— Откуда же ей быть полной? Предшественник лорда Макартнея слишком уж ретиво отрясал золотые яблоки, — желчно заметил Хамберстон.

Хьюз промолчал. Полковник Маклеод отставил в сторону бокал, из которого он маленькими глотками с наслаждением отпивал прохладное вино из адмиральских запасов.

— Я предпочел бы второй вариант, сэр, — сказал он, избегая смотреть на трясшегося в ознобе Хамберстона. — Вскоре сюда прибывает новый крупный десант во главе с бомбейским главнокомандующим. В него войдут все английские и туземные солдаты, которых сейчас муштруют в Бомбее. До его прибытия мы как-нибудь продержимся.

Полковник Маклеод давно уже мечтал о генеральских погонах. И сейчас ему представлялся отличный случай доказать, что он их вполне достоин.

— А каковы цели десанта? — спросил Хьюз.

— Расширение театра военных действий и захват богатых приморских городов на Малабаре. Это поможет нам встать на обе ноги и получить средства для дальнейшей борьбы с Хайдаром Али.

Хьюз согласно кивнул головой.

— Ну что ж, отлично! Оставайтесь в Поннани. Четыре с половиной сотни солдат — в вашем распоряжении.

— Спасибо, адмирал! Не оставите ли вы нам немного провианта и вина?

Скуповатый Хьюз замялся:

— У меня на кораблях несколько тысяч матросов и морской пехоты, а провианта — в обрез.

— Поделитесь, адмирал! — твердо сказал Маклеод. — У нас все на исходе — провиант, спиртное, боеприпасы. Лазареты забиты больными и ранеными. Каждый день растет число дезертиров. Все держится на голой дисциплине. А нам противостоит искусный полководец, располагающий крупными силами.

Хьюз молчал.

— Типу ждет прибытия тяжелых осадных орудий, — продолжал Маклеод. — С пустыми желудками нам долго не продержаться.

— Ладно! Даю вам провиант, даю боеприпасы, — сдался адмирал. — Кстати, много ли у вас людей?

— Сущая ерунда. Восемьсот англичан, считая ваших четыреста пятьдесят, тысяча бомбейских сипаев, полторы тысячи сипаев нашего союзника — траванкурского махараджи.

— М-да! Действительно, негусто. Но у вас хорошо укрепленные позиции, джентльмены. Держитесь! Вы отвлекаете на себя большие силы Хайдара Али от Мадраса. А там положение... Адмирал махнул рукой.

На том и договорились. Маклеод и Хамберстон сошли в адмиральский бот, который доставил их в крепость. А с кораблей начали отваливать большие шлюпки, набитые солдатами, провиантом и боеприпасами.

Эскадра Хьюза снялась с якорей и ушла к Бомбею. А осажденные с новой энергией принялись рыть окопы и возводить укрепления, готовясь к отражению решительного штурма. Тяжелой этой работой занимались преимущественно молодые сипаи — козлы отпущения в войсках благородной Ост-Индской компании.

— Наш штурм был отбит лишь из-за неслаженных действий сипайских колонн. Поддержи как следует сипаи моих европейцев — Поннани была бы уже в наших руках, шахзада! — энергично жестикулируя, говорил Лалли. — Штыковая атака венчает дело, а сипаи, как правило, ее не выдерживают!

Типу и Лалли, начальник европейских войск на службе Майсура, оба верхом на конях с прибрежной возвышенности разглядывали крепость. Вокруг по пригоркам и кустам рассыпались совары личной гвардии Типу во главе со своим командиром Саэдом Мухаммадом.

Типу, прищурившись, задумчиво смотрел то на стены Поннани, то на синюю гладь Аравийского моря.

— Я немало думал над этим, Лалли-сахиб, — обратился он к собеседнику. — В единоборстве мои сипаи не уступят никому. И никто в целом мире не отважится на одиночную конную схватку с майсурскими луути-вала[83]. Однако ни те, ни другие не умеют действовать совместно с другими отрядами.

— В этом-то вся беда! — горячо подхватил Лалли. — И еще одна беда — в местных армиях все держится на деньгах. Погиб вождь, и сипаи разбегаются кто куда: они не знают, заплатят им или нет. В европейских же войсках — дисциплина и преданность королю. Падает командир — его место тотчас же занимает младший по чину. И армия сражается, пока есть в живых хоть один офицер...

Типу молча слушал Лалли.

— А кавалерия индийских принцев, — продолжал Лалли, — летит тучей, земля дрожит под копытами. Думаешь — ничто перед ней не устоит. Но если противник не дрогнул, если он готов к отпору — она рассыпается во все стороны, и нет ее.

Лалли посмотрел на Типу: не обиделся ли он?

— Я слушаю, Лалли-сахиб.

— Нужно перенимать европейские методы ведения боя, шахзада! Даже небольшие европейские отряды сильны своей стойкостью, дисциплиной и, конечно, вооружением. Перестройте свою армию, и перед ней не устоит никто.

— Мой отец уже немало сделал, — заметил Типу. — Армия Майсура может теперь потягаться с кем угодно на Декане.

— Это действительно так! Но все победы Майсура над англичанами были одержаны, как правило, при почти десятикратном численном превосходстве...

Лалли был неплохим солдатом. За долгие годы службы в армиях раджей и навабов Декана он приобрел качества настоящего полководца, умеющего отыскать слабое место в боевых порядках противника и искусно обрушить туда могучий удар пехоты или кавалерии. Попав в плен к Хайдару Али, он понравился ему своим истинно галльским остроумием, отвагой и распорядительностью и мало-помалу стал одним из его доверенных людей.

Типу понимал, что Лалли прав. Но так уж повелось в Индии испокон веков, что армии обычно состоят из отрядов наемников и войск вассалов, которые прежде всего думают о своих собственных интересах. А потом — вооружение! У ангрезов такие пушки и мушкеты, каких нет даже у земляков Лалли. Конечно, майсурцы сами умеют делать пушки, но еще больше приходится их закупать у франков и португальцев.

— И наконец, флот, шахзада! — продолжал Лалли. — Несколько дней назад корабли Компании бросили якоря у Поннани. Там, на чужом рейде, англичане чувствовали себя как дома, ибо знали, что у Майсура нет флота.

— Да. Все это так, — согласился Типу. — Нам необходимо учиться у европейцев военному искусству, умению лить пушки и делать хорошие мушкеты. А что касается флота, то ангрезам недолго осталось безнаказанно крейсировать у наших берегов. В Мангалуре, Онуре и Каннануре мой доблестный отец заложил могучие боевые корабли. Вы слышите, Лалли-сахиб?

— Да, шахзада. Ваш отец — замечательный человек. Не в пример другим он не проводит время в лени и роскоши, не морит своих сипаев голодом и не слушает на сон грядущий сказки глупых старух. В майсурской армии все крепче, надежнее и разумнее, чем в армиях других деканских владык. Поэтому я и служу вам...

Лалли не кривил душой. Грубоватый, бесстрашный наемник, он верой и правдой служил Хайдару Али, и Хайдар Али доверял ему. Вот и сейчас тоже не случайно послан Лалли в подмогу молодому наследнику.

Типу проводил целые дни у стен Поннани. Вместе с Лалли и другими майсурскими полководцами он намечал пути, которыми вскоре пойдут штурмовые колонны. По вечерам Типу и Лалли подолгу сидели над планом крепости. Когда наступала пора уходить к себе, Лалли с трудом вставал с ковра, кряхтя от боли в ногах и пояснице. Типу сдержанно улыбался.

— Что поделаешь, мой шахзада! — смущенно оправдывался франк. — В Индии я пережил немало тяжелых сражений. Ко многому привык. Перец ем теперь не морщась. Говорю по-персидски и на дакхни. Но сидение на ковре! Увы! Этот враг непобедим. Когда я встаю с ковра, мне кажется, будто меня хватили палкой по пояснице. К тому же чертовы обозники разломали мое любимое походное кресло!

— Ничего, Лалли-сахиб, — утешал его Типу. — Если будет Аллаху угодно, чтобы мы взяли Поннани, тогда вы сможете подобрать в багаже ангрезов отличное новое кресло. Итак, все готово к штурму?

— Да, все готово. Тяжелые орудия на местах. Штурмовые лестницы — тоже. Осталось развести войска по исходным позициям. Осечки на этот раз, я думаю, не будет.