— Спасибо, эм… это… что?

— Настольный пылесос в форме божьей коровки! — хлопает Сьюзи. — Так будет легче поддерживать у тебя порядок.

Это не подарок моей мечты, но я чувствую себя очень удачливой, и рассыпаюсь в сердечной благодарности.

— Альтернативным вариантом было забить твой верхний ящик стола годовым запасом презервативов, — негромко признаётся Беа. — Кстати, где твой босс?

— Эдоардо не мой босс. — Я кладу подарок на стол и откусываю круассан, раздавая случайные улыбки всем, кто встречается со мной взглядом. — И в любом случае я не знаю. Он был на заседании совета директоров вчера вечером.

— Ты уже узнала его планы на вечер? Куда он ведёт тебя праздновать? Зная его манию величия, он как минимум забронировал билет в Париж или Лондон…

— Ты шутишь? Завтра утром мы должны быть здесь в девять утра.

— И что? Он даст тебе дополнительный выходной. Должно же быть какое-то преимущество в общении с боссом?

— Давай не будем начинать это снова, — предупреждаю её.

Беа поднимает руки в знак капитуляции.

— Окей, последние три недели доказывают твою правоту. Твоё существование не нарушилось из-за его повышения, которое поставило его на много ступеней выше тебя в плане власти.

Я победно поднимаю брови.

— Именно.

— И ты не отступила, потому что слишком зависима от эндорфинов и феромонов, чтобы рассуждать и отказаться, пока тебе не стало больно.

Искренне?

На мгновение я тоже испугалась.

— Эдоардо был прав, — фыркнула я, — в кабинете ничего не изменилось. Многое улучшилось. Мы слушаем друг друга, и не угрожая смертью, обсуждаем клиентов и команду, а между чашечками кофе мы вместе принимаем решения. Это… того стоит.

— А за пределами кабинета это приносит пользу? — с намёком спрашивает она.

Я невольно краснею.

— До чёртиков.

В итоге оказалось, что поводов для беспокойства нет. Мы больше не те люди, которые встретились несколько месяцев назад в кафетерии.

Мы изменились. Мы заботимся друг о друге.

Конечно, он мне не безразличен.

Есть причина, по которой моя гордость вывела свои войска с поля боя. И это просто.

«Я влюбилась в него».

— Какого чёрта? — гремит мужской голос в коридоре.

Я его не вижу, но замечаю, как лица моих коллег сначала каменеют, а потом расслабляются. Ребята начинают привыкать к нему. И должна признать, что диктаторские замашки Эдоардо постепенно сходят на нет.

— Камилла? Я искал тебя.

Я поворачиваюсь сияя.

— Теперь ты меня нашёл.

На пороге, одетый в тёмно-синие брюки и светлую рубашку, подчёркивающую цвет его лица (но с пугающими тёмными кругами под глазами, свидетельствующими о том, что прошлую ночь он провёл в основном без сна), Эдоардо оглядывается по сторонам, словно не в силах осмыслить такую пустую трату энергии.

— Да, хорошо. Ты должна вернуться прямо сейчас. Сложилась чрезвычайная ситуация.

Чрезвычайная ситуация?

Сегодня все используют одно и то же оправдание?

— Иду, — соглашаюсь я, чтобы не испортить сюрприз.

Выбрасываю в мусорное ведро салфетку, поправляю платье и засовываю коробку с офисным пылесосом под мышку.

Беатриче подмигивает мне.

— На что ставишь, на Париж или Лондон? — шепчет она, а моё лицо искажает измученная гримаса.

Я ничего не жду. То, что мы делаем обычно, прекрасно устраивает. Уже хорошо, что есть «обычно», на которое можно ссылаться. Многие недооценивают силу повседневности, но именно маленькие повседневные жесты, а не случайные грандиозные поступки, делают нас теми, кем мы являемся.

Я выхожу за ним в коридор.

— Камилла, за последние полчаса я несколько раз пытался дозвониться до тебя.

— Да, извини, я оставила телефон у нас. Ребята…

— Забудь о программистах. — Эдоардо берёт мою руку, сплетает свои длинные пальцы между моими. Он проверяет, не идёт ли кто, и подталкивает меня к одной из небольших ниш для смарт-воркинга, расположенных в коридоре.

На волосок избегаю торпедирования коробкой пылесоса декоративного папоротника и прислоняюсь попой к столу.

— Ками, послушай меня.

У него такой вид, будто он вот-вот отправится на виселицу. Я знаю, Эдоардо не привык к «стабильным» отношениям. Не хочу, чтобы он чувствовал давление из-за чего-то подобного.

— Скажи мне, — уверенно киваю я.

Он начинает вышагивать взад и вперёд, но быстро останавливается, потому что его ноги слишком длинные, чтобы вытянуться в этом маленьком уголке.

— Бля, я не знаю, с чего начать.

Я останавливаю его за запястье и ободряюще киваю.

— Эдо. Всё в порядке.

«Да ни хрена не хорошо», — кажется, говорит его безмолвный взгляд.

Эдоардо обхватывает ладонями моё лицо.

— Мне нужно, чтобы ты пообещала мне.

Обещание?

Надеюсь, это не такого типа обещание. Правда, бабушка Эдоардо хочет, чтобы он женился до того, как она уйдёт, но, мне кажется, для этого шага ещё слишком рано.

— Давай.

— Что бы ты сейчас ни услышала, пожалуйста, не реагируй инстинктивно. Обещай мне.

Мне интересно, что же он приготовил, если дошёл до такого возбуждения, но решаю довериться. В конце концов, это то, что вы делаете, когда вы в паре. Мы доверяем друг другу.

Я тоже могу это сделать.

— А-а-а, конечно, обещаю. Итак, эта «чрезвычайная ситуация»?

— Пойдём. — Я позволяю взять меня за руку и повести по коридору.

Только Эдоардо не втискивается в наш кабинет. Он устремляется вперёд. Кто знает, что он придумал. Я парю над землёй, но стараюсь держать своё ожидание на поводке.

По крайней мере, до тех пор, пока мы не доходим до зала заседаний в задней части.

Правильно. Он более просторный.

Организовать что-то масштабное — это его modus operandi. (Прим. пер: Modus operandi — латинская фраза, которая обычно переводится как «образ действия» и обозначает привычный для человека способ выполнения определённой задачи).

Эдоардо останавливается перед закрытой дверью. Вблизи я замечаю, что у него даже рубашка помята в нескольких местах. Его взгляд падает на коробку, которую я держу под мышкой, словно он только сейчас её заметил.

— Помни о своём обещании, хорошо?

— Конечно, я сказала — да.

Он поворачивает ручку, но задерживается на несколько секунд, прежде чем толкнуть дверь.

Перед нами открывается зал заседаний.

И я подвергаю сомнению каждую гипотезу, которую рассматривала до сих пор.

Я ожидала выпечку, кофе, может быть, билет…

И точно не ожидала увидеть ДГБ, сидящего по левую сторону массивного деревянного стола. Устроив лодыжку на противоположном колене, босс скучающе листает уведомления на своём телефоне. ДГБ отводит взгляд от экрана и дарит мне слабую улыбку, после чего снова берёт себя в руки и выпрямляет спину.

— Это шутка? — шёпотом спрашиваю Эдоардо, но он не обращает внимания, жестом предлагая мне сесть. Я начинаю подозревать, что, в своём энтузиазме, пропустила какой-то сигнал.

Поскольку Эдоардо оставляет меня на месте, а сам обходит стол и садится с противоположной стороны.

Я здесь, он там.

Босс, сотрудник.

Разграничение чёткое и резкое.

Поправочка, я определённо что-то упустила.

— Камилла, давай сразу перейдём к делу, — говорит ДГБ. Я почти описалась.

Я знаю его шесть лет. Этот тон всегда означает — «дерьмо на подходе». Дерьмо большого, просто огромного и неоспоримого рода.

— Вчера вечером состоялся совет директоров. Этой информацией мы делимся с тобой конфиденциально, на твоё усмотрение, поскольку ценим влияние, которое ты оказываешь на рабочую группу.

И снова выбор слов оказывается стратегическим и продуманным. Другой способ сказать: «Ты последняя, кто имеет значение, и смирись с этим».

Прижимая к груди коробку с пылесосом, я устремляю взгляд на Эдоардо. Но он мне не помогает. Он поджимает губы и сосредотачивается на неопределённой точке на столе.

— Эдоардо, продолжай ты.