Почему Лисидия вернула ему оружие, задумался Кенрон, может, хотела его испытать. Показать, что он не справится даже с пистолетом. Но галлюцинации не мешали ему подняться на второй этаж, и пистолет против них был бесполезен. Что же должно было его задержать, не мог взять в толк Кенрон. Он осмотрел ножку гриба, пытаясь понять, где именно тот рос. Грязи или кусочков земли не было, лишь приглядевшись, Кенрону удалось найти волос необычного зелено-бурого цвета.

Кенрон наставил пистолет на проход, ведущий к лестнице, он все еще видел перед собой лишь грибы, растущие на полу, на стенах и даже на потолке, но уже знал: в этой комнате он не один.

Гриб, который он нашел, рос не в земле, а на живом существе с зелено-бурой шерстью. В лесу нередко встречались болотные барибалы — медведи с грибами на спине. Споры их грибов вызывали галлюцинации у мелких животных, после чего те теряли бдительность, и медведь беспрепятственно пожирал их. Только в большой концентрации ядовитый воздух, источаемый медведем, действовал на людей. В закрытом же помещении спор могло накопиться немало.

Стиснув зубы, Кенрон нацелил пистолет на грибы, растущие у входа на второй этаж, и надавил на спусковой крючок. Тут же на стену брызнула кровь, раздался дикий разъяренный рев, сотрясший всю комнату.

Прямо перед ним стоял крупный хищник, болотный барибал, но Кенрон не мог его разглядеть. Споры вызывали у него галлюцинации и заставляли видеть грибы там, где их не было. На спине болотного барибала грибы росли самые настоящие. Глядя на них, Кенрон невольно концентрировался на шляпках и ножках так сильно, что не мог разглядеть самого медведя.

«Проклятые споры, — подумал Кенрон. — Еще немного, и я потеряю рассудок, нужно прорываться или бежать на улицу»

— Дракону все дозволено, — раздался громкий голос, похожий на рык. — Он величественен и прекрасен, я не дам тебе навредить дракону. Попробуй одолей меня, сын фермера.

Ведьма и вправду решила сыграть с ним. Она вернула ему оружие и выставила лесных монстров защищать проходы на крышу. Теперь говорила с ним через своего слугу с безопасного расстояния. Ей есть, что ему рассказать, в этом у Кенрона уже не было сомнений. Она скрывает от него что-то настолько важное, что готова раскрыть секрет только, если он сможет добраться до нее этим вечером. И этот секрет наверняка объяснит исчезновение его родителей.

Кенрон нацелил пистолет в проход, ведущий к лестнице на второй этаж. Он все еще был в камуфляже, это означало, что существо, стоявшее перед ним, не могло его разглядеть, вот только и Кенрон не видел своего противника из-за галлюцинаций, которые вызывали споры.

Ему бы хотелось видеть медведя, чтобы прикончить его быстро и без мучений, но сейчас такой возможности не было. Он не отступил из-за страха за свою жизнь, не отступит и из-за угрызений совести за то, что не смог подарить лесному монстру быструю и легкую смерть.

Кенрон нажал на спусковой крючок четырежды. Стена по краям прохода окрасилась кровью.

Огромная раскрытая пасть возникла перед лицом Кенрона. Длинные белые зубы, горячее дыхание и когтистые лапы, раскинутые в стороны, стали всем его миром.

Кенрон вскинул пистолет и выстрелил, метя в голову, — пуля врезалась в щеку медведя, сорвала клок плоти и меха, выбила глаз, по касательной врезалась в череп и отскочила к потолку.

Рыча, медведь повалил Кенрона на каменный пол и вцепился зубами в плечо. Длинные клыки пробили куртку, рубаху и завязли в плоти. Тут же медведь рванул на себя, пытаясь выдрать плечо с мясом и костями. Ему бы удалось это сделать, не будь он ранен пистолетными пулями секунду назад. В черепе зияла дыра, был виден мозг, который чуть подрагивал каждый раз, когда медведь пытался вырвать плечо Кенрона.

Мощная когтистая лапа прижимала руку, держащую пистолет, к полу, но запястье Кенрона еще двигалось. Этого хватило, чтобы подбросить пистолет в воздух. Кенрон поймал пистолет левой рукой, нацелил в оставшийся глаз медведя и выстрелил. Пуля прошила череп насквозь, обдав Кенрона белой слизью.

Будь это обычный лесной зверь, он не пережил бы и половину полученных ран. Но медведь был порождением магии ведьмы. Ослепленный, он отступил. Кенрон тут же поднялся на ноги, укушенное плечо жгло болью при каждом движении, эта рана создавала гораздо более серьезную проблему, чем непослушная правая рука. Сейчас Кенрону требовалось гораздо больше времени, чтобы уйти в камуфляж.

Раны на голове медведя стали затягиваться, глаза появились на месте черных дыр, оставленных выстрелами из пистолета. Через мгновение медведь снова исчез, он слился в сознании Кенрона со множеством грибов, «растущих» по всей комнате.

В этот раз у медведя было явное преимущество: Кенрон уже не мог скрыться в камуфляже, и напасть на него было плевым делом. Следующая их стычка будет проверкой точности и реакции, понимал Кенрон, медведь бросится на него и станет видимым лишь в самый последний момент. Именно тогда нужно будет выстрелить ему точно в пасть и пробить мозг. Кенрон не был уверен, что справится лишь одной здоровой левой рукой. Он поднял пистолет на уровень глаз, целясь в россыпь грибов на стене.

Позади раздался шум шагов. Двуногое существо с когтистыми лапами — возможно, еще один диковинный монстр, прислужник ведьмы — приближалось со стороны входа в здание.

Кенрон на мгновение обернулся — в полутьме каменного коридора он увидел кобольда, того самого, что подкрался к нему с пистолетом, когда Кенрон был без сознания. Кобольд прижимал к груди какой-то черный предмет.

— Чафис! — раздался рык медведя.

Тяжелые лапы ударили в пол. Медведь появился, он стоял на задних лапах, своей громадой возвышаясь над Кенроном, лапы были растопырены, пасть раскрыта. Медведь рухнул на кобольда, без труда повалив его на пол, зубы сомкнулись на шее, когти впились в плечи. В этот момент Кенрон выстрелил. Он бы не среагировал вовремя, напади медведь на него, а вот кобольд стал отличной приманкой, выиграв необходимые полсекунды.

Медведь замер, глаза его смотрели вперед, не моргая; небольшое отверстие в голове походило на еще один глаз, капли крови текли из него, словно слезы, окрашивая бурую шерсть в красное.

— Господин Петри, отпустите меня, мне больно, — пропищал кобольд. — Мы ведь с вами заодно, помните?

Кобольд попытался освободиться от хватки медведя, но сил ему явно недоставало.

Кенрону пришлось потратить на медведя половину пистолетных пуль. Все тело болело, правая рука почти не слушалась. Он с трудом справился с одним прислужником ведьмы, следующего же одолеть будет куда проще. Он наставил пистолет на кобольда, который был полностью поглощен тем, что пытался высвободиться из хватки мертвого барибала.

Еще никогда Кенрону не было так сложно понять, находится перед ним друг или враг, еще никогда от его решения не зависело так много.

Болотный барибал был мертв, его массивная туша лежала на каменном полу, все еще источая споры из отвратительного вида порослей грибов на спине. Своим последним в этой жизни броском медведю удалось схватить свою добычу, но не удалось убить. Пусть даже он и пытался. Мощные лапы обхватили кобольда по имени Чафис, острые зубы сомкнулись на зеленой чешуйчатой коже горла, но так и не смогли нанести серьезного вреда. Чафис замер, смотря в потолок, он словно бы намеренно подставил горло медведь, инстинктивно выбирая быструю смерть взамен медленной и мучительной.

В этот раз кобольду повезло, он остался жив, почти невредим и лишь напуган почти до беспамятства. Однако, новая проблема настигла Чафиса еще до того, как он успел разобраться со старой.

Кенрон приставил дуло пистолета ко лбу кобольда. Ему не хотелось убивать разумное существо без веской причины, но будь у него эта причина, отпускать врага было бы непозволительным малодушием.

Кобольд, увязавшийся за ним, был без сомнения прислужником ведьмы Лисидии. Всего несколькими минутами ранее этот кобольд держал в руках рельсовый пистолет и стоял рядом с Кенроном, когда тот был без сознания. Только хорошая реакция Кенрона и некомпетентность кобольда позволили юноше забрать оружие и обратить ситуацию в свою пользу.