Жизнь обычного человека во Внутреннем Космосе не была легкой и приятной, по крайней мере, на памяти Лероя — может быть, столетия назад, было как-то иначе, но сейчас так. Но люди жили, не смотря на общую скудность ресурсов и глобальную деградацию — в прямом смысле никто не находился под угрозой постоянной смерти. Благодаря древним машинам, технологическое совершенство которых было подобно волшебству, но не бесконечно — каждый из современных людей имел каждый день доступ к еде, воде, воздуху и медицинской помощи. Пусть еда для большинства людей была полусинтетическим концентратом фиброзы или кипира, вода на 10 раз переработана и слегка фонила радиацией, воздух был полон вредных примесей и вонял пластиком, а медпомощь заключалась только лишь в доступности медбота — но это все же это было. Рожденный в любом из миров Внутреннего Космоса мог выжить в любом случае, плохо, порой отвратительно, но выжить. Не нужно было никаких сверх-усилий, чтобы просто поддерживать свою жизнь. Чудо-машины, которые еще в основном продолжали исправно функционировать, обеспечивали все минимальные физиологические потребности людей. И человечество существовало, на помойке, на грудах развалин, потребляя продукты былого величия своей цивилизации — но существовало.

Хотя в этом самом минималистичном существовании заключалась некая ловушка. Зачем стараться, куда-то лезть, подвергать себя лишнему риску, если можно каждый день получить свой брикет фиброзы и пару литров технической воды? Для большинства миллиардов людей, населяющих Внутренние Системы ответ был очевиден — незачем. Рождаясь в грязи, они жили в грязи и умирали там же. И не считали свое бытие чем-то ужасным или требующим кардинального изменения. Многие даже никогда не покидали своих миров до самой смерти, а трансляции по комлинку с турнирных сражений флотов надежно отвлекали от насущных проблем и скудности перспектив обыденности.

И лишь немногие решались на то, чтобы изменить свою жизнь, добиться чего-то большего. А для этого был только один путь — вступить во флот и продвигаться по званиям вперед и вперед, до элиты — и этот путь был ясен и понятен. Путь каждого из людей во Внутреннем Космосе был тяжел, но не предопределен раз и навсегда. Это Лерою Кейну нравилось. Дети, рожденные в мирах Внутренних Систем, были почти с самого рождения предоставлены сами себе. Подверженные ускоренному развитию с помощью бодификаторов и скилл-модов — зачем чему-то обучаться или чего-то достигать, если с помощью одной только инъекции ты можешь получить себе необходимые навыки и тело — до 8 лет они получали свой социальный паек от древних машин, совершенно бесплатно, привыкая с детства вести подобную жизнь. Дальше, взрослея, эти дети становились полноправными членами общества, в котором им предстояло обрести свое собственное место. В основном бывшие дети оставались в родных мирах и находили какую-то приемлемую для себя работу или в крайнем случае вели жизнь бомжа-бродяги, что так же не было редкостью. Или же, решив рисковать, рвали старые связи с родной колонией, как-то собирали кредов на свой корабль и вступали во флот. Все было предельно справедливо. Либо у тебя есть стержень и ты вырываешься со свалки с бесплатными синтетическими брикетами фиброзы, либо так и живешь, но без риска быть пристреленным или зарубленным завтра в жестоком бою за сектор. Стартовые социальные условия несколько различались от мира к миру из-за специфики колоний, например, на Майто царил матриархат, а на Саккаме рабочие династии, но в общем это имело мало значения.

Имело значение только то, как лично каждый распоряжался своей жизнью. Выбравшие свободу и движение вперед, вступали во флоты и сражались в них, захватывая сектора и сами повышаясь в статусе. Или умирали в борьбе за это. И то и другое было для Лероя гораздо лучше, чем сгнить на поверхности любого из миров, бомжуя всю жизнь. И старая система турниров и флотов давала ему все возможности для этого. В свое время он с легкостью обменял свои начальные социальные связи и гарантии минимального жизнеобеспечения на возможность стать кем-то большим. Для него никогда не стояло выбора, стать одним из множества ледорубов Саккама или испытать судьбу в боях, будучи воином одного из флотов — он с самого детства знал, каким путем он пойдет.

Влиятельные флоты имели под своим контролем по нескольку выгодных секторов — это приносило прибыль и давало новые возможности для роста и укрепления. Но с захватом секторов давались не только привилегии, но и обязанности. Флоты, контролирующие сектора, были обязаны поддерживать там социальный порядок, ведя внутренние дела согласно обычаю и сохраняя древние машины в порядке. За действиями всех легальных флотов неусыпно следил арбитраж самого могучего флота Белой Звезды, так называемых «судей», строгости и дисциплине которых подчинялись даже элиты. Это была вершина исполнительной власти Внутренних Систем, они никогда не вмешивались во внутренние дела секторов и флотов, но всегда выступали гарантом соблюдения правил с позиции силы. Даже все бои за сектора проводились исключительно с их позволения и под их непосредственным присмотром. Специально разработанная и веками применяемая система турниров была рассчитана на то, чтобы сражения шли по максимально равным условиям, чтобы даже новообразованные флоты имели возможность занять свой сектор у старых мощных флотов. Имело значение только личное мужество пилотов и техническое оснащение ограниченного количества кораблей. 200 боевых условных единиц — не больше, чтобы не начиналась неконтролируемая бойня, но и не меньше, чтобы флот-претендент наглядно продемонстрировал силу и возможность потом удержать захваченный сектор под своим контролем. Так же все турнирные бои проводились вдали от колоний и торговых маршрутов, чтобы не нанести урона гражданским, и тем более, Эдем упаси, древним машинам. Каждый турнир за сектор длился строго выверенный период и вообще все было в рамках Устава «судей». Их силу никто бы не осмелился оспорить.

Кроме, пожалуй, элит. Бессмертные существа, обладающие невероятной властью, имеющие доступ к ресурсам чудесных городов-эдемов, они были безусловной вершиной социальной пирамиды Внутренних Систем. Теми, кем мечтал стать каждый из людей. И они служили неким противовесом несокрушимой военной системе «судей» — но правили не с позиции военной силы, а с позиции политической и экономической власти. Именно поэтому, намеренно, «судьям» было запрещено становиться бессмертными элитами. Принимая служение суровой дисциплине Белой Звезды, человек отрекался навсегда получить высший статус и вечную жизнь. Взамен этого он получал право быть вершителем закона и щитом всего человечества.

Уравновешивая друг друга, «судьи» и элиты, правили Внутренним Космосом веками, между тем позволяя наиболее активным членам человеческого общества возвышаться через флоты и лучшим представителям получать бессмертие и все ресурсы в свое распоряжение. Как по Лерою, это и было самым разумным — уж если человек достиг максимального звания, кому как не ему доверить мощь городов-эдемов и власть? Вполне справедливо, не смотря на несопоставимую разницу в социальном положении элит и обычных людей без флота. Лерой Кейн считал это не только правильным, но и мотивирующим. И доказавшим свою работоспособность в веках.

Таким образом, совмещая разделение по социальным статусам, начиная от обывателей-безфлотов и заканчивая высшей аристократией в военном плане «судей» и в политическом элит, Внутренний Космос существовал больше 1000 лет. И просуществовал бы еще столько же, Лерой Кейн не сомневался в этом. Ведь не смотря на строгую иерархию системы, каждая из колоний имела свой собственный социальный строй, который никто не стремился подавлять или переделать. Все без исключения люди имели все возможности жить, хоть и жалкой жизнью, а политикой и войной занимались только те, кто сам к этому стремился. И только в рамках неукоснительно соблюдаемых ограничений.

Как жаль, что все это оказался колосс на глиняных ногах, который рухнул от одного точного удара сумасшедшего пророка… Как оказалось, тысячелетняя система насквозь прогнила изнутри, и чтобы ее обрушить в один момент понадобилось не больше, чем один элита Такэси… А потом началась совсем иная война. Без правил, без ограничений, каждый за себя. Рушились не только целые миры, самое страшное, уничтожались и древние машины, которые никто не знал, как восстановить. Теперь уже стало серьезным вопросом для любого обычного человека — что поесть и попить, где жить и вообще как не умереть под случайным обстрелом или от клинка инопланетника. Перенаселение, голод, катастрофы и беспредел стали нормой во Внутренних Системах в период гражданской войны, да и потом, после ее окончания, не сказать, что слишком полегчало. Со временем конечно, как-то все более-менее пришло минимальной стабильности, скатившись к некоей версии бандитского феодализма, исключая системы Черной Звезды и Центури. Но прежних времен было уже не вернуть. И хуже всего, пропала даже малейшая надежда выкарабкаться из этой ситуации — слишком много было потеряно, слишком многие погибли и слишком многие древние машины были уничтожены. Бодификаторы, еда, медботы и даже космические корабли, безостановочно сотнями лет производимые автоматическими фабриками древних — все неожиданно стало роскошью, а не нормой. Для всех людей стало очевидно, что это конец. Даже если об этом не говорили прямо, это подразумевалось и каждый думал об этом как о свершившемся факте.