У Мапа были некие связи с Глостерским аббатством святого Петра. Впервые пересекая Ла-Манш, он в бурю вверил себя предстательству глостерского монаха Григория (ум. 1157); об этом иноке, а также о глостерском аббате Гамелине (ум. 1179) он говорит как о людях, с которыми встречался (II. 2). Возможно, Мап учился в этом аббатстве[1138], как и его младший современник и друг[1139] Гиральд Камбрийский. В 1154 году Мап получал образование в Париже и, возможно, провел там немало времени в 50—60-х годах; он рассказывает, что видел Луку Венгерского в школе магистра Жерара Девицы (II. 7), то есть, очевидно, и сам учился у Жерара[1140].

В 1160-х годах он пользуется покровительством Гильберта Фолиота, епископа Херефордского (1148—1163) и Лондонского (1163—1187)[1141], а уже в начале 1170-х состоит на королевской службе: в феврале 1173 года мы встречаем его в Лиможе в свите Генриха II (II. 3). В тот же год он исполняет обязанности королевского судьи и, вероятно, благодаря Гильберту Фолиоту становится каноником Св. Павла, получив в пребенду Мапсбери[1142]. Он приобретает бенефиции[1143], позволяющие ему содержать дом на широкую ногу. В 1179 году он был одним из представителей Генриха на III Латеранском соборе, где дискутировал с вальденсами (I. 31); по пути в Рим он пользовался гостеприимством Генриха Щедрого, графа Шампани (V. 5), чей двор в Труа был одним из важнейших литературных центров того времени. В 1183 году, когда в Мартеле умер Генрих Молодой Король, сын и наследник короля Генриха (IV. 1), Мап был в Сомюре; в 1189 году не стало и самого Генриха II (IV. 2), и придворная карьера Мапа закончилась. Однако нет свидетельств, чтобы наследники Генриха, Ричард Львиное Сердце или Иоанн Безземельный, питали какую-то враждебность к Мапу; более того, в 1202 году Иоанн пожаловал ему доходы с Бреконского архидиаконства.

Между тем в 80-е годы Мап становится значительной фигурой в линкольнской епархии: в 1186 году он — епархиальный канцлер, а десятью годами позже св. Гуго, епископ Линкольнский, делает его архидиаконом Оксфорда. Его быт на склоне лет — с тратами не по доходам, слугами, достойными плутовского романа, неблагодарными племянниками и честолюбивыми замыслами — колоритно описан в «Забавах придворных» (I. 10). Мап дважды упоминался как кандидат на епископскую кафедру — Херефорда в 1199-м и Сент-Дейвидса в 1203 году (после безуспешной попытки Гиральда Камбрийского занять это место), — но ни разу эти попытки не увенчались успехом. Он так и скончался архидиаконом Оксфорда[1144] 1 апреля 1209 или 1210 года.

Литературная слава Мапа своеобразна: лет двести назад его знали как автора совсем других текстов, чем ныне. Долгое время он пользовался известностью как предполагаемый автор большого корпуса латинских светских стихов и цикла рыцарских романов на французском языке. Филологи и историки XX века постепенно отобрали у него и то и другое.

О Вальтере Мапе как о голиардическом поэте писал Томас Уортон (1728—1790) в «Истории английской поэзии»: «Вальтер Мап, архидиакон Оксфорда, был удачно назван Анакреоном XII века <…>. Его расположение духа было преимущественно веселым и сатирическим: и так как мишенью для его остроумия обычно была порочность клира, его стихи часто появлялись под вымышленными именами и приписывались другим авторам. В знаменитой застольной песни этого общительного архидиакона[1145] постоянно встречаются отголоски монашеских виршей, но здесь они столь своеобразно применены, удачно выбраны и введены с таким юмором, что не только сообразны его духу, но и усиливают живость произведения. Он хвалится, что доброе вино вдохновляет его на стихи, равные Овидиевым; в другом латинском стихотворении того же рода он с большой живостью нападает на новый запрет папы Иннокентия касательно безбрачия духовенства и выражает надежду, что каждый женатый священник со своей подругой[1146] прочтет Отче наш за душу того, кто рисковал своим спасением ради их защиты»[1147]. Этот Вальтер Мап, голиардический поэт, появляется как действующее лицо еще в пьесе А. Теннисона «Бекет» (1884): он изъясняется слогом вальтерскоттовского Пирси Шафтона и удостоивается от благоразумного Герберта де Босхема реплики: «Опять он голиардствует и голиафствует![1148]» Такого Вальтера Мапа благодаря усилиям медиевистов больше нет: объемный корпус стихотворений, в котором имя Мапа, по замечанию Дж. Б. Смита, обозначало скорее жанр, чем авторство, разошелся по разным именам[1149]. Некоторое поэтическое наследие за ним все же числится, но в куда более скромном объеме[1150].

С французскими романами дело обстоит сложнее.

Есть несколько средневековых свидетельств о Мапе как романисте. Цикл прозаических романов о Ланселоте, созданный во Франции около 1230 года («Ланселот-Грааль», или «Прозаический Ланселот»), включает в себя пять частей, среди прочего — «Поиск Святого Грааля» (Queste del Saint Graal) и «Смерть Артура» (Mort Artu). В них сообщается, что это переводы с латинского оригинала, сохранившегося в аббатстве Солсбери, сделанные Вальтером Мапом по требованию короля Генриха[1151]. Для романов такие отсылки к оригиналу, добросовестной копией которого они себя провозглашают, часты и традиционны[1152]. Вообще говоря, Вальтеру Мапу, как он известен нам по «Забавам придворных», ничто не мешает быть еще и автором рыцарских романов: конечно, он сочинил жестокую сатиру на женщин и брак (IV. 3), однако далеко не все романисты были проповедниками куртуазной любви, а Вальтер Мап ведь написал «Садия и Галона» (III. 2), блестящую новеллу, тесно связанную с рыцарским романом[1153]. Кроме того, Гуон де Ротеланд, поэт родом из валлийского городка Рудлан, писавший в Херефордшире в 1180-х годах, в романе «Ипомедон» выводит Вальтера Мапа своим товарищем в искусстве лжи:

«Теперь, господа, послушайте внимательно; Гуон говорит, что ни в чем не солгал, разве что в кой-каких мелочах, а потому немного, ведь никто не уследит за собой все время. В самых обычных вещах вполне рассудительный человек может часто допускать огрехи. В мире не найдется мудреца, который всегда был бы честен. Раз уж в мире так повелось, не валите все на меня одного!.. Я не единственный, кому ведомо искусство лжи, — и Вальтер Мап получил добрую его долю» (v. 7175—86)[1154].

Большинство ученых XIX века без колебаний принимало атрибуцию рыцарских романов Вальтеру Мапу[1155], однако после того как Ф. Лот в 1918 году уточнил датировку «Прозаического Ланселота», стало ясно, что Мап не мог быть автором никакой части этого цикла в том виде, который донесли рукописи. Однако оставалась возможность, что Мап сыграл какую-то роль в истории цикла. Предполагали некую связь между Мапом (бывавшим, как мы упоминали, при дворе графа Шампанского) и Кретьеном де Труа, из-за чего Мап и был ошибочно причислен к романистам; считали, что имя Вальтера Мапа внесено в роман для придания ему исторической достоверности, и т. д[1156]. В 1940 г. К. Г. Т. Уэбстер сделал попытку пересмотреть вопрос о французских романах Мапа и атрибутировать ему утраченный англо-нормандский оригинал немецкого «Ланцелета» (Webster 1940). Он перебирает все замечания Мапа о его писательских занятиях, какие можно найти в «Забавах придворных» (без утешительного результата: о поэзии там ничего нет), напоминает, что Мап, тем не менее, писал стихи, о которых нам точно известно[1157], и ссылается на Гиральда Камбрийского, который в послании к Иоанну Безземельному, приложенном к «Завоеванию Ирландии», пишет следующее.