Как наяву перед глазами мелькали картины того, как я впервые вошёл в королевский лагерь, во главе собственной армии, набранной со Ступеней. Как меня встречал Тайвин и остальные. Как чётко ощущалось недоверие в их глазах! Какая сильная разница была между нами… А что было после? Постепенно зародившаяся ненависть короля. Я сваливал всё на безумие Эйриса, но что если он осознавал? Понимал, может даже подсознательно, что я посмел покуситься не его единоличную власть..?

— И здесь ты пошёл дальше, обменял веру большинства на реальные блага — стал лордом. Во всяком случае, так показалось аристократам. Но разве оставил ты всё как есть? Снова слова, снова контроль, снова та же игра, но направленная вверх, а не вниз. Сколько душ ты смог положить в свой карман?

— Зачем… — с трудом удаётся справиться с собой, — зачем ты говоришь мне это?

— Потому что ты не человек, — словно удар мечом, произнёс Ишпакай, — ты уже колдун. Магия рождается не в разуме, а сердце. Твой центр силы открыт и ярко переливается мощью, которая позволило тебе создать ложь, и которая, быть может, позволит бросить этот мир к собственным ногам. Вот только это неправильная магия, калеченая, ущербная. Ты словно хромой среди бегунов, прокажённый на королевском пиру. Конечно, даже такой может заполучить всё, стать победителем, в очередной раз обманув судьбу. Но даст ли она тебе второй шанс, чужак?

— С чего мне тебе верить? — эмоции, хоть и с трудом, были отброшены в сторону. Мне нужно выжать максимум из этого ублюдка, — и как я могу быть магом, если не умею колдовать?

— Я слеп, но я вижу, — указал он на свою чёрные провалы, — тебе для этого не хватило и тысячи попыток. Тысячи тысяч попыток. Тот, кто называет себя «Небесным Клинком», решил таким же путём добиться последнего, что всё ещё не открылось перед ним — магии. Но то, о чём ты мечтаешь, не откроется уже никогда. Ты сам ушёл по другой тропе, сам позволил остальным поменять себя. Ты никогда не станешь магом, но ты действительно смог встать на путь становления богом.

— Зачем ты пришёл сюда? — повторил я свой вопрос, уже звучавший в стенах этого зала. Только в этот раз он был задан иначе. По другому. Осмысленно.

— Этот мир на грани смерти, чужак, — вновь проигнорировал Ишпакай мой вопрос, начав такую тему, от которой я не могу отмахнуться, — и ты знаешь это. Близится день, когда на него обрушится Великий Хлад. Но это лишь мелочь, по сравнению с дальнейшим. Границы между нашим миром и вечным льдом не являются твёрдыми. Если очистить мир от достаточного количества душ, поглотив их, испортив, то его можно будет «открыть». Дать взглянуть на него истинным богам, не таким как те, которые выдают себя за них: Рглор, Старые боги, Семеро, Небесный Ткач и остальные. То — лишь фальшивки. Немногим лучше тебя, — пожал он плечами. — Когда один из таких, называемый Великий Иной, «откроет» этот мир, то всё изменится навсегда. Для этого, Великий Иной создаёт своих слуг — Белых Ходоков. Каждый из этих существ — суть извращённой и изменённой души, дающей их королю силы и могущество. И когда таких наберётся достаточно, то они пройдут очищающим, ледяным огнём по всему миру. А когда мертвецы населят этот мир, то Великий Хлад снизойдёт на всю землю.

Маг странно улыбнулся, но почти сразу продолжил.

— Вот только Хлад — лишь вестник грядущего события. После него… сюда придут Высшие и каждая душа, неважно, изменённая или обычная, получит воздаяние или проклятие. Как ты уже понял, Великий Иной просто хочет спасти свою сущность, прервать цикл, по которому Планетос ходит по кругу: тысячи и тысячи лет повторяя свою жизнь, постоянно вынужденный скатываться в собственном развитии, не в силах вырваться, возвыситься. Так стоит ли назвать Великого Иного нашим спасителем? Разрывающим петлю? Может даже помочь ему?

— Нет. Его надо остановить, уничтожить, — пальцы сжались в кулаки. К такому я не был готов… в какой уже раз..? И почему его слова вновь кажутся мне такими правильными..?

— Ты уже думал об этом, но малодушно оставил на потом. Зачем? — слова Ишпакая, как игла, вонзались в мою плоть, заставив поморщиться.

— У меня просто не было сил. Даже сейчас их не хватит, чтобы предотвратить его план, — силой воли вынуждаю себя расслабиться, одновременно ощущая, как гулко колотиться сердце в груди.

— Поэтому я и пришёл, — коротко ответил он.

— Ты увидел наикратчайший путь..? — взглянул я на мага.

— Нет. Единственный.

Молчание, вот что было после его слов. Мы оба погрузились в свои мысли, но я должен был продолжить — узнать всё, что могу от этого… человека. Если такое слово вообще к нему можно относить. Это точно кто-то, обладающий «силой». Как я? Ха-а… кто знает…

— Только обладающий мистическим способностями способен добиться на этом пути успеха, — внезапно для меня заговорил Ишпакай, — тщательно лелеемый план Рглора уже разрушен, пошёл прахом. Глупец ещё не видит этого, поглощённый своим огнём и видениями, но скоро даже до него дойдёт эта мысль. Драконов не будет.

Я вздрагиваю, но заставляю себя продолжать слушать мага.

— Несмотря на все мои размышления, продуманные и подготавливаемые планы, их элегантность и здравомыслие, остаётся несчётное количество переменных величин, которые невозможно предусмотреть. Лабиринт катастрофических вероятностей: большая часть их скрыта, остальные почти ясны. Я давно бросил бы всё, если бы последствия бездействия не были столь абсолютны. Только наделённый «силой» может идти этой тропой. Сейчас из таких есть лишь ты, чужак.

Трудно поверить, но в его голосе слышался отзвук печали.

— Почему я? А как же ты? Другие маги и остальные сущности этого мира? Тот же Рглор, в конце-то концов!

Мой собеседник едва заметно усмехнулся. Мимолётно. Так, что это можно было принять за игру тени на его высохшем, бледном лице.

— Твоя религия может открыть новый путь, но может закрыть его полностью. Она ещё слаба. Не давай ей зачахнуть, возвеличь, открой её миру и воплотись, как поступали другие.

Слишком много информации, он заваливает меня ею!

— Ты говоришь так, словно эта «религия» — живое существо. Словно цветок, выращиваемый на подоконнике.

На безглазом лице не отразилось ничего.

— Так оно и есть, — Ишпакай отвернулся и встал между двумя смазанными тенями. Несмотря на слепоту, он уверенно держался прямо посередине. — Ты никогда не слышал об одной игре из Нгая? Или Нефера, как сейчас называется последний, оставшийся там город. Игра называется «нирамсата», или «много воздуха».

— Нет, — каша в голове требует возврата и осмысления, но заниматься этим буду позже.

— На равнинах, окружающих город Нефер, знатные люди живут уединённо и изнеженно. Наркотик, который там выращивают, обеспечивает им покорность подданных. Многие сотни лет они разрабатывали искусство интриг, которое, по итогу, заменило их старые верования. Они тратят целую жизнь на изучение того, что мы назвали бы слухами. Но нирамсата совсем не похожа на придворные сплетни или пересуды гаремных евнухов. Она гораздо сложнее. Игроки лгут о том, кто и что кому сказал, кто с кем спит и так далее. Они делают это постоянно и более того: они изо всех сил стараются воплощать чужую ложь, особенно если она остроумна. Так они превращают её в истину и она переходит из уст в уста, пока не исчезает различие между правдой и ложью. В конце проводится величественная церемония и провозглашается самая часто повторяемая байка. Ее называют «пирнирсут» — «воздух — это основа» на древнем неферийском. Слабые, неизящные слухи умерли, зато другие стали сильнее, подчиняясь только пирнирсут, воздуху-основе. Видишь? Нирамсата оживают, а мы — их поле битвы.

Улыбаюсь на эти слова.

— Как вера в Семерых или Рглора?

— Точно. Ложь завоевывала позиции и воспроизводила себя веками. Непостоянный мир ценит то, что его разделяет. Семеро и Рглор — близнецы-нирамсата, они воюют в телах и голосах людей. Два огромных бессмысленных зверя, бьющихся за людские души.

— А вера в «Небесный Клинок»?