Надувшись, Здравко повернул назад.

Майк вошел в дом. Отворил дверь в спальню, посмотрел на вытянувшегося на постели человека. Спит без задних ног. А полиция ведет интенсивное следствие. Надо пошевеливаться.

Майк тряхнул его за плечо.

– Эй, проснись. Слеток!

– А? – он приоткрыл один глаз. – Что тебе?

– Вставай, бить буду.

– Это еще зачем?

У Майка в сердитом оскале блеснули зубы.

– Встаю. – Слеток сел и принялся надевать ботинки. – Чего ты развоевался?

Майк клацнул зубами.

– Помнишь, – заговорил он вполголоса, – как мы с тобой висели на дереве, а свиньи пожирали Тони?

– Ну… помню.

– Так почему ты не приехал раньше?

Сероглазый блондин обулся и поднялся на ноги.

– О чем ты?

– О том самом, будь ты неладен! Явился, когда полиция висит на хвосте, и завалился дрыхнуть.

Майк раздраженно помотал головой. Он сам втащил друга в дом и уложил спать: невесть откуда взявшийся, разбивший машину Слеток был близок к обмороку. Видать, нелегкая штука – убить демона.

– Постой… А что ты знаешь?

– Все знаю; с Мишель разговаривал. И по видео сказали, что ты в розыске. Вот кой-какие сбережения, – Майк вынул из сейфа кредитку. – Бери, нечего ломаться. И не перечь мне! – рявкнул он. – Шагай, – подтолкнул Тони к двери, – экипаж подан.

Майк повел вездеход прямиком через сопки, по бездорожью. Едва ли кому-нибудь придет на ум ловить убийцу Гайды здесь. А стоит добраться до Верного – и Слеток в нем затеряется. Верный город большой…

– Послушай, – заговорил он, – ты ведь недавно к нам наезжал. И ни словом не обмолвился, что у тебя неприятности. Почему?

Тони повел плечом, глядя на бегущие мимо кедры.

– Тебе полслова скажи – потом не отобьешься. Бросаешься на помощь очертя голову.

– Да ты, родной, охренел? – буркнул Майк. – Что за дичь?

– Гайда имел особое пристрастие к версанам. И на Мишель из-за этого набросился… Я побоялся тебя подставить.

Майк объехал огромный поваленный ствол, за ним – другой, третий. Как по заказу накидано…

– Слеток, давай по порядку. Путь долгий, успеешь изложить.

– Я спать хочу. – Тони потер глаза. – А что, по видео мое имя называли?

– Нет.

– То есть, ты как бы не знаешь, что везешь убийцу и тебя могут обвинить в пособничестве?

– Я выехал с другом прогуляться, проветрить мозги, – усмехнулся Майк. – Как тебя угораздило спутаться с Гайдой?

– Любопытство сгубило кошку.

– Э-э… Ты из любопытства в жиголо подался? Да завернул бы ко мне, я б в пять минут объяснил…

– Тебе смешно, – Тони слабо улыбнулся. – С Гайдой я встретился случайно, у знакомых. Концерн «Семитроаль» знаешь?

– Слышал.

– Гайда – начальник охраны большого босса.

– А в Кедрове ему что понадобилось?

– Семитроальское начальство поправляет здоровье на наших кедрах. Вот и Гайда приехал на несколько дней; тут-то мы и столкнулись.

– Что за дело ему до тебя?

– Никакого дела не было. Это я воочию увидел экстрасенса и телепата. Ходил за ним хвостом, не переставал изумляться. Так разобрало – спасу нет. Дорвался до реального обладателя паранормальных способностей; это же редчайший случай…

– Охренел.

– Он поначалу выглядел совершенно безобидным, а мое изумление его забавляло.

– И чем ты его обидел?

Тони зевнул, потер лицо.

– Спать хочу – сил нет. Потом доскажу, ладно?

– Еще чего! На самом увлекательном месте…

– Через неделю Гайда приехал с версаном. Вот было на что посмотреть! Несчастный версан для него – живой наркотик. Они то и дело пристроятся где-нибудь в тихом углу, сядут рядышком и сидят. Через пару минут у Гайды взгляд туманится, а вокруг него дрожит золотое сияние. Поблаженствовал – и очнулся, снова скачет.

– А версан?

– Побледневший, пришибленный. Короче, Гайда развлекался, а у меня волосы на голове зашевелились. Версана он берег и холил, но с другими баловался от души. Откровенно изгалялся. И что меня поразило – все видят, и всем плевать.

– Почему-то я не удивлен.

Майк сбросил скорость, наудачу повел вездеход краем оврага. Овраг был широкий, светлый, с ручьем на дне; совсем не похож на Лисий, с его зарослями смертельного цветка. Тони молчал, нахохлившись, мрачно глядя перед собой. Затем со стоном потер виски и опять пожаловался, что до смерти хочет спать. Майк опустил спинку его сидения.

– Спи. Только скажи сначала: ты решил призвать мерзавца к порядку?

– Вроде того. Ткнулся туда-сюда: дескать, в округе разгулялся экстрасенс, который употребляет свои способности во зло. Меня обсмеяли. Кому охота связываться и проверять? Хлопотно. – Он зевнул. – А Гайде это ух как не понравилось!

– Почему не оставил его в покое? Мощный экстрасенс – что ты против него один?

– Я думал обратиться к тебе. Потому как тот версан, на котором Гайда ездил, – он мог сопротивляться. Мишель тоже в состоянии бороться, хотя у нее хуже получалось.

– Так какого рожна ты постеснялся со мной потолковать? Я бы мигом взял тебя за шкирку и увез куда подальше.

– Да я поглядел на вас с Татьяной и понял, что не сегодня – завтра она тебя бросит. На что тебе еще и мои заморочки?

– Дурак ты, Слеток, – сказал Майк с сердцем.

– Угм. – Тони отвернул голову, устраиваясь поудобнее. – А потом Гайдин версан покончил с собой. Полоснул ножом по горлу. Как раз, когда Гайда возле него лежал в трансе и ничего не видел, не слышал.

– Так, – тяжело уронил Майк. – И что ты?

– Хотел пришить Гайду. На месте, тем же ножом. Но у Гайды свои телохранители, бдительные, черти. Представь: вот он очухался. Версан мертвый, я в наручниках. Что было! Я думал, Гайда всех испепелит. Но он, сволочь, опомнился и весь гнев обратил на меня. Мол, раз версана больше нет, пусть я буду за него. Только с меня что возьмешь? Как с версана, кайф не словить. Тогда он удумал: послал работать жиголо. Чтобы я на стенку лез, а он радовался.

– Почему именно жиголо?

– Их президент повернутый на этом деле, у Гайды все перед глазами. Ему и пришло на ум естественным образом.

Майк помолчал, перемалывая злость. Потом спросил:

– И ты не мог ко мне приехать?

– Мог, – отрешенно отозвался Тони. – Коли захотел бы одарить Гайду новым версаном.

– Но раз он, по-твоему, телепат, должен был про меня знать?

– Может, и знал. Но ему забав хватало… Я сдохну, если не усну.

– Ну так спи, давно было велено.

Вечерело. Золотистые стволы кедров стали темно-желтыми, хвоя потемнела – солнце скрылось за соседней сопкой. Верхушки деревьев зашевелились от непрошеного ветерка, небо затянулось дымкой. Майк поймал себя на том, что сбавляет и сбавляет ход – чтобы шумный вездеход поменьше грохотал и лязгал. Прошло с четверть часа.

– Майк, – позвал Тони. – Знаешь, что Гайда делал? Ему бы психотерапевтом работать, людям стрессы снимать. Только я вознамерюсь покончить с этим издевательством, он тут как тут. Утешит, ободрит. Глядишь, вешаться уже не обязательно; оно вроде терпимо.

– И местами даже нравится, – хмуро вставил Майк. – Черт бы тебя побрал.

– А затем появилась Мишель, – продолжал Тони. – Я был в ужасе, когда он нагрянул к ней домой. Ну, думаю, пропала: быть у Гайды новой игрушке. Но он поначалу не тронул… Хотя увлекся. Он ею буквально бредил. И меня извел. Ты знаешь, да? – она оставляла мне сообщения. Так вот, Гайда являлся слушать. Представлял себе, будто он – это я и Мишель обращается к нему.

– Если бы ты, – подчеркнуто ровным голосом заговорил Майк, – вовремя сподобился все это описать, я бы нашел способ с ним разделаться.

– Наверное, – согласился Тони. – Что-то меня останавливало. Возможно, сам Гайда – он мог опасаться расплаты.

– И он же заставил тебя влюбиться в Мишель?

– То ли заставил, то ли позволил. Нарочно: чтобы мне подняться повыше, а потом, с самой-то высоты, ухнуться вниз.

– Она тебя любит.

– Не знаю…

– Зато я знаю. Она за тебя – в огонь и в воду.