После чего кобольд последовал за ним в пустующий оружейный дом и подоспел как раз в тот момент, когда Кенрон ждал нападения с другой стороны. Как бы ни были слабы кобольды, с подходящим оружием убить охотника ударом в спину не составило бы для них труда.

Кенрон поднял с пола оторванный ранее кусок рубахи и прижал к лицу. После смерти медведя грибных спор в воздухе, казалось, стало только больше. Времени на размышления о том, убить кобольда или оставить в живых было совсем немного.

— Ты выстрелил в господина Петри, и теперь он мертв, — воскликнул кобольд, после чего он заметил дуло пистолета, смотрящее ему промеж глаз. — Не направляй на меня эту штуку, она, знаешь ли, весьма опасная.

Сказав это, кобольд закашлялся.

Кенрон понял, что ему следует сделать. Он решил, что убьет кобольда, как только обнаружит нож, который тот собирался пустить в дело.

Не спуская пистолета с головы своего возможного противника, Кенрон обошёл вокруг мёртвого медведя — ножа на полу не было. Недалеко от кобольда на полу лежала черная ткань, сложенная в несколько раз, между слоями виднелся контур какого-то предмета. Кенрон присел, чтобы заглянуть внутрь, ясно осознавая, что именно в этот момент кобольд может наброситься на него. Внутри черного свертка лежал кусок серого хлеба и ничего похожего на оружие. Руки кобольда были пусты, на поясе висел лишь небольшой ключ.

— Те, кто не желают мне навредить, могут не беспокоиться, — сказал Кенрон и опустил пистолет.

Все это время кобольд пытался разжать лапы медведя, и освободить шею из капкана длинных острых зубов. Даже после смерти лесной хищник оказался сильнее своей последней жертвы.

— Не поможете мне выбраться, господин «мальчишка»? — пробормотал кобольд и снова закашлялся. — Что-то не так со здешним воздухом.

— Сперва скажи, зачем вы держите здесь болотного медведя? — процедил Кенрон, боль в правом плече постоянно напоминала ему, что слуги Лисидии готовы наброситься на него при первой же возможности.

— Он вовсе не медведь, он был кобольдом, пока госпожа Лисидия не превратила его.

— И часто она это делает? — спросил Кенрон, он почувствовал, что у него уже нет сил, чтобы удивляться. — Впрочем, неважно.

Кенрон засунул пистолет за пояс и протиснул обе руки в пасть медведя, острые зубы, покрытые горячей слюной были отвратительны наощупь. Пасть была словно каменной, и все же Кенрону удалось немного раздвинуть ее. Затем обеими руками он отодвинул одну из лап, на что ушли почти все силы. Кобольд упал на пол и принялся тяжело дышать.

— Лучше тебе убраться на улицу, пока из-за этих спор у тебя в голове грибы не выросли, — сказал Кенрон.

— Такое бывает? — удивился кобольд.

— Почему нет? — сказал Кенрон, пожимая плечами. — На медведях же грибы растут, чем кобольды хуже?

Он решил, что запугал кобольда достаточно, чтобы тот, не медля ни секунды, выбежал из оружейного дома, после чего даже не смел бы подумать о том, чтобы вернуться в это зараженное место.

Арочный проем в стене вел к узким спиральным ступеням. Кенрон прошел мимо туши поверженного медведя, искоса поглядывая на нее, и направился вверх по каменной лестнице. С каждым шагом вокруг становилось все темнее, зато воздух делался чище и свежее, Кенрон отбросил кусок материи, которым закрывал лицо, освободив руку — вскоре это могло пригодиться. Ступени закончились, он шагнул на ровный каменный пол, лестница довела его только до второго этажа.

В огромном зале было темно, лишь звезды на ночном небе тускло светили через маленькие окна у самого потолка.

На ощупь Кенрон пошел вдоль стены и тут же услышал хруст стекла под ногами. Ему пришлось сесть на корточки, чтобы разглядеть разбитую вдребезги масляную лампу. Блестящая жидкость растеклась по каменному полу, напоминая в темноте кровь, что сочится из раны раненого зверя.

На этом этаже было существо, которое уничтожило все, что излучало свет, предположил Кенрон. В таком случае и его противник, подосланный Лисидией, не мог бы разглядеть ничего дальше своего носа. Неважно, насколько хорошо зрение зверя в темноте, если света нет вовсе, то и увидеть никто ничего не сможет. Кто бы ни находился на этом этаже, он лишил зрения не только Кенрона, но и самого себя.

На лестнице позади раздался стук когтей по каменным ступеням.

Кенрон не мог поверить — у кобольда хватило наглости снова его преследовать. Может, зря он лез руками в пасть медведя, стоило бросить этого прислужника Лисидии в ловушке, в которую он сам и угодил.

Немного поразмыслив, Кенрон решил, что ему стоит скрыться в камуфляже и подождать, пока кобольд не уйдет, после чего можно было без помех продолжить свой путь. Но куда же он пойдет в этом темном лабиринте, ведь он не знает в какой стороне лестница на третий этаж. Возможно, стоило расспросить об этом его надоедливого преследователя. Кенрон подошел к арочному проему, из которого сам недавно вышел, кобольд, не сбавляя шага, врезался в него и приглушенно вскрикнул.

— Заберите полагающиеся вам предметы, — пролепетал кобольд дрожащим голосом. — Или вы расстроите госпожу Лисидию.

— Возьми меня за руку, — потребовал Кенрон.

— Тут действительно страшновато без света.

— Вовсе нет, — сказал Кенрон. — Я скрою нас обоих камуфляжем, если здесь кто-то есть, он не увидит и не услышит нас. Можешь говорить в полный голос, но кричать не нужно, это помешает моей концентрации.

Кенрон крепко ухватился за руку кобольда, затем придвинулся к нему так близко, что их носы почти соприкоснулись. Только на таком расстоянии возможно было хоть что-то разглядеть.

— Послушай, приятель, — сказал Кенрон.

— Чафис, — представился кобольд.

— Да, конечно. Можешь оставить эти… дары ведьмы себе.

— Правда? — воскликнул Чафис. — Мне можно их забрать?

— Конечно, мне только нужна твоя помощь кое с чем, — сказал Кенрон. — Видишь ли, я все не могу припомнить, где тут лестница на третий этаж. Из головы вылетело.

— У противоположной стены, — тут же откликнулся Чафис. — Сначала прямо, потом поверни направо у стеллажей, у складов поверни налево, не сворачивай в ткацкой мастерской, хотя, там стоит знак, и после этого иди…

— Почему вы не сделали лестницу, которая ведет с первого этажа на крышу? — спросил Кенрон, теряя терпение. — Зачем громоздить этот лабиринт?

— Против вас дайгонцев, — охотно пояснил Чафис. — Многие зеннатские здания устроены так, чтобы подъем занимал как можно больше времени. Если дайгонец в камуфляже захочет подняться на верхний этаж, больше шансов, что на него кто-то натолкнётся, и его обнаружат. Правда в оружейном доме на верху нет ничего ценного.

— Еще как есть, — заверил Кенрон. — Там сидит ведьма, которая что-то сделала с моими родителями.

— Я бы и сам не отказался сегодня встретиться с госпожой Лисидией, — мечтательно проговорил Чафис. — Она была добра ко мне, когда раздавала роли для своего представления. Вот она обрадуется, узнав, что ее поручение выполнено!

— Похоже, нам обоим хочется попасть на крышу, — заметил Кенрон. — Не хочешь проводить меня? Ты здесь знаешь каждый закоулок, мы вдвоем доберемся до крыши в два счета.

— Я только хочу отыграть свою роль, как мне было приказано, — затараторил Чафис. — Разбойник отдает мальчишке меч, пекарь хлеб, а кузнец кольчугу. Мальчишка должен забрать предметы. Вот и все, что нам приказала госпожа Лисидия.

— Значит, ты разбойник, — заключил Кенрон, — и что же ты должен делать после того, как отдашь меч мальчишке?

— Я не знаю, — сказал Чафис, пожимая плечами, — госпожа Лисидия мне так и не объяснила.

Кенрон задумался, не похоже было, что он мог бы убедить кобольда отправиться с ним и нарушить тем самым приказ ведьмы. Однако, по словам Чафиса, он не получал подробных инструкций о том, чем ему следовало заниматься после того, как он отдаст «мальчишке» предмет. А это открывало простор для различных трактований.

— Может, разбойник хочет помочь мальчишке… попасть на крышу? — сказал Кенрон и сразу же пожалел, что не вложил в голос больше твердости, фраза вышла крайне неубедительной.