Мстислав промолчал. Что толку спорить? Единственное разумное решение – Джею убраться с этой планеты, чтобы остаться в живых.

– Слав, я не могу пуститься наутек, – проговорил тот, как будто читая мысли. – Пока от меня здесь что-то зависит – не могу. – Он подождал ответа, но телохранитель опять смолчал. – Ладно; давай, что ли, я тебе сам спою.

– Любовные песни? Или песни убийства?

Джей засмеялся и открыл дверь глайдера, однако наружу не полез. В салон влетел мокрый холодный ветер, принес запах осенней травы, бросил горстку влажного мусора – веточки, листья.

– Слав, будь внимателен. Если что-то пойдет не так, сразу меня остановишь.

Знать бы еще, что значит «так» и «не так»…

Джей запел. Чистый сильный голос оказался лучше, чем телохранитель ожидал. Во всяком случае, много лучше, чем он помнил со времен настоящего Домино. Тот вечно пыжился, кривлялся, врал каждой нотой, и только его СерИвский цикл был приличный, да и то благодаря компьютерной обработке и усилиям режиссера. А Джей пел честно, искренне, вкладывая душу; пел без слов – странную, никогда не слышанную Мстиславом мелодию, не похожую на магические песни СерИвов или на созданные человеком мотивы. Пожалуй, это напоминало свист и плач ветра в изъеденных до кружева скалах, когда потоки воздуха несутся сквозь щели в камнях, и каждый поет и стонет на свой лад, только в пении Джея сошлись не ветер и камень, а человеческая воля к жизни и страсть. Его хотелось слушать и слушать. И жить. Непременно жить.

Все будет хорошо, сказал себе Мстислав. Я придумаю, как его уберечь. Я смогу.

Джей пел.

На камнях, глядящих из блеклой, истрепанной ветром травы, проступил шелковистый блеск – чуть приметная зелень и размытые, едва уловимые розоватые пятна. Неверные, тусклые отражения разбегались все шире и дальше от глайдера. Вот они плеснулись на скалу, взобрались до верха. Впрочем, Мстислав не был уверен, что в самом деле различает их вдалеке, – такие они были робкие, бледные. Что отражают Зеркала – призрак Дэсса? Память о княжиче?

Джей пел, и красивый голос рвался из глайдера, летел вдаль вместе с ветром. Почти бесцветные, бескровные отражения наполняли мир.

Но это изображения на камнях, а ведь есть и другие. Мстислав решительно открыл дверь со своей стороны и выскочил из салона. Уставился на стекла, ожидая увидеть в них знакомые переливы зеленого с алым.

В стеклах и на корпусе глайдера виднелись с трудом различимые цветные потеки. Мстислав сжал зубы. Понадеялся. Разбежался…

Джей в салоне умолк, перевел дух, потер горло. Отражения, и без того еле видные, начали таять.

Телохранитель снова уселся на место пилота, закрыл двери, глянул, как там гроза. Тучи с беснующимися в них сполохами уже захватили треть неба.

– Ну как? – осведомился Джей.

– Отлично. Поёшь хорошо, и Зеркала не показали СерИва. Просто замечательно. – Мстислав подумал, что все это так, однако он лжет парню в глаза.

Джей усмехнулся, довольный. Затем поглядел на телохранителя – и посерьезнел.

– Я чем-то не угодил?

Мстислав поднял глайдер и направил к Тэнканиока-ла. Под брюхом машины понеслось каменистое плато, а прикрывающая княжеский замок скала осталась за кормой. Тучи наступали сбоку.

– Слав? – настаивал Джей. – Что тебе не понравилось?

– Отвяжись.

Джей примолк ненадолго, затем положил ладонь телохранителю на запястье и легонько сжал. Так делал сам Мстислав, когда разыскал своего похищенного клиента и радовался, полагая, будто с ним все в порядке. Помнится, Дэсс тогда удивлялся и спрашивал, зачем это. Мстислав не рассказывал таких подробностей Северину, и Джею неоткуда было узнать.

– Слав, – проговорил он веско, – ты же сам все сказал: я спел этому миру, о чем хотел, и мир услышал, но Зеркала не показали СерИва.

– А они могли?

Джей улыбнулся:

– Кто их разберет? Мало ли, что покажут спросонья… Так ты пойдешь ко мне начальником стражи?

– Пойду, – глуховато, не справившись с голосом, ответил Мстислав. Взял себя в руки и внушительно добавил: – Да запомни, СерИвская твоя душа: у тебя не стража, а охрана. Уяснил?

– Так точно, сэр! – отрапортовал Джей… Дэсс. Новый, получивший память Северина, иной – но все-таки Дэсс. – Лишнего не сболтну, сэр! – Карие глаза смеялись. – Разрешите приступать?

– Приступай, – в тон ему сказал телохранитель.

Надвигающиеся черные тучи вспыхнули сиреневым светом от края до края, лопнули, и первые свирепые молнии вонзились в землю – пока еще вдалеке, в стороне от города. Мстислав прикинул: есть надежда успеть в поместье до грозы. Ну, значит, успеем. Иначе Светлана с Кариной будут сильно тревожиться, а это нехорошо.

Ну, ладно. Коли хотите, чтоб вышло интересно, я начну с середины этой истории – с того дня, когда нас привезли с космодрома в кемпинг «Лучистый Талисман».

По-хорошему, в ту самую минуту, когда мы переступили порог домика и наш провожатый ушел, надо было развернуться и дать деру. Я печенкой чуял: ничего хорошего нам в кемпинге не светит и лучше рвать когти, пока не поздно. Однако после всех приключений в мозгах у меня помутилось, и когда Эри пожаловался, что его ноги не держат и он вот-вот помрет с голоду, я легкомысленно уступил. Поэтому мы не растворились в окружающих «Лучистый Талисман» лесах, а оказались за ломившимся от еды столиком в ресторане.

И попали как кур в ощип.

Мало того, что мы были в центре зала, у всех на виду, так еще через столик от нас сидели два гомика, одаривших моего Эри живейшим вниманием. Удивительного мало: слишком длинные черные кудри и женский изумрудный перстень, который Эри носит на мизинце, в самом деле наводят на всяческие мысли. Добавьте к этому полные трагизма зеленые глаза и лицо, отмеченное печатью благородных страданий, а также могучие мускулы, густой волос на руках и на шее и невероятную прожорливость – и вот вам портрет моего Эри.

Он был слишком занят третьей порцией мяса, чтобы обращать внимание на умильные улыбки. Ему вообще было ни до чего, кроме харчей. Иное дело – я. Взгляд то и дело перебегал Эри за спину, и внутри растекался неприятный холодок.

Прямо на меня глядел Элан Ибис. Человек, имя и документы которого я присвоил; тот, с чьей внешностью возвратился на Кристину. Элан Ибис, похоронивший на Изабелле вверенную ему группу туристов. Человек, поломавший мне жизнь… Впрочем, это был всего лишь рекламный плакат.

Ибис стоял на фоне снежной вершины, придерживая за лямки огненно-красный рюкзак, и черный с золотом девиз уверял, что с таким рюкзаком можно забраться аж на седьмое небо. Дорогой костюм от «Макрокосм», ослепительная улыбка, сияющие карие глаза, золотистая шевелюра – таков был герой рекламных роликов Элан Ибис.

Теперь таким стал я. Только без рекламной улыбки.

Оказалось, прожорливый Эри замечает кругом себя гораздо больше, чем я полагал. Заедая мясо тушеными грибами, он вполголоса сообщил:

– Позади справа сидит тип, который на тебя пялится.

Нашел, чем удивить. Весь ресторан пялил глаза, почитая меня за рекламную знаменитость.

– Совершенно отвратный субъект, – добавил Эри еле слышно. Обычно он разговаривает тихо-тихо, словно пугаясь собственного голоса. Зато когда сердится, может орать, что твоя иерихонская труба. – Уже несколько минут глаз не сводит.

– В лоб захотел, – пожал я плечами и оглянулся.

По спине поползли мурашки, и засвербело под лопатками – там, где кислотой было вытравлено мое настоящее имя, все двенадцать букв: Ленвар Техада. Господин Око, начальник тюрьмы в городе Травен, столице Территории-2, поймал мой взгляд и уткнулся в тарелку. Складчатый подбородок, как всегда, был неважно выбрит, нижнее веко подергивалось, сквозь пушок на голове блестела розовая кожа. Я отвернулся, сосчитал в уме до десяти, разжал стиснувшие салфетку пальцы.