Позаботившись об этом, я оттолкнулся от стола и направился в зал для совещаний. На полпути туда меня кто-то окликнул сзади.

— Прошу прощения. Прошу прощения. Доктор Палмер?

Я повернулся, ожидая увидеть студента, но оказался лицом к лицу с мужчиной примерно моего возраста, может, на несколько лет старше. Он показался знакомым, и покопавшись в памяти, я вспомнил, что меньше часа назад видел его на улице, когда он стоял в стороне от толпы преподавателей. Он был единственным из нас, кому хватило ума прихватить пальто.

Сейчас он стоял в этом самом пальто, незастегнутом и распахнутом, глубоко засунув руки в карманы. Под пальто на нем был мягкий серый свитер и хлопковые брюки. Его каштановые волосы были взъерошены ветром, а глаза щурились, словно были воспалены или яркое освещение их раздражало. Он несколько секунд поморгал, затем взял себя в руки, и действие прекратилось. Он улыбнулся.

— Я могу вам чем-то помочь?

— Простите. Вы так убегали, и я увидел, что это выпало из вашего кармана, — он достал руку из кармана пальто и протянул мне. — Я подумал, это вам нужно.

В его руке лежал маленький пузырек с таблетками, который я искал ранее.

— Ох, черт, — я похлопал себя по карманам, ничего не понимая, затем потянулся к пузырьку. — Спасибо. Я сегодня совсем в раздрае. Спешил прибраться на столе и пойти на это совещание. Я вообще не осознавал, что сунул его в карман.

— Ничего страшного. Вы ведь доктор Палмер, верно?

— Да. Джексон, — это имя ощущалось странно на моем языке. Я не был уверен, что когда-нибудь привыкну к нему.

— Джексон, — он как будто пробовал имя на вкус. — Вы здесь новенький, не так ли?

— Да.

— Откуда вы?

Я прикусил губу, всматриваясь в лицо парня, ища признаки, что он выуживает информацию, и ему что-то известно. Выражение его лица оставалось открытым и дружелюбным, даже слегка флиртующим. Он снова часто заморгал, затем остановился и дотронулся до кожи под глазами. Это напоминало непроизвольный тик. Мне казалось грубым таращиться на это, и я скользнул взглядом по коридору.

— Гвелф, — соврал я, назвав первый город с университетом помимо Кингстона, который пришел в голову. — Я перевелся сюда из Гвелфа.

— Гвелф. Интересно, — затем он вздрогнул. — Ох, простите. Как грубо с моей стороны. Вы понятия не имеете, кто я, да?

— Эм, нет, — мне хотелось посмотреть время на телефоне. Такими темпами я опоздаю.

— Ах, я так извиняюсь. Должно быть, вы не часто забредаете в здание креативных искусств, да? Западный корпус?

— Нет. Никогда там не бывал.

— Я так и думал. Нет ни одной причины бывать там, да? — он протянул руку, слегка расправив плечи. — Реджи МакГуайр. Я веду многие курсы по кинопроизводству и кинематографии.

— Рад знакомству, — я пожал его руку. — Прошу прощения. Не хочу показаться грубым, но у меня сейчас совещание, и я опаздываю.

— Ой, черт. Вы же говорили. Виноват, — он рассмеялся и отмахнулся от меня. — Идите, идите. Не сомневаюсь, что еще увидимся, Джексон из Гвелфа, — из его уст это звучало так же странно, как из моих.

Я отбросил это ощущение и пошел на совещание, игнорируя то чувство, будто он наблюдает, как я ухожу и сворачиваю за угол.

Спустя два часа, после долгой беседы о безопасности и мерах эвакуации и «Как по-вашему, как справились с этой чрезвычайной ситуацией» бла-бла-бла, нас отпустили.

К тому времени, когда я собрал вещи и направился домой, было почти семь. Мой желудок заурчал, когда я свернул на парковку, и я осознал, что весь день ничего не ел, кроме горсти ибупрофена. Мое похмелье, может, и прошло, но неизменное бремя моей жизни никуда не делось, и ощущалось оно все так же.

Наступил вечер, небо затянулось тучами. Накрапывал легкий дождик, смочивший улицы и усиливший запахи, которые я всегда ассоциировал с осенью. На парковке было темно. Несколько случайно расставленных прожекторов источали лишь тусклый желтоватый свет, не расходившийся дальше их непосредственного окружения. Приближаясь к черному ходу в здание, я заметил человека, сидевшего у двери и сгорбившегося над открытой книгой. Его тело слегка покачивалось, отчего взъерошенные светлые волосы подрагивали.

Скайлар.

Он сидел в наушниках (как обычно) и не слышал моего приближения. Он слишком сосредоточился на чтении и не замечал ничего вокруг. Он погрыз кончик текстовыделителя, затем принялся отстукивать им ритм по учебнику. Мгновение спустя он снял колпачок зубами и пометил абзац в учебнике.

Я стоял почти прямо перед ним, и он до сих пор не поднял взгляд. Когда я пнул его по ботинку, он вскрикнул и подпрыгнул, уронив книгу. Его широко раскрытые глаза встретились с моими. Он выдернул наушники из ушей, лицо озарилось смущенной улыбкой.

— Джексон. Привет, я...

— Тебе жить надоело? — рявкнул я, не сумев сдержать свой нрав. — Какого черта ты творишь? Сидишь на темной парковке вечером с наушниками в ушах. Ты вообще не уделяешь внимания своему окружению. Кто угодно может подкрасться к тебе, напасть или навредить тебе. Идиот.

Его рот оставался полуоткрытым, когда он что-то залепетал. Смягчившись, он сгорбился и пожал плечами.

— Я не... наверное... простите. Я не подумал.

Я вздохнул и провел пальцами по своим влажным волосам. Окинув взглядом безлюдную парковку, я подметил все укромные места, где мог бы притаиться нападавший. Дождь тарабанил по крыше постройки, приглушая звуки, и это идеальный сценарий для злоумышленника с дурными намерениями.

— Просто... будьте осторожнее, ладно? Что вы здесь делаете?

Скайлар подобрал книгу с пола, смахнул грязь парковки, затем закрыл и убрал ее в рюкзак, после чего встал и повесил лямку на плечо.

— Вы отменили встречу, но все же казалось, что вы хотели обсудить нечто важное. Буду честен, любопытство меня убивает, так что я подумал, почему бы не прийти сюда? — он облизнул губы, не скрывая своего рвения.

— Вы не можете просто заявиться ко мне домой.

— Хотите, чтобы я ушел? — такой невинный и полный надежды.

Если бы он только имел представление об истинной цели, по которой я хотел поговорить...

— Да. Вам лучше уйти. Это будет... — нахмурившись, я переступил с ноги на ногу, взглянул ему в глаза, затем снова отвернулся. На ум пришло слово «неприлично», но я не мог его озвучить. Неприлично было целовать его в пятницу ночью. Хотя цель этого разговора не сводилась к чему-то неподобающему, приглашать его внутрь все равно не казалось правильным. Моей целью было оценить ситуацию и, возможно, обменяться информацией, чтобы спасти свою задницу и не оказаться в центре внимания СМИ, опять потеряв работу в результате. Но я еще не знал, могу ли доверять ему. Каждая унция доверия к человеческой расе была потеряна, благодаря Моргану.

— Доктор Палмер.

— Ладно. Хорошо. Заходите внутрь, — я подошел к двери, отпер ее и распахнул для наглядности. Скайлар оказался рядом, стоя ближе, чем я ожидал. От него исходило тепло, пересекавшее небольшое расстояние между нами.

С суровым выражением игнорируя подсознательную тягу, я сказал:

— Мы всего лишь поговорим. Понимаете? Поговорим.

Его губы изогнулись, а те уникальные глаза, на которых я не хотел зацикливаться, сверкнули.

— Само собой, доктор Палмер. Поговорим.

— Это не эвфемизм.

— Конечно же нет.

Я рыкнул и нахмурился еще сильнее. Его улыбка сделалась шире. Это ужасная идея.

Он последовал за мной внутрь и не отставал ни на шаг, пока я переступал порог и поднимался четыре этажа по лестнице до своей квартиры. Все это время я пытался вспомнить, в каком состоянии оставил свое жилище этим утром. Я страдал от похмелья и все выходные не заботился о том, чтобы прибрать за собой. Подозреваю, что нам предстояло войти в бардак.

— Я вроде как удивлен, что вы живете здесь, — сказал Скайлар, когда мы подошли к моей двери. — Мне стоит пересмотреть свои решения в жизни и убрать «профессор колледжа» из списка потенциальных работ, и очень жаль. Это был стоящий вариант. Преподавать было бы круто. Я думал, вы, ребята, зарабатываете побольше.