Клэр заверещала, когда Леви понес ее обратно к матери. Микроволновка пикнула. На тарелке, которую оставил для меня Леви, лежала жареная курица, бобы и стручковая фасоль. Я нашел нож и вилку в ящике как раз в тот момент, когда вернулся Леви.

Он скрестил пальцы на обеих руках и повторял, глядя в потолок:

— Пожалуйста, не будь беременна. Пожалуйста, не будь беременна. Пожалуйста, не будь беременна. Я передумал. Я не могу. Если ты милостив, Господи, ты меня спасешь. Я тебя умоляю.

Я усмехнулся.

— Ты такой драматичный. Если Отэм снова беременна, ты будешь в восторге.

Леви застонал, когда две хихикающие девочки стали так громко плескаться в ванне, что шум разносился по всему дому.

— Ага. Может быть, — он задумался. — Двухлетка, четырехлетка и младенец, который не даст мне спать ночью. Насколько, говоришь, у тебя большая квартира? Я буду спать на полу.

От улыбки у меня заболели щеки, и это было приятно.

— Даже думать забудь. Если бросишь свою семью, я заставлю тебя делить постель со мной. К твоему сведению, я сплю голым.

— Знаешь, я передумал. Я прекрасно могу справиться с младенцем. Держи свою голую задницу подальше от меня, — Леви усмехнулся. — Пошли. Возьми еду с собой. Мы можем сбежать в мой кабинет, где нас не потревожат.

В кабинете Леви стоял черный кожаный диван, акцентные столики, книжные шкафы от пола до потолка вдоль одной стены, заставленные исключительно книгами по юриспруденции, а также стол из красного дерева, который стоял перед огромными панорамными окнами с видом на просторный задний дворик. Это единственное место, где он мог скрыться от своих детей и спокойно работать.

Я плюхнулся на край дивана, а Леви сел с другой стороны, закинув ноги на стильный черный акцентный столик посреди зоны отдыха. Пока я ел, он пересказал мне план на завтра.

— Наш визит в тюрьму запланирован на одиннадцать. Фрэнсис встретится с нами там. Пакет документов собран и готов для подписи Моргана. Ему нужно лишь проставить подпись в четырех местах, и дело сделано. Я не знаю, что за игру он ведет, но что бы ты ни делал, не позволяй ему манипулировать тобой.

— Не позволю.

— Джейсон, я серьезно. У меня дурное предчувствие. Не позволяй ему слишком много говорить. Пусть не отходит от сути. А суть — это ваш развод. Он знает условия и разделение активов и финансов. Он с ними согласился. Он уже заявил, что если получит этот визит от тебя, то все подпишет. Дело в шляпе.

— Ладно, — я сумел затолкать в себя половину ужина, после чего отставил тарелку, уже не чувствуя голода. Каждый раз при мысли о Моргане меня тошнило, мой желудок бунтовал.

— Ты просмотрел бумаги, которые я скинул тебе на электронную почту?

— Ага. Вроде как. Я их пролистал. Я тебе доверяю.

Леви вздохнул.

— Джейсон. Это же твоя жизнь. Ты должен их прочесть.

— Я тебе сказал. Я просто хочу освободиться. Хочу продать дом, мебель, абсолютно все. Больше не хочу это видеть. Я хочу уехать из этого бл*дского города и никогда не оборачиваться.

— Знаю.

— Ты в последнее время бывал в доме?

— Я проверил его на той неделе. Прошелся вокруг. Все снова тихо. Никаких признаков репортеров. Думаю, все стихло, когда завершился суд над ним.

— Хорошо. Наконец-то.

Мой телефон пиликнул, и я достал его из кармана. Это было сообщение от Скайлара. «Надеюсь, ты хорошо добрался до Кингстона».

Простое сообщение, но мое сердце пропустило удар. Его забота заставила мои губы растянуться в улыбке. «Я на месте. Долго ехал, но благополучно добраться».

Стрелки часов уже перевалили за восемь. Скайлар собирался на работу, если уже не был там. Его ответ пришел мгновенно. «Удачи завтра. Я рядом, если тебе нужно будет поговорить. Постарайся не слишком скучать по мне».

Я усмехнулся, затем осознал, что за мной наблюдают. Я покосился на Леви и как можно быстрее спрятал улыбку и телефон. Но было уже поздно.

— Это твой студентик?

— Не начинай.

— Ну он же?

— Леви, я же сказал, не начинай.

— Да брось. Кто заставляет тебя так улыбаться? Если это не студентик, то я хочу знать, кто это, потому что ты уже целую вечность не улыбался вот так.

— Не называй его так.

— Ой-ей-ей. Я слышу защищающие нотки в твоем голосе?

Я застонал и потер лицо.

— Можно мы не будем это обсуждать?

— Как там его зовут?

— Ты знаешь, как его зовут. Не умничай. Тебе не идет.

— Напомни мне.

Естественно, Леви не стал закрывать тему. Если я хоть что-то знал о своем лучшем друге, так это то, что проще уступить прямо сейчас, иначе он весь вечер будет сводить меня с ума.

— Его зовут Скайлар, но это не то, что ты думаешь. Мы просто... — я не знал, что мы делали.

— Ты спишь с ним.

Давнее чувство вины на мгновение просочилось, после чего ускользнуло обратно.

— Да. Мы несколько раз переспали. Но ничего такого. Это просто...

— Просто секс?

— Да.

— Ничего большего?

— Нет. Я не хочу большего. Он это знает.

— Тогда почему он пишет тебе? — Леви улыбался от уха до уха. Он наслаждался моим дискомфортом.

— Не знаю. Просто спросил, нормально ли я добрался.

— Он знает, что ты здесь?

— Да. Я сказал ему за завтраком. Зачем ты это делаешь?

Леви рассмеялся.

— Потому что ты так нервно дергаешься. Чего ты стыдишься?

Мой телефон снова пиликнул, и Леви — вот ведь ублюдок — выглядел самодовольным.

— Не хочешь ответить?

— Нет.

Леви оставался тихим и наблюдательным.

Мой телефон прожигал дыру в кармане. Не сумев больше терпеть, я вытащил его и прочел сообщение от Скайлара.

«Только подумай, как хорошо ты выспишься, пока я не буду угрожать твоему лицу и яйцам. Лол».

— Ты снова улыбаешься.

Я бросил телефон на столик и недовольно уставился на Леви.

— Ну еб твою мать. Я же сказал. Я...

Леви застонал и запрокинул голову.

— Знаю, знаю. Ты не заинтересован в том, чтобы встречаться. Ты предпочтешь провести остаток жизни как одинокий холостяк, потому что ты больше не доверяешь миру. Я понимаю. Правда. На сто процентов, но могу я подметить, что эта твоя интрижка со студентом уже переходит в категорию отношений?

— Не переходит.

Леви поднял один палец.

— Сколько раз вы перепихнулись?

Я обмяк, привалившись к дивану и накрыв глаза рукой.

— Не знаю. Несколько раз.

— Два или три?

— Пять или шесть.

— Ха! Ладно. Он остается на ночь?

— Да, но...

— Вы ели вместе?

— Леви, это не...

— И теперь он пишет тебе, когда ты уехал из города. Я знаю, что вы с Морганом долго были вместе. Я знаю, что у тебя уже сто лет не было «перепиха» с другими, — он изобразил пальцами кавычки в воздухе. — Но в целом идея «перепиха» осталась той же, что и двадцать лет назад. Вы встречаетесь, трахаетесь и прощаетесь. Конец. Черт, тут даже имена не играют роли.

— Мы не встречаемся. Он знает, что мы не встречаемся. Он согласен, что мы делаем вовсе не это.

— То есть, ты регулярно занимаешься сексом с парнем, которому ты достаточно дорог, чтобы он писал тебе смс-ки, пока ты в отъезде.

Я сжал переносицу. В черепе зарождалась головная боль.

— Я больше не хочу об этом говорить. Мы не встречаемся. Конец истории. Он мне безразличен. Я ничего о нем не знаю и не хочу знать.

Но это вовсе не правда. Я знал, что Скайлару нравится музыка. Я знал, что он пел в душе, потому что там лучшая акустика, даже если его пение напоминало вопли кота, умирающего в муках. Я знал, что Скайлар умен и разговорчив. Он побывал в стольких местах, что я и представить себе не мог, и много с кем переспал там, если верить его случайным комментариям. И эта информация совершенно точно не проворачивала нож в моем нутре. Он вырос с приемным отцом, которого называл Уолтером, а не папой. Мужчина был мягко говоря неприятным, и подростковые годы Скайлара так повлияли на него, что в итоге он оказался на медикаментах.