Секретарь попятился было. к двери, но губернатор остановил его.

— Разыскали вы отчет этого пройдохи — преподобного Шварца — о его поездке в Серингапатам?[73] Нужно будет еще раз перечитать его записки. Он, помнится, оказался неплохим разведчиком.

— Совершенно верно, сэр! В отчете масса ценных сведений о дорогах и крепостях Майсура, о встречах с махарани и о заключении Водеярами договора с Компанией.

— Что ж! Договор уже подписан и вступил в силу. Бомбейские войска начали действовать в тылу майсурцев. В ближайшем будущем и наши силы выступят, — вслух размышлял губернатор. — С юга мы бросим на Майсур отряды полковников Ланга и Фуллартона и, если их продвижение будет успешным, двинемся на Серингапатам. Их поддержит махараджа Траванкура — наш вассал. У Тирумаларао есть проводники, хорошо знающие те места.

У лорда Макартнея несколько поднялось настроение, испорченное было вестью о плохом состоянии мадрасской армии. Всего неделю назад он всей душой стремился к заключению мира с Хайдаром Али, но теперь, после неожиданной смерти майсурского владыки, он был полон самых дерзких замыслов и планов.

— По всему Майсуру взбунтуются местные князьки. Они готовы будут на все, чтобы вернуть владения, отнятые у них Хайдаром Али, можно посулить и новые за его счет. Надо будет снова подослать лазутчиков к этому сорвиголове Мухаммаду Али — пехотному командиру Хайдара Али. Соглашался же он однажды свергнуть своего повелителя за две тысячи хунов![74] Вообще у нас найдется немало союзников среди созданной Хайдаром Али новой знати. Не так ли, Фрэнк?

— Именно так, сэр!

— На кого еще можем мы рассчитывать в борьбе против Майсура? Конечно, маратхи и низам. Далее — наиры[75], кодагу[76] и мопла[77] на Малабаре. Надо заставить все эти силы ударить в одну точку...

Молодой секретарь осмелел:

— И еще необходимо вбить клин между мусульманами и хинду в самом Майсуре. Прошу прощения, сэр!

Лорд Макартней повернулся и внимательно поглядел на секретаря.

— У вас неплохая голова на плечах, дорогой мой! Разделяй и властвуй — суть нашей политики в Индии. Она стара как мир, эта политика, но приносит великолепные плоды! И с ее помощью мы сумеем в конце концов навеки закрепить за собой эту богатейшую страну, которая станет бесценной жемчужиной в британской короне!

Лорд Макартней взял со стола резную табакерку и втянул в нос солидную понюшку. Стряхнув крошки табака с груди, он направился в зал, где его ожидали члены мадрасского совета для обсуждения экстренных новостей.

Первую серьезную попытку отвлечь от Мадраса хотя бы часть сил Хайдара Али бомбейское правительство сделало еще в начале 1782 года. Тогда на Малабарском побережье у города Каликут был высажен крупный десант полковника Хамберстона. Макхдум Али — командир майсурских войск в этом районе Малабара, совершил непростительную ошибку. Понадеявшись на свои силы, он не обратил внимания на то, что его части заняли позиции перед глубокой рекой с отвесными берегами. Когда бомбейские ветераны пошли в атаку, они штыковым ударом выбили майсурцев с их позиций, сбросив в реку почти весь их правый фланг. Из семи тысяч сипаев и соваров Макхдума Али уцелела едва половина, а сам он погиб во время отчаянных, но бесплодных контратак.

Полковник Хамберстон мог, наконец, поздравить себя с крупным успехом. У ног его лежал приморский край с неисчерпаемыми запасами пряностей, рыбы и дичи, с великолепными лесами и крупными торговыми портами, приносившими казне Майсура огромные доходы. Однако, чтобы закрепиться на побережье, нужно было взять еще и крепость Пальгхат в семидесяти пяти милях в глубь страны. Пальгхат — важный опорный пункт и военная база Хайдара Али, перекрывал дороги, связывающие Малабар с внутренними районами полуострова, и контролировал обширный район с богатыми землями и густыми тиковыми лесами. В подземельях крепости хранились несметные богатства.

Но как раз в это время пришел муссон...

В начале июня темные тучи, которые угрожающе клубились над Аравийским морем, вдруг ринулись на Малабар и обрушили на узкое побережье могучие ливни. Горные реки вспухли и стремительно понеслись к морю, окрасив его далеко от берегов в мутный глинистый цвет. Муссон перевалил через Западные Гаты и обрушился на Декан, яростно бичуя землю молниями. В природе совершилось великое чудо. Безжизненные, дочерна выжженные скалистые Западные Гаты вдруг оделись в роскошный наряд из нежно-зеленых лишаев и мхов. Буйно зацвели деревья «пламя леса», затопив алой кровью своих цветов все побережье. Для пахарей Декана муссонные ливни были дороже сказочного дождя «нисан», который по слухам идет раз в сто лет и капли которого, попав в раковины улиток, рождают в них бесценный жемчуг.

Но для армии Хамберстона муссон обернулся бедой. От сырости и пронизывающих ветров болели солдаты и сипаи, гибли запасы продовольствия, сырел порох. Выступить к Пальгхату удалось лишь в сентябре.

Оставив в Каликуте тяжелую артиллерию, армия Хамберстона втянулась в опасные горные проходы Западных Гат. Легкие пушки приходилось тащить на себе. Батальоны двигались почти наощупь. От наиров, которые нестройными толпами следовали за бомбейцами, невозможно было добиться вразумительного ответа о расположении крепости. Зная каждое дерево вокруг родных деревень, наиры плохо ориентировались в чужих горах, куда их неизвестно зачем гнали раджи.

После долгого и трудного марша бомбейская армия подошла, наконец, к Пальгхату и остановилась в замешательстве. Мощные стены крепости с зубчатыми бастионами выглядели необыкновенно внушительно. А под ее стенами, стоявшими на естественном пьедестале из несокрушимого гранита, вился глубокий, заросший бамбуком ров, полный отвратительных змей и насекомых. С трех сторон вокруг Пальгхата одна выше другой громоздились сизые горные цепи.

Со смешанным чувством растерянности и злобы Хамберстон осмотрел крепость со всех сторон и не нашел в ней ни единого изъяна. Из бойниц глядели на полковника грозные жерла пушек, отбитых майсурцами у Компании, купленных у португальцев и французов или же сработанных в оружейных мастерских Шрирангапаттинама и Бангалура. Среди них виднелись и гинджаули — местные малабарские пушки из железных полос, стянутых крепкими обручами — одинаково опасные и для врагов, и для своих.

Меж бойниц мелькали белые и зеленые тюрбаны майсурских сипаев. Из-за стен доносились звуки военных команд, певучие призывы муэззина к молитве в положенный час, перезвоны храмовых колокольчиков, рев скота и крики местных жителей, укрывшихся в крепости со всем своим скарбом.

Крепким орешком оказался Пальгхат. Хамберстон попробовал было пойти на штурм, но штурм был отбит так жестко и круто, что он счел за лучшее отступить к морю. Однако не успели походные колонны бомбейцев отойти от крепости, как их настигли майсурские сипаи. Размахивая кривыми саблями и подбадривая друг друга боевыми криками, они с отчаянной отвагой ударили по арьергарду Хамберстона.

Лихую эту атаку удалось отразить лишь с большим трудом. Построившись в каре, бомбейцы отбивались штыками, так как порох безнадежно отсырел. Тем не менее почти весь провиант был потерян, и поспешное отступление бомбейской армии скорее походило на бегство.

Двадцать первого и двадцать второго октября на Западные Гаты во второй раз обрушились тяжелые ливни. Снова вспухли реки. Между гор в низинах образовались непролазные топи. В одной из таких топей пальгхатцы внезапно атаковали наиров, которые отходили вместе с Хамберстоном. Те в панике разбежались, побросав свои длинные ружья и боевые ножи.