Чтобы сломить первоначальное отчаянное сопротивление элит, возвышенному понадобилось меньше часа. Потом, когда кровавое солнце было уже критически низко, и основная часть защитников пала — в Санктусе началась резня.

В разрушенном, горящем городе, среди обломков обесточенных машин, метались бешеные комки псионного мяса, позли влажные пульсирующие щупальца и сверкали дуговые разряды — выискивая последних выживших, распыляя и поглощая их, чтобы незамедлительно всосать вверх, в ненасытные внутренности чудовищного шара.

Именно тогда пространство пронзил истошный визг умирающей части возвышенного, брошенного на поглощение «Розы».

Древнее чудовище замерло, не понимая, что происходит.

Безумное месиво наслоенных сознаний поглощенных ею жертв, оформило хаотичное желание, внезапно возникнувшее в горниле ненависти и голода — и в ту же секунду ставшим нестерпимым и подавляющим.

Сожрать!! Уничтожать!! Поглотить!!

В одно мгновение кровавое солнце исчезло с Холдена, оставив после себя недоеденный обреченный город, горящий и разрушенный, практически безлюдный, полный сгустков рыскающего псионного мяса.

Древняя тварь явилась в систему Рэд.

И тут же получила внезапный удар Белой Смерти прямо в свое распухшее нутро.

Станция «Роза», все так же оставалась мерзким распухшим нагромождением металла и плоти — но теперь она была полностью под контролем Белой Смерти. Теперь Хел управлял ужасом и голодом, окутав белесой дымкой мясной кусок. Он бил врага его же собственным оружием.

Не ожидая подобного поворота, возвышенный появился на орбите Гигера вплотную к «Розе», намереваясь сделать то же, что сделал во всех других мирах — даже если предсмертный визг, привлекший его сюда был признаком нового сопротивления. И он был. Но такого сопротивления, которого древняя тварь еще никогда не видела.

Мясные щупальца Хела, разгоняемы кинетической псионикой, в ту же секунду, как явился возвышенный, вонзились в его плоть, переплетаясь и проникая внутрь. Но основная атака была не на физическом уровне. Точно такое же переплетение и агрессивное отражение началось на уровне псионики.

Возвышенный, мгновенно адаптируясь к новой угрозе — ответил тем же.

Такой битвы человечество еще никогда не видело и не знало. Если бы хоть один из людей выжил, и мог бы наблюдать это, не сойдя с ума от ужасной псионной ауры, распространявшийся вокруг, он бы, наверное, все равно сошел с ума — от безумного кошмара происходящего. Два отвратительных, мерзких образования плоти переплелись друг с другом на орбите Гигера, опутывая и разрывая друг друга в отсвете вулканической деятельности с поверхности и багрового света Зловещего Ока сверху. Кровь, оторванные сгустки мяса и металла разлетались по низкой орбите, две омерзительных опухоли сцепились в схватке на поглощение — все то же самое происходило во вскипевшем ненавистью псионном океане, невидимом для человеческих глаз.

Злобы, ненависть, голод!

Кто кого сожрет!

После первого удара — казалось, что Белая Смерть пересилит. Ошеломив появившегося врага внезапным ударом, Хел успел достаточно глубоко проникнуть и физически и псионно в древнюю тварь, преобразуя по своему подобию его структуру… Но создавая свое отражение в твари, он по природе своей, получал ее отражение в себе.

Обратным потоком в него хлынуло чудовищное тысячелетнее безумие, многократно усиленное полусожранными, но еще живыми, миллионами страдающих человеческих существ. Сам того, не ожидая и сначала не осознавая, Хел заразился всей этой мешаниной сумасшедшей ненависти — а когда понял, что происходит, было уже слишком поздно. А если бы он даже и раньше понял, то не смог бы сделать ничего. Не имея переделать свою изначальную природу, Белая Смерть не только преобразовывала то, с чем сливается, но и сама впитывала обратное отражение.

Это была ее критическая уязвимость.

Победив физически и псионно, Хел проиграл ментально. Порожденная сотни лет назад голодная ненависть заразила и все его существо, сделав невольной частью Возвышения. Прошло немного времени, и чудовищная и омерзительная схватка закончилась полным слиянием. Кровавые комья огромного размера объединились, слившись в один. Белая Смерть рассеялась, разлетаясь в пространстве танцующими угасающими червяками…

Хел сражался жестоко, но и он потерпел поражение.

Но проиграв в битве, он достиг главного — дал время Алексу Дарку, чтобы он смог сделать то, что задумал.

То, что не смог сделать никто до него.

И в это самый момент, когда последние червяки Белой Смерти исчезали вокруг повторно поглощенной «Розы», окруженный светлячками, «Огненный Ветер» уже летел в иной точке пространства. Унося на своем борту последних воинов «Спарты». За бортом мелькали далекие светила и миры, корабль двигался в пустоте, навстречу своей цели.

Суон, придя в себя, открыла глаза.

— Алекс… Ты здесь… — тихо произнесла она, поняв, что Дарк держит ее на руках, она бросила взгляд на раскрытый стыковочный шлюз, увидев знакомые очертания звезд, — Где… Мы?..

— Это Даларан-2, воин, — сказал Алекс, — Мы будем драться на Доминусе.

«Огненный Ветер», погруженный во тьму, одиноко летел среди окружающей тьмы космического пространства, тьма во тьме, подсвечиваемая лишь «светлячками» — сгоравшими от перегрева сгустками инопланетных нано-машин. Такие же «светлячки» летали по внутренним отсекам корабля, и это было единственным источником освещения при полном отсутвии энергопитания. Сметанка играла с ними, появляясь и исчезая тут и там. Дети, вместе с Ириской, собравшись в грузотсеке вокруг кристалла-«резирагха», монотонно и непрерывно гудели, напевая низкочастотные гурхорские звуки, напоминающие молитву. Таким образом они разгоняли корабль силой псионного резонанса, так же, как это делали гуки со своими кораблями-медузами.

Суон стояла в шлюзовом отсеке, наблюдая через заклинившие в открытом положении створки за медленно разрастающимся зелено-голубым метановым диском Даларана. Прошло уже некоторое время после того, как Алекс Дарк телепортировал их с Гигера, где Хелы остались прикрывать их отход — и Суон уже достаточно пришла в себя, чтобы держаться прямо и даже передвигаться самостоятельно. Она стояла здесь и смотрела, в какой-то прострации наблюдая великую безбрежную бездну, которая жила по своим законам, и которой совершенно не было дела да каких-то незначительных цивилизаций, которые быстро возникли и так же быстро угасали, поглотив сами себя… Суон пришла мысль, что сейчас, возможно, они вообще последние представители человеческой расы, оставшиеся не только во Внутреннем Космосе, но и вообще во всей вселенной.

Кроме приближающегося Даларана, через открытый шлюз невооруженным глазом был отлично виден и его второй спутник, тот, на котором ранее находился один из элитских городов-эдемов, Доминус. Он был уже совсем близко. Сейчас этот спутник, как и сам город-эдем, были абсолютно темны, лишь изредка на поверхности, казалось, проскальзывают зловещие розовые искры. Алекс вывел из прыжка корабль насколько мог близко, практически вплотную к Даларану-2, чтобы опередить врага. И судя по всему, его план работал — древняя тварь еще не явилась за ними, хотя малейшее движение в омертвевших Внутренних Системах не могло остаться незамеченным ею. Значит, Белая Смерть еще держалась, отвлекая чудовище на себя.

«Хел…» — Суон непроизвольно сжала кулак оставшейся левой руки, — «Даже уже умерев, ты продолжаешь сражаться за «Спарту»…»

Она отвернулась от плывущего за бортом космоса, полная решимости. Значит, им точно так же нужно принять свой последний бой. Умереть, как должно «спартанским» воинам. Дарк сказал, что они будут драться — отлично!

«Жалко только детей,» — горько подумала она.

Но какой у них был выбор, перед лицом всемогущего ужаса, за секунды сокрушающего флоты и целые миры, не знающей никакой преграды в своей бешеной жажде поглощения? Нужно только сделать так, чтобы дети не мучились. Суон сжала зубы. Да, она сделает, что потребуется, если придется. Их души не должны попасть в этот безумный ад. Лучше уж она попадет туда, но не они. Она и Алекс — Суон не сомневалась, что он тоже уже сделал свой выбор.