– Тони, это профессиональное или человеческое?
Он усмехнулся.
– Хороший жиголо – профессионал до мозга костей. Не задавайтесь этим вопросом; у вас все оплачено: и забота, и нежность, и страсть. Два часа моего времени полностью ваши.
– Со службой информации, с телохранителями – это должны быть бешеные деньги?
– У вас оплачено, – повторил Тони. И добавил неожиданно охрипшим голосом: – Только, если можно, не травите душу.
Мишель отчаянно смутилась.
– Простите.
Ей было жаль этого странного парня. Полуторагодовой контракт. Полтора года насилия над собственной природой, восемнадцать месяцев унижений. Неужели он сам это выбрал? Или кто-то другой изломал ему жизнь?
– Хотите, покажу вам свои работы? – предложила Мишель, желая сгладить неловкость.
– Хочу, – он с готовностью поднялся.
Мишель включила верхний свет, и сразу заблестела лакированная керамическая посуда на столах, на полках, на полу. Тони прошелся по студии, молча все осмотрел, и повернулся к Мишель.
– Вы – художница от Бога, – промолвил он. – Где вы учились?
– Я любительница-самоучка.
– Заметно. – Он огорченно сдвинул брови. – Будь у меня возможность, я бы дал вам курс занятий…
– Вы художник?!
– Преподаватель художественного колледжа. Бывший. – Он взял в руки большое блюдо с водопадом и радугой в брызгах. – Но все равно это замечательно. Вы молодец.
Мишель внезапно вдохновилась.
– Послушайте, я хочу! Желаю курс занятий, и немедленно. Я найму вас как частного учителя. Сколько стоят ваши полтора часа?
– Семьдесят пять стелларов.
– Множим на десять занятий…
– На тридцать. Вы сошли с ума.
– Две тысячи двести пятьдесят. Многовато. – Она обвела взглядом готовые работы. – Я сдам их кучей по оптовой цене – глядишь, наберется. Отлично. Как связаться с вашей фирмой?
Блюдо выскользнуло у Тони из рук. Он едва поймал его и прижал к животу.
– Дайте сюда, – велела Мишель. – Оно стоит целого занятия.
– Не глупите. Полтора часа с преподавателем рисунка – это десять стелларов. За что вы будете платить еще шестьдесят пять?
– За собственный каприз. Я хочу – вот и весь сказ.
Тони пристально посмотрел на девушку.
– Воля ваша. В моей куртке, которая на вас, во внутреннем кармане, есть визитки.
Мишель выудила карточку. На ней значилось: Тони Драйв, «Морской ветер», 445–109.
– Когда можно сделать заказ?
– В любое время. Но лучше подождите до утра – может, одумаетесь.
Мишель нахмурилась, глядя в его расстроенное лицо.
– Что-то я не разберу. Тридцать заказов, оплаченных одним махом, – это немало. К тому же заниматься со мной рисунком куда приятней, чем ублажать каких-нибудь этих… Или я чего-то не понимаю?
– Ни черта вы не понимаете! – вспылил Тони. Отвернулся, помолчал. – Извините. Мне по статусу не положено повышать на вас голос.
Мишель захлебнулась жалостью. Он был очень несчастен, этот вляпавшийся в ужасную историю парень.
– Тогда объясните. Чем плохо, если вы тридцать дней будете заниматься своим собственным делом, а не…
Тони прошелся по студии, еще раз оглядел расписную керамику.
– Видите ли, я пытаюсь сохранить последние крохи бывшей когда-то порядочности. Искусительница. Конечно, с вами в тысячу раз лучше.
– Ловлю на слове. Значит, договорились?
Тони обезоруженно развел руками.
– Как говорится, кто платит, тот и заказывает… жиголо. Однако не делайте этой глупости – тридцать заказов одним махом. Обещаете? Тогда ладно. Хотите, потанцуем?
– Хочу.
Наутро Мишель проснулась довольная. Где только ни отыщутся преподаватели рисунка! Все же ей было не по себе. Как-никак, жиголо. Ладно еще, если бы он нес с собой память о благодарности одиноких женщин, а то ведь… Бр-р! Представить жутко. Мишель подозревала, что ей такого даже не представить толком. Но тем лучше: можно делать вид, будто он – просто гость… то есть, платный учитель.
Тони с первого взгляда верно оценил ее пейзажи – стало быть, хорошо разбирается в деле и научит полезному. К тому же, он будет приезжать сюда отдыхать от своего кошмара. Ну и… – она улыбнулась собственному легкомыслию – Тони и впрямь симпатичный парень, этого у него не отнимешь. Все может быть… Дура, одернула она себя, вылезла из постели и занялась утренними делами.
Визитка Тони ожидала, подсунутая под коммуникатор. Собравшись с духом, Мишель как бы невзначай приблизилась и подсела к столику с аппаратом.
– Чего откладывать? – повторила она вслух слова Романа. Раз обещала парню, надо выполнять.
И она с замиранием сердца набрала номер.
– «Морской ветер», – отозвался приятный, чуть усталый мужской голос. – Здравствуйте. Чем могу быть полезен?
– Добрый день. Я хотела бы пригласить Тони Драйва, – быстро выговорила Мишель, чувствуя при этом, как горячеют уши.
– Тони Драйв? Одну минуту. В какое время?
– Сегодня. В три, в четыре. На полтора часа.
– Минуточку, – повторил голос. – Прошу прощения. Тони Драйв освободится в одиннадцать вечера.
Сердце ухнулось куда-то вниз, щеки запылали.
– Тогда завтра?
– С восьми утра до одиннадцати вечера он будет занят. Мы можем предложить другого сотрудника.
– Нет! – У Мишель сжалось горло. – Послезавтра. На три часа. Продолжительностью, – она с трудом выговорила длинное слово.
– Прошу прощения, – снова извинился усталый голос. – Дело в том, что у Тони сейчас – постоянная работа на длительный срок…
– Хорошо. – Она перевела дыхание. – Тогда сегодня в одиннадцать, на два часа.
– В одиннадцать он только освободится, – возразил голос. – Если желаете, в двенадцать.
– Пускай в двенадцать.
– Будьте добры, ваш адрес.
Мишель назвала адрес, распрощалась и потрясенно сползла из кресла на пол. Вот это поворотец! Ну и работку сыскал себе Тони!
Но, может, все не так плохо? Пристроился в компаньоны к стареющей даме. Чудненько – ему будет тихо и спокойно. Ох, и дура ты, Мишелька! Нашла, о ком тревожиться – о жиголо. Надо полагать, ему там проще, чем с тобой, потому как ты с вопросами в душу лезешь, раны бередишь. Ладно, будем ждать полуночи, решила она. Пора и за работу.
День прошел бестолково, работа не клеилась, а к ночи Мишель разнервничалась, устала и расстроилась. Ну, зачем это надо? На кой ляд ей сдался несчастный жиголо с его проблемами? Не суетилась бы – и горя бы сейчас не знала, завалилась преспокойно спать. Раздосадованная, взвинченная, она приготовила легкую закуску, налила в кувшин сухого вина и выставила все на столик в студии. Не рисунком же Тони будет с ней заниматься после трудного дня. Мишель тихо злилась. Дура ты, Мишелька, дура. Кто сказал, что, пригласив Тони в дом, сумеешь ему как-то помочь?
Звонок. Она невольно глянула на часы. 23:59.
Внутри захолодело, когда она открыла первую дверь. Свет на крыльце был включен, и сквозь стекло внешней двери Мишель увидела высокую фигуру Тони. В руке у него был узкий сверток.
– Добрый вечер, – Тони шагнул через порог и протянул сверток, оказавшийся цветком в упаковке. – Это – не профессиональное.
– Спасибо. Какая красота!
Мишель заставила себя сперва взглянуть на цветок, а уже потом – Тони в лицо. Вид у него был замученный, глаза – больные.
– Ну что, милая хозяюшка? – Тони улыбнулся, взяв ее руки в свои. – Будем заниматься рисунком?
– Перво-наперво – ужинать. Я для вас целый вечер готовила.
Он поглядел как-то странно, по лицу пробежала тень.
– Воля ваша. Куда идти?
– В студию. Я сейчас.
Тони уверенно двинулся через дом, а Мишель прошла на кухню, поставила в вазу цветок. На душе кошки скребли. Позвала человека, он явился – а что ему в том хорошего?
С вазой в руках, она вернулась в студию – и замерла на пороге. Жиголо, который только что любезничал и улыбался, сидел в кресле сгорбившись, лицо застыло скорбной маской, а на запавших щеках Мишель с испугом и пронзительной жалостью разглядела мокрые полоски.
