Конечно, я очень покривил душой. Вряд ли бы я стал целовать всех подряд даже ради спасения их жизней. Но этой ложью я пытался спрятать свое позорное влечение, которое прямо сейчас радостно отплясывало в груди и в нетерпении ждало того момента, когда я как бы «законно» смогу прикоснуться к вожделенному запретному плоду перед собой…
Безумный, безумный Джонас…
— Поэтому, — продолжил я пафосно, — я объявляю, что беру на себя ответственность за твою жизнь и далее. Но учти, Селий! Это исключительно ради спасения жизни!!!
Мальчишка выглядел то ли разочарованным, то ли уже окончательно больным, но сам я действительно успокоился, ощутив, что достаточно оправдался как перед ним, так и перед собой.
Конечно! ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ради спасения!!!
Ради спасения я сейчас его снова поцелую!..
***
Что может быть более неловким, чем момент, когда ты должен наклониться для запретного поцелуя, смотря парню под тобой прямо в глаза?
Лучше бы он их закрыл!
Но Селий смотрел на меня в упор, все еще подрагивая всем телом.
Я нервно сглотнул, неосознанно облизал губы и… так и не смог решиться.
Может, представить, что это девушка??? Из него получилась бы настоящая красавица…
Протянул руки к его лицу, обхватил ладонями щеки, чувствуя, что мои покрываются румянцем, и…
Не могу!
Мне стыдно!
Когда он в сознании, мне трудно переступить через себя!
Но не ждать же, пока он его потеряет…
— Закрой глаза… — выдохнул я наконец, признавая свою трусость. — Мне тяжело… делать это, когда ты смотришь…
Возможно, мне показалось, но в глазах мальчишки проскользнула совершенно неуместная обида, хотя он тут же послушался меня.
Закрыл веки, горестно выдохнул и замер.
Я опустил взгляд на его приоткрытые пухлые губы, и у меня снова прошелся по телу спазм, но только теперь предательски сладостный, горячий и очень-очень неправильный…
Что же ты творишь, Джонас???
Разрываемый на части совершенно противоположными чувствами, я стремительно опустился к лицу мальчишки и впился в эти губы грубо, дерзко и совершенно не столь целомудренно, как собирался.
От такого прикосновения Селий вздрогнул, но тут же приоткрыл губы, с легкостью впуская меня.
Внутри вспыхнул какой-то безумный огонь, мгновенно испепеливший все планы по поводу конспирации собственных чувств. Вот так просто: он налетел и смёл тщательно выстроенные бастионы притворства и лживого спокойствия.
Я ни капли не спокоен!
И ЭТО НИ КАПЛИ НЕ ДОЛГ ПО СПАСЕНИЮ ЖИЗНИ!!!
Потому что мой поцелуй тут же перерос в откровенные ласки, и я просто забыл обо всем на свете. И об осторожности в первую очередь.
Селий на мое рвение среагировал сразу же: похоже, его тоже неслабо захватило. Он потянулся к моей шее, обвил ее руками, всем телом прижался ко мне, как доверчивая нежная девушка, и мы сплелись на полу в один единый, страстно воздыхающий комок…
Поцелуи бывают разными: лёгкими, нежными, спокойными, бурными, глубокими, страстными…
Мы испробовали их все.
Время остановилось.
Мои руки, живущие своей собственной жизнью, уже вовсю блуждали по спине Селия, зарывались в его волосы, гладили его шею. Он отвечал тем же, сжимая мои плечи и заставляя мышцы напрягаться от его прикосновений…
Сладкие мягкие губы играли со мной в игру «поймай меня», все время словно ускользая, но тут же возвращаясь вновь. И я ловил их, сминал, овладевал, испытывая ни с чем не сравнимое и безумно сладостное удовольствие и счастье.
Но… всякому удовольствию однажды всегда приходит конец. Особенно когда в чужие ласки врывается постороннее лицо.
— Я так и знал! — раздался над нашими головами насмешливый торжествующий голос. — Я так и думал!!! Попались, мальчики!!!
Владин!!!
Я вздрогнул, замер и… в одночасье осознал весь ужас того, что сейчас произошло.
Медленно отстранился от Селия и посмотрел в его разгоряченное лицо. Глаза блестят, почти сияют, на щеках яркий румянец, губы опухли, а грудь его вздымается часто и взволнованно… как у любовника посреди любовной игры.
Именно так это и выглядит со стороны!
Но я ведь только ради долга!
Хотя… этой откровенной ложью я могу обмануть только доверчивого Селия.
Я и сам сейчас представляю собой зрелище ничем не лучшее. Дышу часто, отрывисто, внизу живота скрутилась тяжесть, а мои руки… руки сжимают мальчишку в очень крепких объятьях.
И все это видит Владин.
Я сглотнул.
Мне конец!
Моей жизни конец!
Я… разоблачен.
Какой же я идиот!
Я же должен был догадаться, что Владин ничего не делает просто так!..
Глава 10. Один эльф научил…
Селена
— Я беру ответственность за твою жизнь и дальше…
Голос Джонаса звучит немного высокомерно, но у меня все равно замирает сердце.
То есть… он будет снова и снова целовать меня, чтобы спасти?
Все внутри сжимается от… радости? Предвкушения? Нет! Скорее от волнения и… страха. Почему страха? Потому что с этого момента я буду неразрывно зависеть только от него — от вспыльчивого и непоследовательного парня, еще совсем недавно яростно ненавидящего вампиров…
И хотя моя прежняя свобода была не более, чем обманчивой иллюзией, но оказаться вдруг в руках… ненадежного человека было все-таки страшно.
Нет, Джонас не плохой человек. Он благородный, искренний, порывистый и открытый. Дело во мне. Я совсем не уверена, что расположение Джонаса не перерастет очень быстро в жгучее отвращение…
Резко захотелось защититься, спрятаться… Может, признаться, что я девушка? Может, тогда у него станет больше стимула защищать меня? Но… не приведет ли это к прямо противоположному эффекту? В наше время, когда любая уважающая себя девица хранит свою чистоту до брака, я уже успела перецеловать десятки людей. Не стану ли я в глазах Джонаса грязной, замаранной и еще более отвратительной???
Эх, не знаю! Мне трудно понять его истинные мотивы. И мне страшно…
Высказав мне свое решение и многократно подчеркнув, что он всего лишь выполняет свой долг, Джонас бесцеремонно перетянул меня на подушки, вызывая усиление дрожи в теле своими прикосновениями, и навис надо мной, словно рок.
Меня колотило все сильнее, голова начала кружиться, но эти симптомы могли исчезнуть в любой момент: время последней стадии ГОЛОДА еще не наступило.
Но отговаривать Джонаса от поцелуя я не собиралась.
Я хотела его.
Как девушка. Влюбленная девушка…
Мне хотелось снова окунуться в иллюзию его принятия и ласки. Мне хотелось почувствовать его вкус на губах. Как будто я нормальная, как будто он любит меня…
Джонас все не решался. Даже скулы покраснели.
— Закрой глаза, — наконец выдохнул он. — Мне тяжело сделать это, когда ты смотришь…
Меня затопила иррациональная обида. Ему стыдно прикасаться ко мне? Хотя… я же «парень»! Надо об этом не забывать.
Глаза закрыла, напряглась всем телом…
Поцелуй Джонаса — грубоватый, требовательный, резкий — настиг меня почти внезапно. Я вздрогнула, чувствуя, как по телу пробегают толпы мурашек, и потянулась ему навстречу.
Энергия полилась сразу же, но я уже окунулась в сладость его прикосновений.
Он не просто давал мне энергию! Он целовал меня! По-настоящему! И это было потрясающе!
Почему он делает это ТАК? Неужели ему… нравится?
Нет, этого не может быть. Но… как еще иначе объяснить его нежность и страстный напор, которые, сменяя друг друга, обрушиваются на меня в последние несколько минут?
Я отвечала ему тем же: дарила себя без остатка. Старалась быть нежной, податливой, играла с ним, ускользая и возвращаясь… С ним мне было безумно хорошо…
Пока не появился Владин.
Владин, который торжествующе разоблачил наши страстные ласки.
Но вот только он уверен, что я — парень!
Что мы наделали???
— Я так и знал! Я так и думал! Попались, мальчики!!!
Джонас оторвался от моих губ с выражением откровенного ужаса на лице, но тут же взял себя в руки.
