Сам Алекс все время находился в медотсеке, большую часть которого занимал харгонский артефакт в виде непроницаемо-черного шара. «Сердце Тьмы», хранилище «нарга», как он называл его. Суон, оставив созерцание холодных звезд и приближающейся планеты-гиганта, пришла к нему, чтобы поговорить и попрощаться перед последним боем.
Она нашла Дарка сидящим со скрещенными ногами перед темным шаром, весь отсек был полон парящими «светлячками». Алекс, расслабленно опустив руки на колени, чуть наклонив голову, вполголоса говорил что-то кому-то на гурхорском — но в медотсеке, кроме него больше никого не было. Когда вошла Суон, он даже не повернулся.
— Дхум ширд, кам сар раллах!.. Гурх! Ханрагар чар, рал чар кимхэщ, дзаргар маарх! Гурх!.. — по телу Дарка прошла видимая судорога, голова его дернулась, меняя положение, и он заговорил уже на человеческом, глядя в другую точку, но там тоже никого не было, — Сам ты не шаришь, бро. Заебал! В этот раз моя очередь пить священный напиток, понял?.. Ага, встретимся во Вратах Судного Дня на Лимбосе, как в тот раз, хахах.
Он тихо рассмеялся, чуть наклонив голову — Суон увидела его совершенно ничего не выражающее лицо с застывшим взглядом, отражавшим в своей глубине зеленоватые отсветы — это выглядело жутковато.
— Алекс… — негромко позвала она, на мгновение смутившись, — Ты все еще тот же Алекс?
Дарк медленно обернулся, сфокусировав на ней взгляд.
— Суон. Знаешь, я уже давно не отличаю реальность от иллюзий, порожденных Тьмой или моим собственным безумием, — сказал он отрешенно, — Но отбрось сомнения. Я все еще «спартанец». Этого достаточно.
— Да, этого хватит, — понимающе кивнула в ответ Суон. — Скажи, эти дети…
Она помолчала, нахмурившись и наконец прямо задала вопрос.
— Мы взяли их с собой, чтобы использовать, как оружие? — спросила она.
Алекс молча посмотрел на нее, и ждал, ничего не отвечая, как будто Суон еще не закончила говорить.
— Ну то есть… Ты, кажется, поймешь меня. Я отговорила тогда Кэпа брать их в сражение. И теперь думаю, что совершила большую ошибку. Из-за меня все погибли. Я пошла на поводу у своей личной привязанности, может, материнский инстинкт разыгрался, не знаю… Они же все называют меня «мамой», смешно, но для меня это такая ответственность. Я просто не хотела, чтобы их постигла страшная участь, хуже смерти. Понимаешь?.. Или может быть, их присутствие ничем бы не помогло, я уже не знаю… — Суон говорила тяжело, ее лицо было мрачным, — Но ведь Шаман создал их намеренно, он был пророк. Может, не такой сильный, как Безумный Такэси — но пророк. Наверняка он предвидел, что произойдет и таким образом подготовился. Дал нам в руки оружие. А мы не поняли, не использовали его… Осуждали Шамана, называли его предателем человеческой расы. А он, получается, заботился о людях больше, чем мы сами оказались на то способны. Мы… То есть конкретно я — проявила слабость. Когда речь идет о миллионах, немыслимо рассуждать о ценности жизни нескольких детей. Да блять!… Во имя Эдема!.. Я сама говорю, и в душе отрицаю свои же слова! Хоть ты скажи, Дарки! Что происходит в этом ебаном мире, что приходится решать обменять одни смерти на другие?!
— Кэп принял решение, которое считал нужным принять. Дети тут ни при чем. Как царь, он решил сражаться своей волей и по своему плану. На этом все, — сказал Алекс прямо посмотрев на нее своим безжизненным взглядом, — Ты не могла бы повлиять на его решение, если он действительно решил. Понимаешь меня? Кэп был не просто царем — он стал олицетворением «спартанского духа». Его мысли и слова — молекулярное лезвие абордажного ножа. Ничто бы не остановило его.
Дарк помолчал, не сводя с нее пустых и страшных глаз, и добавил.
— А что касается Шамана… Он сделал ровно то, что должен был сделать. Чего не мог не сделать. Не больше и не меньше. Он исполнил волю Тьмы, и Тьма приняла его, как только он завершил свой цикл. Творения его остались, и нам решать, как распорядиться ими.
Суон твердо встретила его взгляд, не отворачиваясь.
— И знай, мы не бросим детей на растерзание этой твари. Не будет этого. Кэп не сделал, и мы будем. Может Шаман и создал их, как оружие. Но они не будут оружием, — решительно сказал Алекс, — Помнишь, что ты сказала мне тогда, на Омау? «Мы — оружие «Спарты»!» Суон! Сегодня мы будем сражаться, чтобы защитить детей. Ведь вопрос падения человеческой расы не зависит только от них. И даже от этой древней хуйни не зависит. Люди сами себя изжили, уничтожили и сожрали. Мир людей насквозь прогнил и было лишь вопросом времени, когда последние из нас перережут друг другу глотки, копошась в кучах радиоактивного мусора. Возвышение лишь ускорило процесс, но оно не причина. Люди подохли в дерьме, потому что они жили, как дерьмо. Втянуть в это же дерьмо еще и детей? Чтобы они пожертвовали своими маленьким душами в последней бессмысленной войне? Нет! Они — последнее, что осталось. Они не оружие. Они — ковчег.
— Прости за мою секундную нерешительность, Дарки… — Суон облегченно вздохнула и улыбнулась, — Ты истинный «спартанец», всегда им был, и остаешься им до конца. Ты прав! Умрем за «Спарту», защитим детей! Говори, что делать!
Алекса поднялся, повернувшись к «Сердцу Тьмы» и раскинул руки, словно бы обнимая его на расстоянии. «Светлячки», парившие в медотсеке, заметались под действием невидимой силы — от шара-артефакта к Дарку густыми темными потоками непрерывно полился «нарг», перетекая в пространстве отсека целыми реками темного вещества. Харгонские нано-машины вливались в тело Дарка, впитываясь и наполняя его, и хоть визуально очертания человека никак не менялись, Суон кожей чувствовала, даже через скафандр, как в воздухе сгущается тяжелая неестественная мощь.
Переливание силы Тьмы длилось не больше минуты — казалось, за это время Алекс принял в себя тонну инопланетного вещества. Наконец шар опустел, став прозрачным, как сверхтонкое стекло. Он уже не парил в воздухе, а медленно опускался к полу, как мыльный пузырь, под действием незначительного веса своей оболочки.
— Теперь я готов, — сказал Дарк, слегка поводя плечами, — Следуй за мной, Суон. Пора!
Алекс уверенной походкой вышел из медотсека и направился в сторону шлюза. Суон, не медля, последовала за ним, прихватив по пути абордажную катану — все равно от энергетического оружия теперь не было никакого толка, и если придется драться, то только в рукопашную. Прямо у шлюза, в переходном коридоре их встретила Ирис со Сметанкой — обе они, тонко чувствуя движения псионики, каждый по-своему, поняли, что происходит что-то важное и поспешили к месту событий.
— Арх Дарх! — пискнула девочка-мутант, благоговейно смотря на проходящего мимо Алекса, — Арх Дарх принял волю Позырателя! Сила Цьмы! Рарх чар! Чар!
— Будь храброй, меленький воин «Спарты», — сказал Дарк, задержавшись возле нее и потрепав по плоской голове, — Береги «маму» Суон и Сметанку!
— АУХ!! Ирис зделяеть! — по-кошачьи моргнув 4-мя глазами, с забавной суровостью произнесла девочка. — Дхум ширд!
— Алекс, стой!! — резко вспыхнула Суон, — Что ты сейчас сказал?! Какой нахрен «береги»?! Я знаю, что ты задумал! Не смей! Не смей, слышишь!! Ты собрался умереть один!! Я же вижу!..
Дарк уже вошел в шлюзовую камеру и сейчас стоял перед самыми створками, ведущими в великую звездную пустоту. За его спиной неподвижно плыл невообразимо огромный Даларан и четко просматривался край поверхности его навсегда потухшего 2-го спутника с развалинами некогда великого города льда и кристаллов.
— Суон. Послушай меня. Ты должна остаться. Кто-то должен остаться. Мы не можем умереть оба, кто-то должен присмотреть за детьми. Больше некому, — сказал Алекс, долго посмотрев на нее, — Ты должна остаться, это не моя просьба и не прихоть. Это твое боевое задание!
— Ну уж нет! Почему я, а не ты?! Почему, блять, почему?! — взорвалась Суон в ответ, она говорила быстро и зло, — Решил бросить меня одну, да?! Как все! Как Хел, как Кэп! Как Сен!.. Вы все бросаете меня, эгоистичные говнюки! Я — тоже воин «Спарты»!! Я буду драться!! Понял?! Я БУДУ ДРАТЬСЯ!! Что я для детей? Я даже не понимаю и малой части их силы! А вот ты — понимаешь, ты знаешь их Бога-Пожирателя, будь он проклят — лучше, чем я в 100 раз!! Ты оставайся — а я иду умирать!!
