– Ты хотел спросить, как мы вас нашли? – заговорил пилот.

Нашли нас с помощью тепловизора, тут и спрашивать не о чем.

– Почему вы обрадовались, когда мистер Смоллет решил не брать в рейс Сильвера?

– С Джоном трудно. Он еще потреплет нам нервы.

– А я могу вам нервы потрепать?

– Пожалуй, – после краткого молчания согласился пилот.

– А Том?

– Ну, этот больше всех, – он усмехнулся, но как-то невесело.

– Израэль, – я подобрался, не зная, чего ожидать: то ли Хэндс наставит на меня ствол лучемета, то ли поднимет на смех, – вы были бы рады избавиться от нас троих?

– Я был бы рад, если б ты убрался в салон, – отрезал пилот. – Катись.

– Раз вы не хотите со мной разговаривать, я побеседую с мистером Смоллетом, – вежливо сообщил я.

Хэндс глянул на меня странно: без злобы и без испуга, но я отчетливо ощутил его желание, чтобы я вывалился из глайдера.

– Джим, иди в салон, – сказал он спокойно. – Потолкуем на земле.

Я приподнялся. И уселся обратно. Вот только встану на ноги да открою дверь, как глайдер дернется. Меня шарахнет обо что-нибудь, приложусь башкой – и прямиком в клинику доктора Ливси. Нет уж.

– Джим, уйди! – вскрикнул Хэндс, а глайдер вдруг клюнул носом, накренился на бок – и вот так, кренясь, резко пошел вниз.

Меня сдавило, удерживая в кресле – включилась система безопасности. Хэндс яростно выругался, машина задергалась. Мы падали. Внизу был черный лес – освещенные звездами верхушки – и почему-то казалось, что звезды сыплются с неба месте с нами. Рывок – глайдер запрокинулся на другой бок; я оказался над Хэндсом. Его руки оторвались от пульта, скользнули вниз. С тягучим стоном пилот рванулся, словно желая вскочить из кресла, поднял ладони – медленно, как будто они налились огромной тяжестью, и снова бросил их на пульт. Глайдер обернулся вокруг своей оси, в хороводе пронеслись звезды. Что-то взревело, под брюхом машины вспыхнуло пламя, залило красным светом верхушки деревьев. Глайдер тряхнуло, нос дернулся вверх.

– Пошел! – заорал Хэндс.

Глайдер выровнялся, пол опять оказался внизу, задранный нос устремился к звездам, которые перестали сыпаться вниз, а прочно держались на небе. Я проглотил подступившую тошноту и усилием воли разжал стиснутые кулаки.

– Ч-черт… – выдохнул пилот. – Все целы? – спросил он по интеркому.

– Все, – отозвался мистер Эрроу. – Какого дьявола вы упражняетесь?

– Извините, сэр. Я не нарочно. – Хэндс выключил связь.

Рев аварийного двигателя смолк, пламя внизу погасло.

– Джим, – Хэндс клацнул зубами, словно удерживая проклятье, – ты нас чуть не угробил.

– Я?

Он со свистом выдохнул сквозь зубы.

– Думал, я хочу тебя убить? Кувырнуться, когда ты пойдешь в салон? Так?

– Ну… опасался, – признал я, смутившись.

– Да черт бы тебя побрал, Осененный! – взорвался пилот. – Трижды, четырежды… Птицу проклятую припер. Зачем?

Я молчал. При чем тут Птица?

Впереди показалась черная вода, цепочка огней на берегу и сияющий в ночи «Адмирал Бенбоу». На площадке возле гостиницы стоял еще один глайдер; огни были потушены.

– Джим, – тихо произнес Хэндс, – это ты вызываешь галлюцинации, а не Джон. Сегодняшний краккен был твой. И то, что ты со мной сейчас сотворил… Ты понимаешь, насколько опасен?

– Нет, – честно ответил я.

Мысли разбегались. Верить пилоту? Не верить? Галлюцинации – мои? Из-за того, что много раз Осененный Птицей? Но Тома из гостиницы я не прогонял. Это я и сказал Хэндсу.

Он посадил глайдер возле второго, с потушенными огнями. На боку чужой машины я разглядел эмблему «Жемчужной Лагуны». Лайна? Не может быть. Скорее, сквайр Трелони.

Так и есть. Сквайр ожидал нас у подножия лестницы; рядом с ним стоял капитан Смоллет. Широким шагом, сердито размахивая руками, сквайр направился к нам.

– Что стряслось? – закричал он, не успела дверь глайдера открыться. – Я думал, вы взорвались. Грохот, пламя… Том! Куда тебя носило?

Вылезший из салона лисовин молча стоял перед отцом, глядя в землю.

Мистер Эрроу подошел к Хэндсу:

– Что это было?

– Отказ ориентации в пространстве, – заявил пилот.

Первый помощник вскинул брови.

– Израэль, я не думаю, что вы лжете, – произнес он выразительно. – Я полагаю, вы ошибаетесь.

Хэндс не дал себе труд оправдываться и убеждать, а повернулся к подошедшему капитану:

– Мистер Смоллет, разрешите поговорить с вами без посторонних.

– Кто тут посторонний?! – загремел сквайр Трелони. – Капитан Смоллет! Что позволяют себе ваши люди?

– Это ваши люди, сэр, – возразил капитан. – Израэль, вы…

Сквайр не дал ему закончить.

– Как вы смеете?! – заорал он и разве что ногами не затопал. – Неделями валандаетесь, тянете резину! Корабль готов к старту? Нет? Капитан, вы уволены!

Мне было за него стыдно; Том растерянно хлопал глазами и порывался что-то сказать отцу, но тот не желал слушать.

– Корабль к старту готов, сэр, – отчеканил мистер Смоллет; в глазах вспыхнули синие огоньки.

– А-а, готов! – сквайр звучно шлепнул себя по бедрам. – Тогда мы стартуем, – он демонстративно задрал рукав и поглядел на часы на запястье, – через два часа. Вопросы есть?

– Нет, сэр.

– Повторите!

– Вопросов нет, сэр! – рявкнул капитан. – Старт – через два часа.

Какая мушина укусила сквайра? С чего он взбесился?

К Хэндсу проскользнул Сильвер; поюн цеплялся ему за спину, растопырив лапы и распушив хвост.

– Рэль, в чем дело? – вполголоса спросил бывший навигатор. Я стоял близко и потому услышал.

– Это опять Джим, – так же тихо ответил пилот.

Сильвер уставился на меня. Зеленые глаза блеснули отраженным светом, как у нашего Рыся.

– А ну пошли, – сквайр Трелони грубо ухватил Тома за плечо и поволок ко входу в гостиницу.

Лисовин вывернулся, оставив у сквайра куртку, и обернулся:

– Мистер Смоллет, извините, пожалуйста.

– Быстрей, – мистер Трелони снова дернул его за собой.

– Семь минут на сборы, – распорядился капитан. – Израэль, вам хватит двух минут со мной поговорить?

– Нет, – отозвались Хэндс и Сильвер в один голос: пилот уронил слово, точно камень в стоячую воду, бывший навигатор выпалил, торопясь.

Первый помощник махнул рукой.

– Алекс, мы потеряем работу. Ребята, шевелитесь.

Через семь минут мы снова погрузились в капитанский глайдер; сквайр Трелони еще раньше улетел на своем, забрав с собой Тома. Мистер Смоллет был нашим пилотом; «самозванцы», мистер Эрроу и я устроились в салоне. Мне очень хотелось потолковать с капитаном, но Хэндс предупредил:

– В кабину – ни ногой.

Пожалуй, к нему стоило прислушаться.

Я глядел сквозь стекло на звездное небо, на искры огней, рассыпанные вдоль побережья, на растущее над горизонтом желто-белое зарево – свет над Бристлем. Я не желаю вызывать галлюцинации. Понятия не имею, как это получается, – и ума не приложу, как уберечь от них людей. Надо найти причину. С Хэндсом более или менее ясно: я испугался, что он меня угробит, заложив вираж, и невольно заставил его на несколько секунд потерять управление глайдером. А отчего появился краккен? Я разозлился, что «самозванцы» валяют дурака, и пожелал им встречи с гадом. И что теперь? Всякий раз, испугавшись или обозлясь, я буду одаривать окружающих иллюзиями, одна другой краше и сочнее? Счастье, что Хэндс был готов к такому повороту, – он сладил и с иллюзией, и с глайдером. А окажись на его месте другой? Как пить дать вмазались бы в землю.

Проклятье. Как бы не разродиться новой иллюзией – лично для капитана Смоллета, который пилотирует глайдер. Как там рычал Хэндс: «трижды, четырежды Осененный, Птицу проклятую припер»? И впрямь ведь припер, и картинки под ее мертвой тушкой начинали светиться. Кто знает, не добавила ли она мне чего-нибудь?

Будь я капитаном RF-корабля, взашей погнал бы такого иллюзиониста. Одни Чистильщики чего стоят – а тут еще риск непредсказуемых галлюцинаций. Надо признаться мистеру Смоллету. Но если он скажет, что не пустит меня на борт, сквайр Трелони погонит самого капитана. Со сквайром творится что-то странное. Где это видано, чтоб он так себя вел и бешено орал на людей?