между ним и братом, его не успокоило.

– Слав, я тебя прошу… – начал он, и опять Северин не позволил накинуть очередную удавку на шею телохранителю.

– Краш, друг, нужна твоя помощь. Ну, подойди, угостись. Я же с добром пришел. Почему отказываешься? Зачем меня обижаешь?

Мстислав внезапно уверился, что брат добивается вовсе не разговора с несчастным недоразумением, а чего-то совершенно другого. И черт знает, чем это «другое» обернется.

Кажется, Краш тоже чуял неладное. Он переминался с ноги на ногу, желая удрать, но не решался, чувствуя себя виноватым. Северин подался к нему, протягивая плошку.

– Нет! – Краш отпрыгнул. – Слав, я не… Я… – В отчаянии, он придумал выход: – Можно, я с Севером по видео поговорю?

Мстиславу стоило труда возразить:

– Он тебя просит: здесь и сейчас.

– Тогда я не буду разговаривать, – объявил Краш.

Дальше произошло невероятное. Северин пошатнулся, как от удара. Затем неверным движением опустил плошку на каменную ступень и сам неловко рухнул рядом. Согнулся, пряча лицо, обеими руками вцепился в свою светлую шевелюру, застонал – и вдруг заплакал в голос, сильно вздрагивая и восклицая: «За что?! Ну, за что?!»

Мстислав на мгновение опешил. Затем повернулся к Крашу:

– Видишь, что ты натворил? Вон как человека расстроил.

Северин плакал, словно у него сердце разрывалось. Будто не комедию ломал, а по-настоящему сорвался. Мстиславу хотелось увести Краша и оставить брата одного, пока не успокоится. А еще лучше надавать по ушам за то, что безобразно расклеился, и заставить собраться. Впрочем, брат сказал: «Будем работать». Значит, мы так работаем.

Краш настороженно следил за телохранителем, как будто опасался сам огрести оплеуху. Зато Северина – сокрушенного, уничтоженного – он больше не боялся. Он даже придвинулся, думая как-то утешить и поддержать.

Ну, и что дальше делать? Не стоять же столбом, как последний идиот…

– Что ты стоишь? – зашипел неожиданно Краш. – Сделай что-нибудь.

Уже не перепуганный и виноватый, а обозленный и напористый.

– Я не знаю, чем помочь, – сказал Мстислав, едва веря собственным глазам.

– Так придумай! – рявкнул Краш. Слаще этого гневного рыка телохранитель давно ничего не слыхал. Его подопечный уселся рядом с Северином, хлопнул по вздрагивающей спине: – Будет тебе. Север, ну, что ты, ей-богу? Все хорошо. – Перевел взгляд на Мстислава. Злость ушла, однако он по-прежнему казался совершенно разумным. – Слав, я прошу: сделай что-нибудь… чтоб ему не было так больно.

Несколько мгновений телохранитель боролся с собой, чтобы не кинуться выполнять просьбу – увести брата в дом, напоить, успокоить… Северин встрепенулся, рассчитывая дать совет, и это было ошибкой: Краш тут же отпрянул и съежился. Проклятье! Брат уткнулся лицом в колени, его опять затрясло от рыданий, и к Крашу вернулось стремление оберегать слабого.

– В машину, – велел Мстислав. – Быстро!