Где-то глубоко во Внешнем Космосе, но не так чтоб уж очень глубоко в глубинах, ну так, глубоковато — в общем где-то там, на орбите большого океанического шарика по имени Омау, крутился еще один, совсем маленький шарик. Но уже без имени. И он был белый. И с белыми червяками вокруг.

И внутри этого маленького белого шарика что-то происходило.

Это «что-то» обрело материальную форму и деловито осмотрело себя.

По итогу осмотра выяснилось следующее. В наличии были: ноги — две, руки — две, голова — почему-то одна. Почему голова одна, а остального по две? В какой момент все пошло не так?

«Что-то» глубоко задумалась — и вообще, почему голова? Почему руки, почему ноги? Зачем все это? В чем глобальный смысл бытия?

Последний вопрос, впрочем, был неосознанным, и формировался скорее не как оформленная мысль, а как звук, вышедший из одного отверстия в голове, которое тоже зачем-то было одно.

— Хел, — издало отверстие в голове, которое называлось «ртом».

Итак, Хел.

Это уже что-то проясняло.

Но что «Хел»? Зачем «Хел»? Почему «Хел»?

Вопросов было много — ответов ещё больше, но все они были какие-то мелкие и мельтешащие, как танцующие червяки, и ничегошеньки не проясняло в ситуации.

Выбора не было.

Нужно было осмотреться вокруг.

Открыв глаза, которых, кстати, оказалось два в комплекте — что внушало некую уверенность — «что-то» произвело внешний осмотр, надеясь на прояснение ситуации.

Но это только добавило новых вопросов.

Потому что рядом внезапно оказались ещё две ноги, две руки и одна голова, на которой был один рот, и глаза, два штуки.

— Ты что? Ты зачем? Ты почему? — сказало первое «что-то».

— Хел! — уверенно ответило второе «что-то», забавно открывая свой один рот в одной голове.

Первое «что-то» на секунду задумалась, переваривая новую картину реальности.

— Нет! — твёрдо возразило первое «что-то», внезапно осознав себя и проникнувшись от этого осознания особой гордостью, — Я — Хел!

— Нет! Я — Хел! — раздались у них обоих за спинами, первое и второе «что-ты» обернулись.

Ситуация, которая вот-вот должна была проясниться, снова скатилась в белую неопределённость.

Белую — потому что новый говоривший был чистейшего белого цвета, как и первые два, и был совершенно неотличим от них. Те же две руки, две ноги, одна голова и, ожидаемо, один рот. Глаза трех белых «чтот», по два на каждого «что-та», испытующе смотрели друг на друга.

Первой идеей конечно было наиболее громко и наиболее уверенно сообщить остальным, что на самом деле «Хел» — это он. Но поскольку это делали одновременно все трое, этот путь заведомо вёл в тупик.

— Так не пойдёт! — сказал первый Хел. — Мы так никуда не продвинемся.

— Согласен, — подтвердил второй Хел, — Если и продвинемся, то в никуда.

— А мы и так в никуде, поэтому двигаться нам точно не стоит, — согласился третий, и вдруг его посетила гениальная идея, — Нам нужно определиться, что такое Хел! Зачем Хел? Почему Хел?

Идея звучала определённо свежо, и её стоило незамедлительно обдумать. Некоторое время все трое напряжённо переглядывались, делая вид, что усиленно думают.

— И долго вы будете так глазеть друг на друга? — это говорил уже четвёртый Хел, причём говорил довольно внушительно, — зачем, почему? Потому!

Это уже ни в какой шлюз не лезло.

— Да что это такое! — воскликнул первый Хел.

— Уму не растяжимо! — возмутился второй.

— Мы так ничего не узнаем! — сокрушался третий.

Четвёртый хитренько посмотрел на них своими — две штуки — глазами.

— Почему не узнаем? Зачем не узнаем? — вопросил он как бы с подвохом, и когда все заинтересовались, открыв каждый по одному своему рту, резко внёс новое оригинальное предложение, — Нам нужно определиться, каковы признаки «Хела»!

— Точно! Какова концепция «Хела»? — сразу включился первый.

— Воистину! В чем экзистенциальный смысл «Хеловости»? — сумничал второй.

— Чётко и конкретно! Что служит определяющим признаком «Хела»? — прагматично осадил третий.

Они взглянул друг на друга разом, и в их одноштучных головах возникла одновременно одна и та же мысль, которую они хором озвучили.

— Гидроферма!

Вот оно! Это все расставило на свои места. Это все объясняло. Это определило порядок, альфа и омегу сущего. Это было как вспышка во тьме, как новый смысл жизни в конце бессмысленности, как прыжок жабочерви из токсичной жижы в недосягаемую высоту.

И даже сами понятия «жабочервь» и «токсичная жижа» теперь возникали сами собой, уже заранее наполненные смыслом, гордые от осмысленности и раздутые, как пузырьки, от этой гордости.

«Гидроферма» решила все, стала поворотным моментом.

По-новому, с чувством собственной значимости, уже не безымянные и не бессмысленные, «чтоты» осмотрели друг друга. Все они были Хелы, это не подлежало сомнению. Теперь-то непонятная реальность уж точно преклонит перед их общим величием колени и покорно откроет все свои смыслы!

— Мы — Хелы! — значительно, со вкусом превосходства, произнёс каждый из них, заново обретая цель своего существования и неоспоримое личное достоинство.

Они были! И они были Хелы!

Теперь новой целью было охватить своим вниманием как можно большее окружающее пространство. Вчетвером, осознавшим себя Хелам, это было проще простого. Путем движений ног и рук, и смотрения глазами, они поняли, что находятся внутри «Звёздного Демона» — или по крайней мере, в том, что от него осталось после взрыва энергореактора. Что за «Звёздный Демон», что за «взрыв», что за «энергореактор», было пока что не совсем ясно, но сами эти понятия теперь как бы проявлялись сами собой, и уже потом никуда не девались, уютно расположившись в данности обстоятельств. И это еще больше увеличивало уверенность Хелов в своем неоспоримо гармоничном бытие.

«Звёздный Демон», совершенно точно не относился к категории «Хелов», он относился к категории «корабль». И призван был служить вместилищем великих Хелов. Выполняя столь ответственную функцию, «Звёздный Демон» парил в пространстве, окружённый белыми червяками.

Червяки были забавными. Они танцевали и крутились вокруг. Кажется, они чего-то ждали от Хелов. Но чего? Зачем? Почему?

Пугающая неизвестность снова показалась откуда-то, грозя перевернуть своими вопросами только установившийся порядок и благоденствие.

Почувствовав опасность, первый Хел решил действовать на опережение.

— Опаньки! — сказал он, сосредоточившись.

И тут же, под его сосредоточением, танцующие снаружи «Звёздного Демона» белые червяки притянулись внутрь, свободно проходя сквозь металл дырявых переборок, и скомкались в кучу. Куча забурлила, из неё показались две ноги, две руки, одна голова, а на ней два глаза и один рот.

— Хел! — произнесла новое «что-то», только что слепленное из белых червяков, — Гидроферма!

Остальные Хелы благодушно заулыбались, переглянувшись — это было смешно, но главное, неизвестность снова отступила, наполнившись благословенной Хеловостью.

— А ну-ка! — воскликнул второй Хел, воодушевившись этим действием и тоже напрягшись.

От его напряжённого воодушевления ещё часть танцующих червяков проникла внутрь, скучковалась, побурлила и стала новым Хелом, уже шестым.

Третий и четвёртый Хел, самодовольно посмеивались, тут же произвели каждый по новому Хелу.

Теперь их было восемь — и это было круто! Распираемые гордостью за себя, Хелы принялись делать все новых и новых Хелов, притягивая и кучкуя смешных червяков. Вскоре Хелов набралось столько, что они не вмещались в корпус корабля, и просто копились снаружи, улыбаясь и переглядываясь.

Так бы это благодушие и длилось, но внезапно белые червяки кончились. Совсем.

Это была проблема.

Уже наученные опытом, предугадывая новое явление бесцельности, Хелы сразу обратили свое внимание ещё дальше вовне, чтобы применить всю свою Хеловость в новом виде.