— Когда выступаете? — спросил д’Оффлиз.

— Завтра утром. Буду любоваться, как пылят по дороге солдаты и обозы Стюарта, — невесело усмехнулся Удело. — Кстати, не кажется ли вам, граф, что маркиз ошибается в отношении Типу? Ведь что ни говори, он единственный наш союзник в Индии. На кого еще мы можем здесь опереться?

Д’Оффлиз ответил не сразу. Он был знаком с Типу не один год и был о нем высокого мнения. По правде говоря, не снабжай Хайдар Али и Типу французскую армию деньгами, провиантом и скотом, ей пришлось бы туго. А Саид Сахиб — один из командиров Типу, занят сейчас борьбой с полковником Фуллартоном в Южном Майсуре. Быков и кавалерии у него в обрез, но он все-таки делится ими с союзниками...

— Право, маркиз несправедлив к Типу Султану, — сказал он, наконец. — В сущности, дело не в Типу, — а в нас самих. Увы! Мы упускаем одну за другой хорошие возможности разбить англичан, а стало быть, и шансы закрепиться в Индии.

До слуха офицеров вдруг донесся громкий солдатский разговор.

— Я бы вышиб его из лагеря под зад коленом, — говорил кто-то молодым задорным голосом. — Не генерал, а старая баба! Ему бы ворошить кочергой в камине...

Послышались смех.

— Тебя бы на его место, Бернадотт!

— Что ж — я не прочь! Я бы тотчас же выступил навстречу островитянам и задал им перцу. А маркиза —в обоз!

Солдаты снова засмеялись. Д’Оффлиз, подавляя невольную усмешку, гаркнул в темноту:

— Кто там треплет имя главнокомандующего? А ну, канальи, ко мне!

Солдаты с топотом кинулись прочь. Было слышно, как один из них свалился в ров, потом, охая, выбрался оттуда и побежал догонять товарищей. Через несколько мгновений все стихло.

— Вот вам еще и солдатское мнение, полковник, сказал д’Оффлиз. — До свидания, мне направо.

— Спокойной ночи, граф!

Мэттьюз продолжал успешное наступление. Фирманы Шейх-Аяза делали свое черное дело. Без боя сдались англичанам неприступные горные гнезда и мелкие укрепления провинции. Сопротивление захватчикам оказал лишь Анантапурам. Однако и он не устоял. После недолгой обороны Анантапурам был взят штурмом. Город был разгромлен и сожжен, а защитники перебиты.

Но уже близился час возмездия. В окрестностях Беднура появились конные отряды Лютф Али Бега. По лесным чащобам, по заброшенным копям, в которых древние рудокопы добывали драгоценный желтый металл, по околицам опустелых деревень они начали собирать разбежавшихся беднурских сипаев, которые отказались идти за Аязом.

Сквозь дремучие леса пробились в провинцию и совары Хамида. На своих гривастых лошадках они сделали переход к Анантапураму и вдруг наткнулись на вражеский обоз.

— Погодите, ребятки! — успокаивал своих людей Хамид. — Слава Аллаху — они нас еще не видели. Садык, возьми-ка ты человек двадцать и зайди с другой стороны. Как окажутся они вон у того камня, я выскочу из леса. Бей тогда им в спину. Понял?

— Понял, Хамид-сахиб!

— Обходи их спереди, а не с тыла. Отставшие ангрезы могут поднять тревогу. И не горячись, Садык! Тигр, готовясь к прыжку, долго подбирает под себя лапы, зато не делает промаха... — напутствовал джукдар молодого совара, который во главе небольшого отряда галопом понесся в обход.

Из-за деревьев луути-вала глядели, как ползут по каменистой пустоши тяжело груженные арбы и красными муравьями движутся ангрезы. До них доносились окрики возниц и скрип колес.

У большого валуна обоз растянулся вдоль дороги. Джукдар поднял руку.

— Пошли! — крикнул он и пришпорил коня. — Аллах-о-акбар!

Совары с громкими криками устремились на вражеский обоз.

При виде лавины всадников, грозных длинных пик с вьющимися на ветру значками красные фигуры всполошились. Забил барабан. Ангрезы строились в две шеренги. Еще минута, и они градом пуль отразят атаку... Вдруг за спинами у них раздался бешеный конский топот, яростные выкрики и пронзительный свист...

Ангрезы дрогнули. Кое-кто из них побежал искать спасения к арбам. Командир ангрезов выстрелил из пистолета в совара, который мчался во главе отряда, напавшего с тыла. У того слетела чалма, однако сам он остался в седле. Совары закружили среди охваченных паникой вражеских солдат, обрушивая на их головы неотразимые сабельные удары...

Через минуту все было кончено. Совары вязали краснолицых людей с рыжими бородами, которые успели побросать мушкеты и поднять кверху руки. Их осталось совсем немного.

Тут же начался дележ добычи. Хамид сам разложил на две кучи монеты, фарфоровую посуду, походные ларцы, пистолеты, куски ткани и золотые украшения, отнятые у ангрезов или найденные в обозе. Еще возбужденные короткой схваткой, луути-вала собрались возле чудных заморских вещиц, ощупывали их и удивленно щелкали языками. Особенно понравились всем золотые часы убитого командира ангрезов.

— Эта куча — казне, — сказал Хамид, — а эта — нам.

Луути-вала быстро, хотя и не без споров, поделили между собой трофеи и направились дальше к Анантапураму. Пленных ангрезов вместе с арбами награбленного ими в окрестных деревнях зерна погнали на восток — в плен. А над оставшимися на поле боя телами уже кружили серые грифы...

Не заставил себя долго ждать и Типу Султан. Он появился в провинции в самом начале апреля. Пройдя за последние два дня сорок пять английских миль, он подтянул к Беднуру тяжелые пушки. Майсурские кушуны взяли в кольцо Беднур и Анантапурам и закрыли перевалы. Все пути отступления к Аравийскому морю оказались перерезанными...

Непомерная жадность и презрение к противнику сыграли с генералом Мэттьюзом скверную шутку. Было упущено драгоценное время, необходимое для отступления к побережью, и его армия оказалась в железном капкане. Помощи было ждать неоткуда. Генерал Стюарт дрался под Мадрасом с де Бюсси, а полковник Фуллартон безнадежно завяз на южных границах Майсура. Мэттьюзу приходилось рассчитывать только на свои силы.

Не с кем было и посоветоваться. Полковник Хамберстон, умудренный опытом войн в Индии, был давно отозван в Бомбей. За ним вскоре последовал и хитрый, как лиса, Маклеод. В его расчеты не входило делить с генералом участь побежденного.

Что касается Шейх-Аяза, то он отлично знал, что его ожидает, попадись он в руки Типу. Темной ночью, с горсткой преданных ему людей, бывший фаудждар тайными тропами ускользнул из Беднура. В дороге он потерял почти все золото, которое удалось скрыть от Мэттьюза. Кое-как добравшись до побережья, Шейх-Аяз ушел на английском корабле в Бомбей. Не удалось ему остаться губернатором Беднура. Говорят, что до конца своих дней ему пришлось выклянчивать жалкие подачки у скаредного бомбейского правительства.

На штурм Беднура Типу пошел не сразу. Темными ночами его саперы заваливали городские рвы. Артиллерия била по стенам, пытаясь сделать в них проломы. Готовились позиции для тяжелых осадных пушек.

В середине апреля началась нестерпимая жара, которая всегда предшествует муссону. Как раз в это время на стены Беднура двинулись белые шеренги майсурских войск. Недосягаемые для пуль бычьи упряжки подтаскивали на позиции тяжелые орудия и тотчас-же уходили в укрытия.

Стены Беднура закишели фигурами в красном. Взвились британские флаги.

Лейтенант Топсфилд сам проследил за тем, чтобы все его солдаты выпили по чарке арака[115] для храбрости, и сам расставил их на юго-восточном участке городской стены. Каждому сказал:

— Без моей команды — ни с места! Иначе — расстрел!

Билл Сандерс крепко выругался и плюнул вслед лейтенанту.

— «Ни с места!» Тут захочешь — не смоешься!

По примеру Сандерса Джеймс поудобнее устроился за зубцами крепостной: стены, проверил мушкет и боевой припас. По спине у него то и дело пробегал неприятный холодок. Дело предстояло нешуточное.

На буром пригорке неподалеку от крепости поднялся большой зеленый шатер, вокруг которого немедленно стали собираться всадники, повозки: и боевые слоны. Вскоре уже над ним развевалось большое зеленое знамя.