Лита ткнула пальцем во что-то твердое. Она стряхнула грязь, обнажив блестящий камень, белый, как кость.

— Нет.

Лита разгребла ногтями грязь и мох. Пожалуйста, нет. Этого просто не может быть.

Потертая мраморная лапа обрела форму, когда Лита сняла с нее замшелый покров. К ней потянулись когти. Она подавила рыдание.

Лита вспомнила его очертания. Она сама помогла создать эту форму. Свирепый сторожевой волк с острыми когтями и зелеными изумрудными глазами. Теперь когти стали совсем тупыми. Зубы волка округлились по краям. Они были стерты до блеска дождем, мхом и временем.

Время. Сколько времени потребуется, чтобы раскрошить края мраморной статуи в пыль?

Лита стерла грязь с морды волка. Во всяком случае, того, что от нее осталось.

Что-то маленькое и круглое упало ей в руку. Волчий глаз. Круглый изумруд поблескивал в лунном свете. Лита заплакала и слезы оставили следы в пыли на ее щеках.

— Кейн!

Она кричала в ночи. Ее голос эхом отдавался от гор и растворялся в ветре. Никто ей не ответил.

— Кейн.

Она сжала изумруд в кулаке. Мир растворился в мгновенной вспышке воспоминаний.

— Будь осторожна с горошиной, Лита.

— Это изумруды, Кейн.

— Ну и что? По-моему, они похожи на горох. Думаешь, мы могли бы обмануть шеф-повара, чтобы он положил их в тушеное мясо? Я бы с удовольствием посмотрел на лицо короля, когда он проглотит один из них.

— Кейн…

— Ну же, Лита! Король Талиноса уже целую вечность доставляет нам неприятности. Давай отплатим ему тем же.

— Кейн.

— Еще одна последняя шутка перед тем, как ты ляжешь спать?

— Кейн, это очень серьезно.

Он посмотрел на нее пронзительными зелеными глазами, такими же, как у нее самой.

— Я все понимаю. Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Да.

— А ты не боишься?

— Я — воин теней. Я сталкивалась и с худшим. Кроме того, ты будешь присматривать за мной.

Он ухмыльнулся ей.

— Конечно, буду.

Лита снова посмотрела на волчью морду. Сколько времени потребуется, чтобы разрушить мрамор? Десятилетия? Столетия?

Дольше, чем он сможет прожить, прошептал тихий голос в ее голове. Гораздо дольше, чем Кейн мог бы прожить.

Лита прижала изумруд к сердцу и всхлипнула. Она знала, что такое возможно. Такова была реальность зачарованного сна. Когда-нибудь она проснется, но кто знает, когда именно? Кто может сказать, что ей останется?

Но Кейн был так уверен в себе. Он был так уверен, что сумеет найти способ разбудить ее, как только они избавятся от опасности. Они были одной командой.

Лита проглотила слезы. Все уже умерли. И не только Кейн. Все, за кого она боролась, чтобы защитить. Даже если они пережили войну, теперь их уже нет.

Внизу мерцали огни Греола. Лита вытерла глаза. Кто-то выжил. Демоны никогда бы не наполнили город светом. Она оперлась на статую волка и встала. Ее сердце бешено колотилось.

Лита сделала дырку в рукаве и спрятала туда изумруд. Она сжала ткань в кулаке и пошла вниз по склону горы, уходя все дальше в лунном свете. Лита поступит так же, как и всегда. Будет идти вперед. Бороться, чтобы защитить свою страну.

Бледно-лиловые крокусы, того же цвета, которого когда-то было ее платье, покачивались вокруг нее.

— Садись, сынок. Ты меня утомляешь.

Принц Рональд остановился и положил руки на стол отца. Его золотистые волосы свисали вокруг лица спутанной массой. Он снова провел по ним рукой. С каждым разом они все больше запутывались, но он ничего не мог с собой поделать. Рональд пристально посмотрел на отца, открыл рот и ничего не сказал. Король пожал плечами.

Рональд покачал головой и снова принялся ходить по комнате.

— Я не сержусь, — сказал король Филипп.

— Но ты расстроен. Я думал, что ты будешь рад.

Король Филипп усмехнулся.

— У нас есть много важных дел, которые мы должны обсудить на Совете королей. Я хотел, чтобы ты был рядом со мной, а не вел беседы с принцессами.

— От этих разговоров может зависеть будущее Палинара.

— Все редко бывает так окончательно, Рональд. Совет собирается достаточно часто. У тебя будут и другие возможности найти себе невесту. Призыв к турниру принцесс сейчас не лучший выход, некоторым может показаться, что мы отчаялись.

— Мы являемся таким же членом Совета, как и любая другая страна. Мы имеем такое же право на турнир принцесс. Я уже достаточно взрослый. Нам следовало бы провести его на прошлом Совете.

Король Филипп пригладил свою бороду.

— Я думал об этом, но решил, что в этом нет необходимости. В то время ты был весьма увлечен одной девушкой из королевской гвардии.

Рональд поморщился. Его флирт с Хейзел был глупостью. Угрозой для королевства.

— Это было до того, как я полностью осознал свои обязанности наследного принца. Теперь я понимаю, что должен жениться на принцессе. Настоящей принцессе.

— Рональд, ты же знаешь, что я поддержу тебя, что бы ты ни решил, но не позволяй своей одержимости нашей родословной привести тебя к опрометчивому поступку.

Его одержимости? Неужели никто не понимает? Рональд забарабанил пальцами по столу отца и опустился в кресло.

— Прости меня, отец. Это было совершенно неуместно.

Хмурое лицо короля Филиппа разгладилось, когда он встал и обнял сына за плечи.

— Ты серьезно относишься к своим обязанностям, парень. Все королевство ценит это в тебе. Но разве это необходимо? Наша семья правит уже более ста лет. За все это время никто не подвергал сомнению нашу родословную.

Рональд нахмурился.

— На последнем Совете ходили разные слухи.

— Слухи редко переходят в действие. Я не возражаю против нескольких насмешек, если ты счастлив. Перестань слишком серьезно относиться к своим обязанностям.

— Не получится. Мы говорим о будущей королеве Палинара. Королева может принести свет или тьму. Мы оба это знаем.

— Я сомневаюсь, что какая-нибудь из принцесс окажется злой волшебницей.

— Отец, пожалуйста. Я хочу сделать все правильно. У нас есть трон Палинара, но мы не благородны. Я знаю нашу историю. Если я женюсь на принцессе, наше наследие будет обеспечено. Я еще не знаю, какие страны прибудут, но, если у тебя есть пожелания, я их учту.

Король Филипп склонил голову.

— Народ признает наше право на власть. Разве этого недостаточно?

Рональд покачал головой. Это было что-то, конечно, но этого было недостаточно. Отец наблюдал за ним, прищурившись.

— Ты говоришь, что не знаешь, какие девушки прибудут. А ты уверен? Твоя мачеха готовилась к этому месяцами. Разве она тебе ничего не сказала?

— Нет. Я точно знаю, что она приготовила двадцать комнат. У нее тоже нет их имен.

— Их имена. Да, знать их имена — это против правил. Но это не помешало тебе отправить шпионов, чтобы найти эту информацию, не так ли?

Король Филипп вытащил пачку пергаментов. Рональд вздрогнул.

— Ты не должен был знать об этом.

Он потянулся за пергаментами, но король Филипп отодвинул их в сторону.

— Ты уверен, что хочешь получить эту информацию, Рональд? Любая из этих девушек укрепит наши позиции. Я не хочу быть корыстолюбивым по отношению к твоей будущей невесте, но это правда. Не лучше ли тебе познакомиться с ними поближе, не испытывая на своих плечах давления политических союзов?

— У меня будет только три дня. Едва ли это достаточное время, чтобы завязать настоящие отношения. Турнир принцесс — это политика. Так было всегда.

Рональд облокотился на отцовский стол и попытался мельком взглянуть на пергаменты.

— А кто прибудет? — спросил он.

— Из двадцати девушек только восемь принцесс. Остальные — дочери высокопоставленных чиновников или губернаторов провинций.

— Только восемь? Найти истинных принцесс в этой группе будет непросто.

Король Филипп кивнул.

— Да, это будет непросто. И совершенно ненужно, насколько я понимаю. Возможно, есть несколько человек, которые сомневаются в нашей родословной, но они не делают это открыто.