Видя мою усиливающуюся бледность, Родерик… зарыдал. Горько, безумно, надрывно… В скорби он был таким же порывистым, как и в своей любви ко мне…

— Не уходи, прошу тебя!!! — его голос превратился в хриплый шепот. — Не покидай меня, Баиль! Я же не смогу жить без тебя…

Мне стало так горько, что в сердце проснулась решимость. Одновременно с этим у меня закружилась голова, а в груди что-то сдавило. Из последних сил я прошептал:

— Прошу тебя, спрячь это кольцо, — из пространственного кармана родовое украшение выпало прямо на землю, а я с трудом продолжил: — Клянусь тебе, Родерик, что мы еще встретимся! Клянусь, что у нас с тобой еще будет шанс все исправить и… победить. Клянусь! И пусть мир духов будет мне свидетелем…

В воздухе вспыхнули искры: магия приняла мою клятву, но я мгновенно ослаб до полного изнеможения. Веки начали закрываться, дышать стало в разы тяжелее, когда я ощутил горячие губы Родерика, опустившиеся на мой лоб.

Сердце вздрогнуло в груди, словно пытаясь все-таки ожить, победить надвигающуюся кончину, но потом его стук начал замедляться, угрожая исчезнуть совсем.

— Я тоже клянусь тебе, — услышал я сквозь толщу тумана дорогой голос. — Клянусь встретиться вновь, но обязательно для совместной победы. Я… отомщу за тебя! И я найду тебя! Мы станем еще ближе, чем раньше! Мы станем одним целым раз и навсегда! Клянусь, что это случится несмотря ни на что…

Магия подхватила клятву Родерика и закружила ее в танце. Но я больше ничего не слышал: ни его скорбного плача над моим бездыханным телом, ни продолжающихся обещаний очень скоро встретиться вновь…

Селена

Я открыла глаза, все еще захлебываясь слезами.

Над головой высился какой-то каменный свод и кусочек неба вдалеке, а я все никак не могла понять, куда делся лес, в котором я оплакивала Баиля.

При воспоминании о друге, об остекленевших синих глазах и бездыханном теле у меня снова нестерпимо запекло в груди, как вдруг я услышала… тихий стон.

Встрепенулась.

Память начала медленно приходить в себя, и я, чувствуя ломоту в теле, с трудом присела на камнях.

В паре метров от меня лежал… Джонас!

Мой Баиль!!! Он жив!!!!

Облегчение, как лавина, хлынуло в душу, и я, царапая голые колени и кожу ладоней, поползла к нему на четвереньках.

Он жив! Он же переродился! Мы действительно встретились!!!

Меня переполняло такое счастье, что слезы лились ручьем, застилая глаза и мешая мне видеть.

Наклонившись над парнем, я с трепетом всмотрелась в его лицо.

Мокрый, с царапинами на щеке, но Баиль-Джонас дышал.

Боль от его недавно пережитой страшной кончины стала стихать, сменяясь счастьем.

Окончательно стерев слезы, я заморгала, чтобы избавиться от тумана перед глазами, протянула руку, чтобы погладить его по щеке, как вдруг…

У Джонаса оказались эльфийские уши! Аккуратные, остренькие, но точно эльфийские. Светлые волосы стали просто ослепительно золотыми и очень длинными: Джонас действительно превратился в настоящего Баиля!!!

В тот же момент он стремительно распахнул глаза.

Ослепительная синева этих глаз заставила меня вздрогнуть и изумленно выдохнуть.

— Баиль… — прошептала я дрожащим голосом. — Мой дорогой Баиль… Наши клятвы сработали! Мы снова вместе!!!

Я увидела, как его глаза зажглись пониманием и радостью.

Джонас резко присел и тут же притянул меня к себе, прижимая к своей груди с трепетом.

— Родерик! Это действительно чудо!

Мне казалось, что наша прошлая жизнь сейчас была более реальной, чем новая, и разум все не хотел возвращаться в свое обычное состояние, в котором я была просто Селеной. Сейчас я в большей степени ощущала себя Родериком. Трагедия нашего прощания казалась последним воспоминанием, а вся жизнь в новых телах померкла и осталась где-то на задворках памяти.

Наконец, Джонас отпустил меня, позволяя отодвинуться, и жадно всмотрелся в мое лицо.

— Ты настолько… другой… — прошептал он, касаясь моей щеки пальцами. — Совершенно другой, Родерик…

И в этот момент у меня в голове словно что-то щелкнуло.

С меня словно слетела густая пелена нереальности, и я погрузилась в последние события из жизни Селены с головой. Академия, Джонас, отец, Луария, побег в загородный дом, сон о кольце, озеро, снова Джонас…

Остро вспомнила последние события, предшествовавшие нашему обоюдному обмороку — магическую воронку, страх, борьбу в воде, но вычленила из этих воспоминаний только одну мысль: я… почти голая!

Влажная рубашка от объятий прилипла к телу, отчетливо очертив женские формы, и по резко изменившемуся взгляду Джонаса я поняла, что он тоже наконец-то это заметил.

Парень замер. Его эльфийские синие глаза с темными длинными ресницами неестественно расширились, а взгляд уперся в нескромно просвечивающуюся грудь.

Он буквально перестал дышать. Поморгал, а потом…

Его рука стремительно коснулась одной моей груди, заставив меня инстинктивно отшатнуться, но Джонас успел понять, что она настоящая, и с откровенным испугом отдернул руку обратно.

Наконец, он перевел ошеломленный взгляд на мое лицо и… не смог ничего сказать. Порывался, но так и не смог…

Он рассматривал мои глаза, нос, губы, волосы, потом несколько раз опускался взглядом ниже — на грудь и едва прикрытые бедра, и снова возвращался к лицу.

— Родерик… — наконец смог выдавить из себя Джонас, но голос его оказался надорванным и охрипшим. — Ты… ЖЕНЩИНА!!!

Я запоздало смутилась.

Смутилась своего длительного обмана и наготы.

— Прости меня… — пробормотала я, опуская глаза и пытаясь прикрыть грудь руками. — Я… не мог… то есть не могла сказать раньше…

— Женщина… — повторил Джонас шокировано, словно и не слышал меня вовсе. — Ты переродился ЖЕНЩИНОЙ!!!!!! Вот почему… я влюблён в тебя! Вот почему… я схожу по тебе с ума!!!

Его неожиданное признание вогнало меня в краску посильнее наготы.

Он любит меня? Неужели действительно любит???

Сердце забилось так быстро, словно собралось рвануть прочь, и я уже было открыла рот, чтобы тоже признаться. Признаться, что тоже люблю. Его одного. Безумно. Еще безумнее, чем в прошлом воплощении…

Но Джонас мне не позволил.

Он сгреб меня в охапку и накрыл мои губы таким страстно-пылким поцелуем, что у меня мгновенно отнялись все конечности.

Он целовал меня так, словно прощался. Или, наоборот, словно знакомился заново. Как будто хотел отдать мне всего себя, и я… прониклась его пылкостью сполна.

Протянув руки к его шикарным золотым волосам, я погрузила в них пальцы, нашла шею и обвила ее, позволяя ему углубить поцелуй и ещё больше разжечь эмоции.

Когда же его руки жадно заскользили по моему телу, фактически задирая рубашку, я все-таки… испугалась.

Между мной и абсолютной наготой всего лишь тонкая ткань, и от нее сейчас могло ничего не остаться. Готова ли я к этому? Время ли? Место ли???

Джонас словно почувствовал мое смятение и отпустил мои губы.

Его синие глаза горели необычайно: я еще никогда не видела их такими. Баиль-Джонас передо мной пылал самой настоящей страстью. Страстью по отношению ко мне…

— Я… зол на тебя, Родерик, — прошептал он, но в противовес смыслу своих слов слегка улыбнулся. — Зол, что ты так долго скрывал от меня такой важнейший факт о себе! Ты заставил меня известись от ужаса по поводу своих любовных предпочтений. Мне пришлось смириться с тем, что я желаю мужчину. Ай-яй-яй, Родерик! Ты такой же несерьёзный, как и в прошлой жизни!

Он так знакомо журил меня, что мою душу захватило острое ностальгическое чувство. Он всегда поступал так, когда мы были друзьями. Но сейчас, когда он шептал свои притворные упрёки, то вел себя уже не как друг: водил пальцем по моей скуле, касался губ, подбородка, заглядывая в глаза совершенно иным взглядом.

Мы действительно стали с Баилем намного, НАМНОГО ближе, чем в прошлом! Магия сполна исполнила мою клятву…