Подобное потакание традициям вызвало восторженные крики рассевшихся вокруг северян, но ни Баратеон, ни Старк не обратили на это внимания. Они встали, оценивая друг дружку, пока двое распорядителей привязывали дубины к их запястьям. Рослый судья-северянин подёргал ремни, проверяя, крепко ли те держатся, а затем, даже не взглянув на участников, выкрикнул:

— Пля-яски-и!

Тень.

Они закружились, придерживая края струганных палиц. Тела отливали жёлтым в свете костра. Толпа, продолжавшая реветь, отошла на второй план, а потом и вовсе исчезла, и в глазах Роберта остался один-единственный человек, двойник, занимающий одно-единственное место… место его друга, Эддарда Старка.

Узлы мышц, перетекающих под блестевшей в свете костра кожей. Пальцы, крепко сжимающие своё оружие. Широко открытые глаза, что смотрят с такого знакомого лица, наблюдают, изучают. Ровный пульс. Чёткие движения. Рот, искривляющийся в усмешке, губы, которые шевелятся, говорят…

— Мы стары, Баратеон, очень-очень стары. А в этом мире возраст — сила.

Роберт понял, что его худшие опасения подтвердились. Он никого не смог обмануть, а вот его — вполне. И сейчас он столкнулся с легендой. Сверхъестественным существом, рождённым где-то в далёких краях Эссоса.

«Слишком много чудес происходит в последние дни, — усмехнулся здоровяк, — вначале «оживший дракон», а теперь и вот это».

— Многие, — прошипел двойник, — пытались сыграть в ту игру, в которую сейчас играешь ты.

Проще всего было бы отступить. Выйти за пределы круга, попросту сдаться, а потом громогласно объявить о своих подозрениях. Да, здесь полно упившихся северян, но среди них есть и здравомыслящие люди, такие как Болтон. Они удержат толпу под контролем, позволят задержать двойника, проверят его на знания, убедятся, что Старк — фальшивка, обыщут лагерь, найдут настоящего Нэда или его тело…

«Вот только слабость вызывает презрение и провоцирует агрессию. Очень высок риск лишь ухудшить своё положение. Да и не будет этот человек просто так дожидаться своей участи».

— За тысячу лет у нас были тысячи тысяч врагов, и мы превратили их сердца в сгустки боли, их страны — в пустыню, их шкуры — в накидки, а лица — в маски…

«Смогу ли я победить? Он наверняка знает о моей силе. Но всё равно решил вступить в открытую схватку и столь же открыто признаться во всём. Зачем?»

— Это произошло со всеми, Баратеон, и ты — не исключение.

«Мне ли сомневаться? Человеку, победившему дракона?!»

Роберт ударил дубиной в правой руке и отвёл левую, стремясь заставить «Старка» потерять равновесие. Безрезультатно. С тем же успехом он мог попробовать опрокинуть быка. У двойника были сверхъестественные рефлексы, к тому же он оказался силён чисто физически — очень силён.

«Не уступает мне, если даже не превосходит!»

Баратеон изменил тактику, мысленно пересматривая различные варианты. Двойник, притворяющийся Эддардом, ухмылялся. Его обнажённое тело мелькало в бликах костра, изгибалось и готовилось произвести решающую атаку.

Очередной обмен ударами показал, что Штормового лорда мотает, как пушинку. Он едва успел вывернуться из захвата крепких рук, разрывая дистанцию.

«Насколько же он силён?!»

Люди вокруг продолжали орать, поддерживая своего лорда и радуясь каждому его успешному шагу.

Плавное сближение и вот, они скрестили свои деревянные орудия, изо всех сил нажимая друг на друга. С каждым мигом Баратеон чувствовал, как поддаётся напору, но сосредоточившись, налёг на дубины, расставив локти, как будто держал ручки телеги, и толкнул. «Старк» скопировал его стойку. Мышцы напряглись, взбугрились, кожа заблестела, словно смазанная маслом. Палицы затрещали. Их материал не был готов к такому давлению.

— Кто ты? — выдохнул Роберт.

«Эддард» заворчал, опустил руки и рванул дубины на себя. Штормовой лорд полетел вперёд. В тот миг, когда он потерял равновесие, двойник резко развернулся, совершая сильный и хлёсткий удар. Баратеон вскинул обе руки, прикрываясь оружием, которое приняло на себя атаку и тем самым удержался на ногах. Противники заплясали по площадке, дёргая и толкая, отвечая на каждое действие противодействием и каждый был идеальной тенью другого…

В промежутках между ударами сердца, Роберт следил за движениями двойника, наблюдал за приёмами и повторяющимися движениями. Он отслеживал, на какие его действия соперник отвечал одним манёвром, а на какие другим. Это получалось интуитивно, но именно это делало Роберта непревзойдённым воином. Умение оценивать схватку и собственные поступки. Сам же Баратеон старался держать себя в пределах опасного, но ограниченного набора движений, провоцируя «Старка» на привычные, рефлекторные ответы…

— Чего ты хочешь? — крикнул он.

А затем принялся действовать так, как умеет лучше всего — импровизировать.

Почти из приседа Штормовой лорд атаковал своего врага левой дубиной по ногам, а потом вскинул вторую руку, и одновременно с силой ткнул двойника правой деревяшкой. Колени «Эддарда» подогнулись и ударились о землю, сам он согнулся и завалился назад. На миг северянин сделался похожим на человека, отброшенного падающим валуном…

Но двойник тут же оттолкнулся от земли и попытался ловко вскочить. Баратеон бросился вперёд, обрушивая многочисленные удары на врага и не позволяя ему подняться. Вот только «Старк», прямо из лежачего положения исхитрился поддеть своей ступнёй его ногу и заставить споткнуться.

Пытаясь удержать равновесие, но всё равно падая, Роберт вытянул руки вперёд и они попали прямо в костёр.

В воздух взметнулась туча пепла и углей, которые заслонили их обоих от наблюдающих северян. Баратеон ожидал боли и уже готовился было заорать, но… её не было. Мужчина удивлённо посмотрел на свои, вытащенные из огня, абсолютно целые руки.

«Ни единого ожога…»

Этим мигом и воспользовался двойник. Кажется, он изначально планировал использовать костёр, чтобы скрыть свои действия от остальных.

«Эддард» ускорился, а его движения начали едва ли не расплываться в зрении Штормового лорда. Роберт едва успел выставить руки, как в них прилетел сильнейших удар ноги его соперника. Здоровяк завалился в опасной близости от огня, едва успев развернуть голову, чтобы она не попала в пламя.

«Он собирается убить меня… Несчастный случай во время варварской игры, — мелькнула мысль в голове Баратеона. — Так значит неизвестные хотят не просто организовать мою смерть, но ещё и изобразить случайность».

Роберт рывком скрестил перед собой руки, поймав ногу двойника, которая летела прямо в его лицо, а потом, используя массу тела, уронил того на землю.

«Вдобавок, вызвать конфликт с северянами. Открытое, хоть и «случайное» убийство одного Верховного Лорда другим. Какие пересуды и проблемы вызовет такой поступок? К чему придёт восстание? Что посчитают причиной? Просто разругавшиеся друзья? Нечто большее?»

На миг Баратеон получил преимущество. Его дубины всё ещё были примотаны ремнями к рукам, так что он обрушил их прямо на спину своего несостоявшегося убийцы.

«Но что будет, когда победа останется за мной? Как будут действовать эти неизвестные силы?»

Услышав хруст костей противника, Роберт потянул ублюдка на себя.

Это было ошибкой. «Старк» словно ничего и не почувствовал. Его острый локоть ударился прямо в грудь Баратеона, вызвав болезненный стон и на миг остановившееся дыхание. После этого, с нечеловеческой силой двойник пнул его прямо в живот.

Роберт пролетел сквозь костёр и впечатался в толпу северян. Послышались оглушительные крики, когда угли попадали вокруг и начали вспыхивать маленькими огненными цветами. Сам же Штормовой лорд каким-то чудом умудрялся удержать равновесие прямо в полёте, но потом врезался спиной во что-то тяжёлое — в каркас шатра. Шатёр с треском рухнул и накрыл его с головой.

Получив миг передышки, Роберта тут же вырвало. Удар в живот был слишком силён. На глазах навернулись слёзы, а в рвотной массе Баратеон заметил кровь: произошёл разрыв внутренних органов. Хуже того, его волосы загорелись, когда он летел через костёр, так что теперь шатёр также начал охватываться огнём и дымом.