— Я не смогу забраться в какой-то важный кабинет и начать рыться в их бумагах, — сказала Нанса. — Меня тут же поймают.

— Не нужно искать сами сведения, — пояснил Кенрон, — постарайся за пять дней узнать, где могут они хранить свои секреты. Рыться в бумагах я буду сам.

— Сделаю это ради твоего отца, — сказала Нанса. — Тебе с ним невероятно повезло.

— Я так не думаю, — ответил Кенрон и опустил голову. — Ты его плохо знаешь.

Он вспомнил недавний разговор с Дарлидом, от чего по телу пробежала мелкая неприятная дрожь.

Это произошло в последний день пребывания Кенрона в лазарете. Раны на груди давно не болели. Хотя, он ждал, когда срастутся поврежденные ребра, а кости, по словам кобольда лекаря, не болят даже в сломанном состоянии.

Дарлид пришел во второй половине дня, когда солнце основательно прогрело палату, и стало душно, несмотря на распахнутое окно. Кенрон поднялся на локтях, затем, вспомнив, что лекарь запретил делать ему именно это, сел на кровати.

— Хорошо, что ты пришел один, есть разговор, — сказал Кенрон, пропустив какое-либо приветствие.

— Я слышал, что твой приятель кобольд погиб, — сказал Дарлид так же пропустив, вполне уместные сейчас пожелания здоровья. — Очень жаль.

— Нет, вовсе тебе не жаль, — процедил Кенрон. — Было бы жаль, ты легко мог все это остановить. Ведь ты был в оружейном доме рядом со мной все это время. Ты мог появиться в любую минуту и сказать, что с тобой все в порядке. Мог бы отругать меня за то, что я взял пистолет. Почему ты этого не сделал? Почему ты просто смотрел?

Дарлид сел на кровать, где раньше лежал Чафис. Кенрон стиснул зубы и заскрипел ими, ему пришлось глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться.

— Это непростой вопрос, — сказал Дарлид. — Помнишь, как я предложил тебе самому решить, пойдешь ты с Оррином Глэром на штурм резиденции или нет?

— Еще бы не помнить, — кивнул Кенрон.

— Это была ошибка с моей стороны, — сказал Дарлид. — Ведь ты понятия тогда не имел, что будет, если решишься напасть на зеннатцев. Чтобы принимать такие решения, тебе нужно многое знать. Сейчас ты знаешь больше. Мы все знаем больше. Если бы мы тогда пошли на штурм, скорее всего, погибли бы все до одного. А Оррин Глэр, наверняка наблюдал бы за этим со стороны.

— Так чем ты лучше? — спросил Кенрон. — Ты только и делаешь, что наблюдаешь. Когда я узнал, что на Венни собираются напасть, я сказал тебе об этом первым же делом.

— Ты поступил верно, — сказал Дарлид, глядя Кенрону в глаза, давая понять — в его словах нет никакой иронии.

— Нет, — отрезал Кенрон. — Ведь ты ничего так и не сделал. Ты дал Оррину похитить Венни. Только не говори, что не смог бы этому помешать.

— Смог бы, — сознался Дарлид. — Венни похитили прямо у меня на глазах. Но это не проблема нашей семьи, это проблема семьи Глэров. Если бы ты не сунулся на то поле, вся эта заварушка нас бы не коснулась.

— Я разобрался с проблемой, и никто не пострадал, — напомнил Кенрон.

— Тебе невероятно повезло, что мои союзники появились вовремя, — сказал Дарлид. — И это везение — худшее, что могло произойти. Теперь ты думаешь, что можешь легко решить любую проблему, уболтав противника или пригрозив оружием. Люди не дикие звери, Кенрон. Их не понять за день или два. Нужно следить за своими противниками и собирать информацию, порой годами и десятилетиями.

— Вот, как ты стал лучшим охотником, — сказал Кенрон и всадил кулак в подушку, выбив несколько перьев. — Отсиживаешься в кустах и ждешь, пока враг ошибется или покажет слабость.

— Может и так. Что в этом плохого?

— А что мама, неужели, она с этим согласилась? — спросил Кенрон.

— Она была против оба раза, — сказал Дарлид. — Хотела помешать Оррину похитить Венни и хотела помешать тебе встретить Лисидию. Оба раза я настоял, чтобы все шло своим чередом.

— И как я могу доверять тебе после этого? — прошептал Кенрон.

— Ты уже дважды забирался в мой кабинет, хотя, я не давал тебе на это разрешения, — напомнил Дарлид. — И ты говоришь о доверии?

— Из-за того, что я сделал, не пострадал ни один человек или кобольд, — сказал Кенрон. — Ты же только и делал, что смотрел, как другим грозит смерть. Тебе это нравится, отец? Я знал одного старика, которого забавляло такое зрелище. Но он изменился.

— Выздоравливай, мы ждем тебя дома, — сказал Дарлид нарочито спокойным голосом. — Никаких наказаний не будет. Но тебе придется сидеть в своей комнате, пока мы не убедимся, что Оррин Глэр, и его приятель Нэфис Надэм покинули город навсегда. А лучше вовсе оставайся тут. Пусть раны и заживут, немного покоя не помешает.

— С чего мне бояться Нэфиса, он должно быть, вдвое честнее тебя, — бросил Кенрон. — По крайней мере тогда на поле за городом он не прятался и не ждал удобного случая.

Дарлид поднялся и отправился к выходу. Он взялся за дверную ручку, та повернулась с резким скрипом, какого Кенрон раньше не слышал, должно быть, отец вложил немало силы в это движение.

— Как же я разберусь с проблемой, если буду сидеть дома или лежать в лазарете? — бросил Кенрон ему вслед.

— С какой проблемой? — спросил Дарлид, не оборачиваясь.

— С вашей, — сказал Кенрон.

Он вскочил с кровати, и вытащил из шкафа новую рубаху и штаны, которые не так давно принесла мать. Резкими движениями Кенрон принялся натягивать одежду, более находиться в палате лазарета у него не было ни малейшего желания.

Высота каменной стены, что окружала Керфен, достигала пятнадцати метров. Сооружение, по мнению Кенрона, было на удивление бесполезным. Никаких организованных вражеских сил из леса напасть не могло, там их попросту не было. Крупные и по-настоящему свирепые твари также не подходили к городу. Судя по всему, они вовсе не могли понять, что неподалеку находилось поселение охотников, словно какая-то неведомая сила разворачивала опасных существ и направляла их обратно вглубь леса.

Ходили слухи, что так дайгонцев защищала их врожденная способность — камуфляж. Мало того, что она позволяла им становиться незримыми, так еще и город, населенный дайгонцами делался «невидимым» для разного рода опасных существ с большими магическими силами. К слову, для многих из этих созданий стена из камня все равно не стала бы серьёзной преградой.

Со стены открывался отличный вид, а кобольды пускали на вершину охранного сооружения всех желающих.

«Попробовали бы не пустить, — усмехнулся про себя Кенрон».

— Что в этом забавного? — спросила Нанса. — Нас тут запросто продует, знаешь ли.

Лес вокруг Дайгона напоминал зеленый ковер, под который натолкали камней разных форм и размеров. Ковер, неуловимым образом шевелился, словно деревья вдалеке медленно менялись друг с другом местами. Может, так оно и было.

Ветер, свободно гулявший над городом, трепал ее короткие волосы. Кажется, они были длиннее пять дней назад, когда Кенрон видел ее в последний раз. Он же о своих волосах давно не вспоминал, и они отросли до самых лопаток.

— Как прошла охота? — спросила Нанса.

— Пытался поймать псовую свинью, — сказал Кенрон. — Никогда не видел животное, которое сначала убивает добычу, а потом ждет, пока та начнет разлагаться, и только потом ест. И все же, это хищник, а не падальщик.

— Разве дайгонские охотники делают не то же самое? — спросила Нанса. — Сначала убивают, потом несут тушу в другое место и даже не пытаются ее съесть.

Кенрон рассмеялся и кивнул, в сравнении определённо была доля правды.

— Обычно у взрослого охотника уходит неделя, чтобы изловить эту свинью, — продолжил он. — Оно того стоит: цена за нее немалая. Жаль, у меня было только пять дней.

Кенрон закатал рукав рубахи и показал один из результатов охоты — три крупных пореза на предплечье правой руки. Раны зарубцевались, кровь не текла уже какое-то время.

Нанса тяжело выдохнула, она словно просила карапуза, которого ей доверили, не шкодить, а тот все равно опрокинул вазу с цветами.