Сверху раздался крик, чем-то напоминающий жалобный мышиный писк. Такой крик Кенрон уже слышал сегодня не единожды. Чафис умудрился угодить в беду, и почему этот кобольд не может усидеть на месте? Кенрон швырнул рукоять меча на крышку ближайшего стола — подъем по стене отменялся. Он бросился бежать к арочному выходу на третий этаж, каменная лестница исчезла из-под ног чуть только успев появиться.

Уже знакомым путем, Кенрон пробрался мимо туго натянутых липких веревок. Он подошел к месту, где недавно встретил паука. На полу лежали обрывки кожаной куртки, похоже, его противник сделал все, чтобы Кенрон не смог использовать один и тот же трюк дважды.

Сдавленный крик раздался из небольшого коридора слева. В руке Кенрона все еще был самодельный факел, который он попросту забыл выбросить по дороге. Горящим концом он коснулся паутины. Раздалось резкое шипение, тем не менее, нить не загорелась и даже не порвалась, огонь держала хорошо. Одного факела ему будет недостаточно, понимал Кенрон. Он присел и подобрал с пола омерзительную черную шипастую лапу. Держать ее в руках было больно, вот только никакого другого оружия все равно не было.

В коридоре, откуда донесся крик, паутины было гораздо меньше, тем не менее, Кенрон не собирался бежать по нему. Напротив, он стал двигаться медленно и главное — тихо. Треск пламени факела и блики огня на стенах могли его выдать, но с этим ничего нельзя было поделать.

В коридоре никого не было, но Кенрон уже не сомневался — Чафис встретил паука и не смог от него убежать. Пол был залит кровью, красная полоса тянулась вперед на несколько метров и сворачивала за угол. Пройдя чуть дальше Кенрон услышал противное чавканье, он добрался до края стены и заглянул за него.

Паук стоял на полу посреди коридора, в этом закутке было всего две нити паутины, на которых массивное существо никак не могло удержаться. Милур, как его называл Чафис, был повернут задней частью к Кенрону и чем-то отвлечен. Противное чавканье слышалось все отчётливее, на полу под ним медленно разливалась лужа крови.

Кенрон бросился к пауку так быстро, как мог. Факел был легким и не годился для битвы. Тем не менее, Кенрон всадил горящую палку в брюхо паука. Ударом удалось пробить хитиновый покров, но палка тут же застряла, пламя начало расходиться по паучьему брюху. Милур никак на это не отреагировал, поглощение добычи полностью занимало его.

Тут же Кенрон ухватился обеими руками за оторванную ранее лапу. Шипы тут же впились в кожу ладоней. Он вонзил хитиновую конечность в горящее брюхо и прошил его насквозь. Визг, наполненный болью и яростью разлетелся по коридору. Паук бросился вперед. Он перепрыгнул через свою добычу, махом преодолел метров пять и горящей спиной врезался в стену в конце коридора.

Чафис лежал на полу, смотря вверх бессмысленным взглядом. Примерно так, как лежал сам Кенрон, пытаясь восстановить силы после сражения с летучей мышью. Были в этой ситуации и большие отличия. Кобольд не мог подняться, даже, если бы захотел — его руки, ноги, тело и даже хвост были прилеплены к каменной кладке серой липкой массой. Чафис был серьёзно ранен, хоть это и не бросалось в глаза — в его животе зияла дыра. Кровь текла тонкой струйкой по боку, образуя лужу на полу.

Кенрон подбежал к Чафису и сел на корточки рядом с ним. Он старался не смотреть на жуткую рану по большей части оттого, что не мог ничего с ней сделать. Он отогнал паука, но не убил, значит, времени у них было не так много. Чафис повернул голову и взглянул на Кенрона, глаза его расширились, словно бы от удивления.

— О, это ты, — сказал он тихим дрожащим голосом. — А где Милур?

— За него не волнуйся, — ответил Кенрон. — Скоро вернется. А вот нам не мешало бы убраться.

Чафис попытался поднять прилепленную к полу руку, сдвинуть ее не вышло даже на сантиметр. Липкая масса почти везде касалась его зеленой кожи и лишь в нескольких небольших местах цеплялась за его одежду. «Сбросить шкуру», как это было проделано ранее, сейчас бы не вышло. Кенрон не представлял, как ему освободить кобольда не потратив на это много сил и времени.

— Я достал пистолет, — сказал Чафис.

— Так что с него толку без пуль? — процедил Кенрон, он стиснул кулаки, ясно ощущая свою беспомощность.

Паук лежал на спине в дальнем конце коридора, огонь полностью потух, оставив после себя лишь ожоги на брюхе и копоть на стенах. Какое-то время тварь, созданная магией, казалась мертвой, иллюзия длилась недолго — семь длинных черных лап зашевелились, пытаясь поймать что-то в воздухе. Опершись о стену, паук перевернулся, его черные глаза уставились на обидчика и незаконченную трапезу. В этот момент Кенрон понял, что путь для побега ему пока не отрезали и возненавидел себя за эти мысли.

Ухватившись за лапу, торчащую из брюха, паук принялся вытаскивать ее из своего тела. Процесс не был безболезненным — существо то и дело вздрагивало, видимо, ощущая, как шипы царапают внутренности. Вскоре лапа была извлечена, и вся в желтой слизи упала на каменный пол. Этого пауку показалось мало, чтобы обезопасить себя. Он поднял лапу, засунул ее конец в рот и принялся пожирать, на пол посыпались хитиновые обломки. Единственное оружие, которым пауку удалось нанести ощутимый урон, постепенно исчезало.

— Если у тебя есть какие-то идеи, я слушаю, — сказал Кенрон.

— Похоже, ему понравились мои внутренности, — сказал Чафис. — Когда он поползет ко мне, ты можешь зайти в спальную комнату. У тебя будет какое-то время, чтобы найти пули и зарядить пистолет.

В коридоре, где они находились, почти не было паутины, к тому же, сотворенное магией чудовище было ранено, и ведьма не торопилась его лечить. Паук должен был растерять большую часть своей прыти, размышлял Кенрон, чтобы прикончить его сейчас много пуль не требовалось.

— Убьёшь его и имя госпожи не будет запятнано, — сказал Чафис.

— Плевал я на твою госпожу, — бросил Кенрон. — Этот план никуда не годится. Я не собираюсь оставлять тебя ему на съедение. Один выстрел, Чафис, вспомни, может, ты подобрал пулю с пола или хотя бы что-то похожее по размерам.

— У меня есть пуля, — сказал Чафис.

— И ты молчал?! — воскликнул Кенрон.

Тем временем, хруст лапы, пожираемой пауком, раздавался все громче и раздражал все больше.

— Но ее нужно достать, — сказал Чафис, слова давались ему с трудом, он смог подавить боль в теле, но слабость явно брала свое. — Хотя, сейчас вытащить ее будет не так уж и сложно. На крыше, когда госпожа Лисидия вручила мне пистолет, я случайно проглотил одну пулю. Она должна быть в моем желудке.

Кенрон взглянул на лицо Чафиса, пытаясь понять, шутит он или нет. Время для выдумок было самым неподходящим. Чафис в ответ взглянул на него мол, чего ждешь, действуй.

— Ты просишь меня залезть в твой желудок и поискать там пулю? — спросил Кенрон.

Кобольд взглянул на него и медленно произнес:

— Тебе противно лезть в чужие внутренности?

— Это может тебя прикончить! — воскликнул Кенрон.

— Теперь ты понял, вся вина ложится на того, кто убил, — сказал Чафис. — Я хотел прикончить Милура, чтобы никто не держал зла на госпожу Лисидию. Если боишься замарать свое имя, оставь меня. Милур скоро вернется, похоже, вкус ему понравился.

Хруст хитиновой конечности прекратился. На мгновение Кенрон испытал облегчение — в его уши словно перестали вдавливать два острых гвоздя, вместе с этим он понял, что сейчас ему придется иметь дело с большей проблемой. Обезопасив себя, паук непременно нападет.

— Ты такой дуболом, Чафис, — сказал Кенрон. — Не дёргайся, не разговаривай, знаешь, что, даже не дыши.

Кенрон поднес руку к ране в животе Чафиса, до этого он старался не смотреть на нее, зная, что ничего не сможет с ней поделать. Сейчас же ему приходилось пристально глядеть на нее, чтобы не навредить кобольду слишком сильно. Рана была глубокой и длинной с разорванными краями. Внутри виднелись поблескивающие кишки и округлые внутренние органы, названия которых Кенрон не знал.