Как только он скрылся, Леви сказал:

— Пойдем?

— Чего уж откладывать.

Процесс входа был таким же, как и прежде. Нам пришлось заполнить бумаги, опустошить карманы, пройти через металлодетектор, а также личный досмотр. Леви получил обратно нужные бумаги для нашего визита, и нас проводили в комнату.

Охранник был невысоким дородным мужчиной лет пятидесяти со шрамами от акне и обвисшими щеками. Он был сложен как приземистый танк, который остался под открытым небом и теперь ржавел от запущения. Его плечи были такими широкими, что я не представлял, как он проходит через дверные проемы. Наверное, когда-то эти плечи состояли из чистых мышц. Но теперь уже нет. возраст сказывался на нем, и брюхо на несколько сантиметров свисало поверх ремня. Волосы он сбрил почти под ноль, но заметно, что он и так почти облысел.

У стальной двери мужчина выпятил грудь и поднял подбородок.

— Споры, крики и агрессия недопустимы. Любые поступки, воспринятые как агрессивные или ведущие к насилию, приведут к завершению визита. Вы это понимаете?

— Понимаем, — ответил Леви за нас обоих.

Охранник отпер дверь и проводил нас внутрь, после чего занял позицию у стены.

Моя кожа сделалась липкой, и мне пришлось приложить усилия, чтобы переставлять ноги. Вот он. Морган сидел за прикрученном болтами столом в цепях и комбинезоне, улыбаясь мне так, будто он вовсе не оборвал одиннадцать жизней. Будто это всего лишь будничная встреча друзей, которые давно не виделись. Фрэнсис сидел рядом с ним, на столе лежала коричневая папка.

Я тут же вспомнил про свою коричневую папку дома и ее содержимое. Совет Скайлара убрать ее подальше был тихим гулом в моих ушах.

Мой желудок совершил кульбит, и мне пришлось сглотнуть подступившую желчь, надеясь, что я не распрощаюсь с завтраком, который состоял всего лишь из кружки кофе, поскольку я был слишком расстроен, чтобы есть.

Должно быть, я остановился. Леви взял меня под локоть и повел к столу. Взгляд Моргана скользнул к месту контакта, и он наблюдал за каждым действием, когда Леви выдвинул для меня стул, сжал мою руку и жестом показал садиться.

Я уставился на поверхность стола, отказываясь встречаться взглядом с Морганом. Его скованные руки были сложены перед ним. Он был расслаблен и вел себя так, будто это самый обычный день.

— Доброе утро, Джейсон. Ты разве не поздороваешься? — его голос был точно таким, каким я его помнил — ровный, шелковистый, низкий, и в прошлом он приятно отдавался в моем нутре.

— Ты не обязан ничего ему говорить.

— Заткнись, Леви, — пальцы Моргана едва заметно сжались. Если бы я не смотрел на них, я бы и не заметил этого. — Я разговариваю со своим мужем. Я сказал «доброе утро, Джейсон».

Леви снова заговорил, чтобы мне не приходилось этого делать.

— Мой клиент здесь, как и было запрошено в рамках нашей договоренности. Давайте не тратить время впустую и перейдем к делу, ладно?

— Договоренность, — Морган подчеркнул это слово ледяным тоном, — сводилась к тому, что я получу визит моего мужа. А теперь, будь добр, прекрати вмешиваться, — его тон смягчился, когда он произнес: — Ты разве не посмотришь на меня, детка? Я скучал по тебе.

Морган редко использовал это ласковое обращение. Оно всплывало на поверхность лишь в самые интимные моменты. И сейчас оно произвело противоположный эффект.

Леви дотронулся до моей ноги под столом и наклонился поближе.

— Ты не обязан делать это.

— Все хорошо, — пробормотал я, собрав как можно больше силы, затем поднял голову и посмотрел Моргану в глаза.

Фрэнсис наблюдал, внимательно сосредоточившись на происходящем, и на его лице играла масляная усмешка, словно все это забавляло его.

Я попытался скрыть свое волнение.

— Я не стану любезничать с тобой. Я не буду играть в игры или плясать под твою дудку, так что выбрось это из головы. Я здесь, чтобы ты подписал бумаги о разводе и позволил мне двигаться дальше. Завязывай с притворством, потому что меня это достало. Ты одурачил меня однажды, и будь я проклят, если позволю одурачить себя еще раз.

Леви еще раз сжал мою ногу, затем открыл папку с бумагами, которые надо подписать.

Морган протянул руку, звякнув цепями по краю стола, и закрыл папку, оттолкнув ее в сторону. Притворное дружелюбие и тепло, видневшиеся в его глазах, когда я вошел в комнату, исчезли.

— Скажи Леви уйти. Я хочу подобающую встречу с тобой. Я хочу нормальный разговор, иначе я ничего не подпишу.

Леви, должно быть, почувствовал всплеск адреналина, от которого волоски на моих руках встали дыбом. Его ладонь легла на мою шею сзади, пальцы помассировали мышцы, которые будто превратились в сталь.

— Не бывать этому, — его тон был острым как гвозди. — Ты пообщаешься с Джейсоном в моем присутствии или не пообщаешься вообще. Это не обсуждается.

Фрэнсис наклонился и прошептал что-то Моргану на ухо, пока Морган наблюдал за тем, как Леви уделяет внимание напряженным мышцам моей шеи. Морган фыркнул и кивнул, после чего оттолкнул Фрэнсиса. Его тупой адвокат откинулся на спинку стула, скрестив руки и наблюдая.

— Ладно. Леви может остаться. Но, Леви, я по-хорошему попрошу убрать руки от моего мужа.

Во взгляде Моргана было нечто нервирующее и враждебное, пока они с Леви смотрели друг на друга. Битва сил воли, которую ни один из них не желал проигрывать.

Я слегка отпихнул Леви, сделав это мягко, и выпрямился на своем стуле.

— Этому браку пришел конец, Морган, нравится тебе это или нет. Я больше не твой муж, и Леви может трогать меня как ему вздумается.

Морган расхохотался. Смех был холодным, и от него по моей спине пробежали мурашки.

— Ужасно амбициозное заявление, Джейсон. Ты бываешь разным, но дураком я бы тебя никогда не назвал. Леви не приблизится к твоему члену, даже если кто-то предложит ему миллион долларов. Не думай, что я не наблюдал за ним годами. Он натурал до мозга костей. И ему же лучше. Это единственная причина, по которой он до сих пор дышит.

Фрэнсис дотронулся до руки Моргана и наклонился, чтобы что-то сказать, но Морган от него отмахнулся.

— Да знаю я. Это уже неважно, бл*ть, так что отвянь. Буду говорить, что хочу.

Взгляд Моргана метнулся к охраннику у двери, затем обратно. Он на мгновение понаблюдал за Леви, затем переключил все внимание на меня.

— Это печалит меня, детка, — он кивнул на папку с бумагами о разводе, лежащими перед Леви. — Я очень серьезно отношусь к своим брачным обетам, Джейсон. Очень серьезно. Я думал, ты чувствуешь то же самое.

— Я и чувствовал. Всегда чувствовал.

— Но ты положишь всему конец? Вот так просто? Ты уйдешь после стольких лет?

— Да. Наш брак оказался всего лишь ложью.

Морган вскинул бровь.

— Ложью? Наш брак был самой честной вещью на свете. Наша любовь минует все барьеры, Джейсон. Это всего лишь небольшая кочка на дороге. Вот увидишь. Мы и с этим справимся. Почему ты хочешь все разрушить?

— Ты бредишь. Я больше тебя не люблю.

Морган цыкнул и развел руками, повернув их ладонями вверх и поигрывая пальцами, чтобы я взял его за руки. Я не пошевелился.

— Ну же, детка. Ты же не боишься меня, нет?

У меня было такое ощущение, будто по моей коже ползают личинки. Я всего лишь хотел подписать бумаги, поехать домой и больше никогда об этом не думать. Зачем я здесь? Зачем это происходит?

— Я хочу, чтобы ты подписал бумаги. Я сделал так, как ты спросил. Я приехал. Я здесь. А теперь подпиши их.

Леви снова открыл папку. На сей раз адвокат Моргана протянул руку и закрыл ее обратно.

— Когда у них состоится то, что мой клиент сочтет приемлемой встречей, — сказал Фрэнсис с железными нотками в голосе, — вот тогда мы подумаем о том, чтобы подписать. Прекратите вмешиваться.

— Так, ну хватит. Джейсон...

— Все нормально.

Это было ненормально. Это было что угодно, только не нормально. Внутри я настолько трясся, что боялся, как бы мои органы не превратились в жидкость.