К концу третьего дня, преодолев множество засек, волчьих ям, завалов из колючего кустарника и рогаток, отбив все наскоки майсурцев, бомбейская армия подошла к форту Хассангери, который запирал одноименный горный проход.

На штурм невысокого бруствера, которым был опоясан форт, пошли сорок второй батальон шотландцев-хайлендеров и батальон полковника Маклеода. Суровые и бесстрашные хайлендеры развернули свое знамя и под пронзительные звуки волынок и барабанный бой ударили в штыки. Напор их был столь страшен, что майсурцы в беспорядке отступили и укрылись за стенами Хассангери. Под бруствером остались лежать триста фигур в белом. В действиях защитников форта чувствовалась какая-то неуверенность...

Следующим утром, когда на фоне темных гор стали различимы контуры Хассангери, бомбейцы подошли к его стенам. Но, странное дело, из форта не доносилось ни звука. Жерла пушек слепо глядели на атакующих, но прислуги на стенах не было видно. Несколько смельчаков перелезли через стену, пропали на миг и появились снова.

— Никого нет! — кричали они.

И не таясь более, солдаты и сипаи с радостными криками бросились к форту, над которым вскоре взвилось британское знамя.

— Не знаю, что и думать, сэр! — пожимал плечами полковник Маклеод, вглядываясь с боевой платформы форта в глубь ущелья, по которому вилась дорога к Беднуру. — Пятнадцать пушек оставлены незаклепанными. Странно!

— Что ж, очень кстати, — сухо заметил генерал. — Скорее доберемся до Беднура. Вы, полковник, отправитесь со своим батальоном в обход по другой горной дороге...

Наблюдая за тем, как роты пятнадцатого гренадерского батальона начали втягиваться в узкое горло горного прохода, Мэттьюз сказал проводникам:

— Пойдете впереди. Хоть мы и братья по религии, а за обман — расстрел на месте. Понятно?

Проводники мялись. Добрая половина их погибла в пути от пуль метких майсурских стрелков. За каждым бдительно присматривало по нескольку английских солдат.

Проход был до отказа начинен естественными преградами и фортификационными сооружениями, но никакого сопротивления бомбейская армия не встретила. Без конца тянулись извилистые каменные коридоры, чисто вымытые недавними ливнями. Солдаты осторожно выглядывали из-за скал и гигантских валунов, осматривая очередное колено прохода. И лишь изредка навстречу им летели пули. Выстрелы громом отдавались в окрестных горах.

Горстки решительных людей было бы достаточно для того, чтобы намертво закупорить тесный горный проход, но дорога оставалась свободной.

Мэттьюз, который следовал за авангардом армии, только пожимал плечами — до гребня Гат было уже рукой подать, а там и майсурское плато...

Удивление генерала достигло предела, когда пятнадцатый батальон без боя занял Хайдаргарх — мощный форт на самом перевале. Хайдаргарх был окружен глубоким рвом, на стенах его стояло двадцать пять отличных пушек майсурской работы, но защитники его, не приняв боя, поспешно отступили к Беднуру.

Мэттьюз не мог остановиться. Подобно коню, который тащит тяжелый воз вверх по узкой улице, ему оставалось лишь идти и идти вперед. Положение было отчаянным — провиант был съеден, на каждого бойца оставалось по пять зарядов. Выступая к Беднуру вслед за бежавшими защитниками Хайдаргарха, генерал надеялся лишь на чудо...

И чудо действительно произошло. К Мэттьюзу явился обросший рыжей щетиной высокий англичанин в мусульманской одежде. На запястьях у него явственно виднелись следы наручников.

— Кто вы? — спросил его Мэттьюз.

— Дональд Кемпбелл, сэр! — отрапортовал тот. — Капитан войск Компании. Попал в плен к Хайдару Али со своим туземным батальоном.

— Это неважно аттестует вас, капитан.

— Что поделаешь, сэр. Война — все равно, что игра в бридж. Никогда не знаешь наперед, когда выиграешь и когда проиграешь... Между прочим, фаудждар Беднура послал меня вам навстречу со своеобразной дипломатической миссией.

— Шейх-Аяз? — удивился генерал.

— Он самый, сэр. Беднур будет сдан вам без боя, если вы оставите Шейх-Аяза губернатором провинции...

— Странно. Мы не раз предлагали ему весьма приличные условия, и без всякого результата.

Капитан Кемпбелл объяснил:

— Шейх-Аяз знает о том, что Типу смертельно ненавидит его — любимчика Хайдара Али. А Хайдар Али мертв. В этом все дело.

— Скажите, а много ли сил у Шейх-Аяза? Имеет ли смысл вступать с ним в сделку?

— Около полутора тысяч опытных сипаев, сэр. Причем добрая половина их служила раньше в войсках Компании. Решившись сдать вам Беднур, он разослал по провинции части, наиболее верные Хайдару Али. Поэтому вы и не встретили сопротивления у Хайдаргарха. Но Беднур — крепкий орешек, сэр. Город опоясан прочными стенами. В центре его — мощная цитадель. Шейх-Аяз просил особо подчеркнуть это в разговоре с вами...

Судя по словам Кемпбелла, в Беднуре было множество провианта и боеприпасов. Там имелись обширные казармы. Война до сих пор обходила стороной этот город, населенный богатыми купцами и ремесленниками. И генерал принял решение:

— Хорошо, капитан. Поезжайте обратно в Беднур и передайте Шейх-Аязу, что я принимаю его условия. Надеюсь, вам не грозит опасность?

Капитан усмехнулся:

— Никак нет, сэр. Моя персона бесконечно дорога Шейх-Аязу. Я ведь крупный козырь в его игре!

Капитан Кемпбелл и его провожатые ускакали в Беднур. Вслед за ними двинулась и армия Мэттьюза. Батальоны шли среди величественных лесов, теряясь в них, словно муравьи, которые двинулись походом на соседний муравейник. По обеим сторонам дороги громоздились вековые деревья с подлеском, пробиться сквозь который было под силу разве что слонам. Густые дождевые тучи и раскидистые кроны лесных гигантов совершенно закрывали небо. Недаром говорили арабские купцы, которые издавна наведывались в эти места, что можно прожить год в Беднуре и ни разу не увидеть солнца.

Из чащи леса и с вершин окрестных скал с досадой и страхом глядели на бомбейскую армию крестьяне окрестных деревень. Уходило драгоценное время. Словно путешественникам на корабле, отправляющимся в дальнее плавание, крестьянам нужно было запастись провиантом на те шесть месяцев, в течение которых в этих краях свирепствуют муссонные ливни. А до этого времени оставалось совсем немного...

Наконец, усталая и голодная армия Мэттьюза доплелась до Беднура. При виде ее с городских стен не загремели майсурские пушки, не взвились боевые зеленые знамена. Ворота Беднура широко распахнулись, и оттуда навстречу Мэттьюзу выехал сам фаудждар Шейх-Аяз в сопровождении немногочисленной свиты и рыжего капитана Кемпбелла. Шейх-Аяз сошел с коня, изогнул свой стан в низком поклоне и с вымученной улыбкой на необыкновенно красивом лице произнес:

— Добро пожаловать в Беднур, генерал-сахиб! Все, что есть в городе и форте, принадлежит доблестным войскам Компании! Милости просим!

Генерал, который стоял под знаменем перед строем своих батальонов, ответил фаудждару милостивым кивком.

В нелепом положении очутился Шейх-Аяз! Он мог бы в пух и прах разбить зарвавшегося противника, но вместо этого без боя сдает ему сильнейшую крепость Декана, которая могла бы выдержать многомесячную осаду. А все потому, что нет больше в живых могучего Хайдара Али, который усыновил его — отпрыска мятежного палаяккара Чаркола. Не иначе как сам шайтан дернул его за язык, когда он проговорился однажды, что, если будет на то воля Аллаха, так не Типу, а он сам сядет на маснад Майсура!..

Когда передовые роты войск Компании вступили в Беднур и двинулись по его узким улицам, кругом не видно было ни души. Двери и окна были плотно захлопнуты. На земле валялись оброненные в спешке пожитки.

— Эге! Здесь есть чем поживиться! — присвистнул Сандерс, обшаривая белесыми глазами пустынные кварталы. — Гляди, какой богатый город. И ни души...