Я приветствую пару коллег из администрации застрявших в сугробе синтетического снега, и спускаюсь в лифте на первый этаж.

У меня в запасе около двух часов, чтобы найти два подарка и вернуться, но при таких пробках передвижение на машине немыслимо. Я счастлива, что припарковала свои каблуки в офисе, и радуясь сапогам из искусственного меха, поднимаю лацканы парки, заматываю получше шарф и бегу по тротуару к ближайшему магазину игрушек.

Я выбираю сенсорную книгу для Алессандро и прошу упаковать её, а затем тащусь на окраину Парко Семпионе, в любимый спортивный магазин моей сестры. И менее чем за три четверти часа, первый пункт из моего списка выполнен.

На тротуаре холодный воздух щиплет нос и щёки. Я могла бы вернуться в тепло Videoflix, но у меня нет настроения, чтобы натягивать на себя добрый и заботливый вид, который собираюсь носить на вечеринке в качестве главного аксессуара.

Я прячу руки в карманы и решаю пройтись по украшенным улочкам, граничащим с Парко Семпионе. Немного задумавшись и по старой привычке, через несколько минут я оказываюсь перед историческим зданием, в котором находится маркетинговая фирма, где работает мой бывший.

Я задираю подбородок в сторону внушительной инкрустированной деревянной двери, преграждающей мне вход, когда позади раздаётся голос.

— Ками-ками?

Застуканная на месте, я разворачиваюсь, размахивая пакетами.

«Твою мать!»

— Паоло, привет!

— Привет, — приветствует он с каким-то отчуждённым радушием.

Я смотрю на тёмно-русые и слегка поредевшие волосы, вытянутое лицо, очень голубые глаза и обычную неряшливую бороду, которую Паоло не удосужился подстричь, и это кажется мне ожившим воспоминанием. Если бы не несколько более выраженных морщин вокруг глаз и усы, которые прямиком отсылают на съёмочную площадку фильма «Бесславные ублюдки». И коробка с диковинным бытовым прибором, которую он держит в руках, с наклеенным на неё красным бантом.

— Ты не возражаешь… — С оттенком смущения Паоло кивком указывает на дверь своего офиса. — Оставлю это на ресепшене. Тяжёлый.

— Да. Конечно.

— Входи. — Он толкает дверь плечом. — На улице холодно, да?

— Да.

Пока бывший исчезает в каморке за стойкой администратора, я пользуюсь возможностью изучить обстановку. Вестибюль идентичен тому, что я видела здесь в последний раз, почти год назад. Как будто время замерло. Стойка администратора, красные кожаные кресла в зоне ожидания, абстрактные картины на стенах. Даже запах освежителя воздуха тот же.

Всё как раньше.

По привычке подхожу к стеллажу, чтобы поискать его почтовый ящик. И нахожу тот переполненным, потому что Паоло всегда забывает заглянуть в него, несмотря на напоминания. Но на этот раз на табличке указано не только имя, там есть и должность — «Менеджер по маркетингу». Я перечитываю четыре раза. Он сделал это. Паоло избавился от репутации новенького, которая сдерживала его годами.

— Итак, ты… — Паоло подходит, сутулясь, но я перебиваю его.

— Поздравляю! Вау, ты мог бы мне сказать!

Он хмурится, отступая.

— Правда?

— Конечно! Почему нет?

Паоло неуверенно чешет нос.

— Ну, знаешь, я думал, это не обсуждается… То есть, не то чтобы при расставании мы определились с допустимыми темами. Но я решил, что так.

А это причиняет мне боль.

— Паоло, я буду счастлива, если у тебя всё хорошо!

— Ах, да? Я имею в виду… Спасибо. Это очень неожиданно. Честно говоря, я не ожидал этого так скоро.

— Это отличная новость, — успокаиваю я. — Твои родители будут счастливы.

— Родители? Да… да, да. Очень даже. Просто я… ну, это немного сложно, но да, я… счастлив.

Не понимаю, что вызывает у него нерешительность. Я думала, получив должность, к которой Паоло стремился в течение многих лет, он будет доволен и горд собой.

Возможно, на него оказывает странный эффект наша новая встреча, после всех этих лет, когда мы делились каждой мелочью, а затем несколько месяцев лишь обменивались незначительными словами в чате.

— Я рада за тебя, — настаиваю я.

— Беатриче рассказала тебе?

Я улыбаюсь, не понимая.

— О чём ты?

— Ну, всё. Это она в конце концов рассказала тебе?

Я собираюсь спросить его, о чём, чёрт возьми, он говорит, но почему-то слова приклеиваются к кончику языка. Быть с Эдоардо вредно. Я вижу заговоры повсюду. И в этом разговоре слишком много натянутых улыбок.

— Да. Да, конечно! Это Беа. Она сказала мне. Всё!

— Э-э. Слава богу. — Вздыхает с облегчением Паоло, откидывая назад светлые волосы. — Я сказал Лукреции, что она напрасно беспокоится. Беатриче — это семья как для неё, так и для тебя.

Лукреция? Беатриче?

Я стою, как парализованная, уставившись на него и потерявшись в этом вытянутом небритом лице, подобно разряду молнии посреди пустыни.

— Я знал, — она найдёт способ заставить тебя хорошо принять новости. В конце концов, мы не сделали ничего плохого, хотя и встретились в…

— На дне рождения Беа, за месяц до того, как мы с тобой расстались, — пробормотала вполголоса я. — В доме Беа. Посреди зимы беременная Беа устроила вечеринку с гавайской темой — пляжная музыка в гостиной, зонтики в бокалах, и ты порезался. А Лукреция… двоюродная сестра Беа, медсестра Лукреция отвела тебя в ванную и перевязала палец.

— Вот именно, я говорил, что хотя и познакомился с ней там, мы начали встречаться через несколько месяцев после того, как с тобой расстались. Только ты была ещё в плохой форме, и мне казалось некрасиво щеголять этим перед тобой.

Обрезанные фотографии профиля.

Беа и Грета так старались открыть мне глаза на него.

И о том, как всё было между нами.

— И я имею в виду, ничего, теперь мы должны подготовиться, потому что, знаешь, я переехал к ней, но ещё много чего не хватает. Не говоря уже о расходах. Пеленальный столик, детская, коляска, различные аксессуары… Я даже не представлял, что рождение ребёнка стоит так дорого. Бред!

Мир за моими веками продолжает оставаться нетронутым, но разум даёт сбой.

Он застревает на этих абсурдных словах. Жестоких.

Я приказываю уголкам рта подняться.

— Да. Боже, да, очень верно, ты прав. Прости, не помню, Лукреция на каком сроке?

— М-м-м. — Паоло задумывается. Ему необходимо подумать об этом! — Думаю, около четырёх месяцев.

— Замечательно.

— Да? Короче, да… и ещё вопрос свадьбы. Лукри всё организует, слава богу, ещё и потому, что времени мало.

— Беатриче упомянула, — сочувственно киваю я, — когда свадьба?

— В конце января. Так что она ещё влезет в платье.

— Хорошо. Отлично. Чудесно!

Мой бывший внезапно забеспокоился.

— Ками-ками, ты уверена, что не против поговорить об этом?

Может, ты мог бы поинтересоваться прежде, чем говорить об этом, идиот!

— Нет! Только извини, мне пора идти. Уже поздно, а у меня рождественская вечеринка в компании. Но с Рождеством! Тебя и супругу! И удачи… во всём!

В ответ Паоло бормочет что-то невразумительное и прощается, а я в следующий момент снова оказываюсь на тротуаре, одна, в холоде миланского сочельника.

Мозг: обнулен.

«Чтобы получить осмысленную мысль, дождитесь перезагрузки».

Я мчусь в своих синтетических сапогах среди прохожих, толпящихся на тротуарах. Разноцветные огоньки и рождественские гимны льются из дверей магазинов, когда из них выходят покупатели. Я ни о чём не думаю.

Ноль.

Ноги сами ведут меня к центру Порта Гарибальди, а затем к офису Videoflix. В вестибюле на первом этаже рождественский хаос взбудоражено перекликается между людьми в шапках Санты, обменивающимися поздравлениями, альбомами Майкла Бубле, звучащими из звуковой системы, и ароматом тёплого панеттоне, который ошеломляет любого, кто проходит мимо кафетерия.

Я тащусь к лифту, как зомби, который только что был заражён, но ещё не осознал этого. Когда на десятом этаже автоматические двери широко распахиваются, я чётко знаю, что собираюсь сделать. Собираюсь найти Беа и сделать так, чтобы Але остался без матери, а я попала в тюрьму!