От этой надежды я непроизвольно расслабилась, оставшись лежать на груди Джонаса и даже не желая ее покидать. И он не спешил меня отгонять. Рядом по-прежнему сыпался мусор и камни, а мы сидели так и не двигались до тех самых пор, пока голос Бишона не раздался уже внизу.

— Ребята, где вы? — позвал он, и только тогда мы расцепились, стараясь друг на друга не смотреть…

Когда нас доставили на поверхность, то мы увидели искреннюю радость на лицах Хранителей и учеников, помогающих разбирать завалы.

Несмотря на уверения в том, что мы целы и здоровы, нас отправили в уже очищенную часть лекарского крыла.

Через час мы уже лежали с Джонасам в одной палате на соседних койках, и я снова начала чувствовать сильное беспокойство.

Присела, опустив ноги на холодный каменный пол.

Чистая одежда с чужого плеча сильно болталась на мне, а ворот был таким широким, что постоянно оголял одно плечо. Увидев движения с моей стороны, Джонас машинально повернулся ко мне, но его глаза вдруг замерли на моей оголенной ключице, а лицо начало приобретать странное напряженное выражение.

«Наверное, он продолжает считать меня извращенцем», — подумала я со страхом и поспешно подтянула ворот, пряча оголенную часть тела. Мне было стыдно.

Джонас демонстративно отвернулся.

Разговаривать со мной он, похоже, пока не собирался.

Выпив воды из стакана, который был любезно оставлен кем-то из лекарей, я снова легла в кровать.

Мне было очень грустно…

Что же теперь меня ждет?..

***

Джонас

Оголенное плечо Селия выглядело таким… хрупким!

Я нервно сглотнул, пробежав взглядом по изящной линии шеи. Его черные волосы за последнее время отросли и теперь растрёпанными кольцами опускались до плеч, делая облик мальчишки еще более женственным и… привлекательным.

Я почувствовал, что тело мое начинает предательски напрягаться.

Нет!!!!

Отвернулся.

Только бы не видеть его!

О боги! А может, действительно отправить его куда-нибудь подальше от себя, пока я не провалился в эту пучину окончательно???

Но неожиданно восстала железная логика.

Селий — вампир! Видимо, слишком юный и поэтому безобидный. С его помощью мы точно сможем найти тех, кто нападал на наших учеников! Селий нужен Академии!!!

Нет, его отпускать нельзя. Но и выдавать тоже…

— Спи уже, — буркнул я, не оборачиваясь. — Веди себя прилично и не вздумай хитрить со мной, если не хочешь, чтобы я отдал тебя правосудию…

До меня долетел шумный выдох.

— Значит… ты сохранишь мою тайну? — робкая надежда в голосе мальчишки заставила меня устыдиться своей грубости.

— Сохраню, — уже мягче проговорил я, а потом подумал и добавил: — Но многое зависит от твоего послушания…

— Я буду слушаться… — голос Селия заискрился радостью, а я обнаружил свои губы растянутыми в улыбке.

Предатели!

Но радость постепенно заполнила и меня.

Селий никуда не уходит. Он остается.

И почему я этому так сильно рад???

Селена

Академия пострадала относительно немного, потому что обрушились лишь несколько межкомнатных перегородок в самой старой ее части (мы с Джонасом были именно там), но ужасным оказалось не это.

Несколько учеников и один из сторожей были найдены мертвыми с очевидными признаками вампирского иссушения.

Я ужаснулась, когда к нам в лазарет эту новость принес мой одногруппник Рэйн. Он передал нам с Джонасом корзину сладостей и фруктов от неравнодушных ребят, ярко обрисовал все ужасы произошедшего и умчался с неимоверно большой скоростью, оставив меня в коконе страха за свою судьбу.

Я сжалась, сидя на своей койке и затравленно бросая взгляды на Джонаса.

Он знает, что я вампир. Тот факт, что я все это время была с ним рядом, обеляет меня в вопросе последних смертей, но… хватит ли этого для того, чтобы у него не вспыхнула ко мне неконтролируемая ненависть и жажда мести, как к представителю расы опасных убийц?

Наверное, Джонас почувствовал мой взгляд. Потому что он резко, рывком присел и посмотрел мне прямо в глаза.

Я съежилась.

— Думаю, пришло время поговорить по душам, — произнес парень, и голос его прозвучал до суровости серьезно.

Жаль, что я не умела мастерски прятать свои эмоции. Мне бы сейчас напустить на себя равнодушный и бесстрашный вид, явить какую-нибудь смелость, достоинство, но вместо этого я еще больше начинаю ощущать себя беспомощной и совершенно уязвимой. Наверное, потому что моя самая большая и самая отвратительная тайна раскрыта. Я теперь не чувствую себя в безопасности под личиной нормального человека. В этот момент остро, как никогда, я ощущаю себя настоящим монстром…

— Спрашивай! — я постаралась хотя бы в голос вложить остатки твердости. Твердости, которой почти не осталось под взглядом немного колючих серо-синих глаз.

— Зачем ты появился в Академии?

Первый вопрос Джонаса был закономерен.

— Спасал свою жизнь, — ответила я, титаническим усилием сохраняя свой голос от дрожи. — Я умирал без энергии, а здесь мог черпать силу у настоящих магов…

Звучало это все ужасно: чисто потребительский и преступный мотив. Впрочем, все это было настоящей правдой. Я и так давно знала, что являюсь той еще расчетливой тварью… Но говорить об этом Джонасу было… стыдно.

— Черпать — это целовать? — уточнил Джонас, и в голосе его мелькнуло явное, неприкрытое раздражение или даже презрение, не знаю.

Я опустила глаза и кивнула. Наверное, подобный способ он считает просто отвратительным…

— Через прикосновения тоже можно, но потребуются часы, чтобы энергия вышла в достаточном количестве, — я говорила размеренно, даже тягуче, словно нелюбимый экзамен сдавала. — Поэтому нужен… поцелуй, — я споткнулась на неловком слове и начала предательски краснеть. — Он дает возможность напитаться очень быстро…

У меня пылали даже уши, и я не смела поднять глаз.

— И многих ты тут… перецеловал?

Казалось, что Джонас с отвращением выплюнул последнее слово.

Едва не съежившись, я задумалась. «Перецелованных» мною, кроме Джонаса, в Академии было четверо: один парень, имени которого я даже не запомнила и которого пару раз «использовала» сразу после поступления, Джэй Хассли — милый доверчивый парень, на которого напал вампир после моего поцелуя в библиотеке, естественно Роул — он до появления Джонаса и был моим регулярным источником, а также Мик — солнечный и загадочный Мик, оказавшийся русалом, но не сумевший передать мне ни капли энергии…

Да, Мика стоит опустить…

— Трое… — пробормотала я со стыдом, — если… не считать тебя.

О Боже, как же неловко!

Повисла тишина, которую вдруг прорезал странный скрип, очень похожий на скрежет зубов.

Я вздрогнула и украдкой бросила на Джонаса взгляд.

Он выглядел пугающим. Челюсти действительно были крепко сжаты, глаза смотрели на меня с таким прищуром, словно парень собирался стереть меня в порошок.

Я нервно сглотнула и не смогла сдержать робкие слова оправдания.

— Он-ни ничего не помнят! Вампирские поцелуи вызывают потерю памяти этого момента, поэтому… никто из этих парней не знает, что я их целовал…

Глупо было думать, что эти подробности меня как-то обелят, но Джонас вдруг безумно удивился, и свирепость мгновенно слетела с его лица.

— Но почему я все помню? — спросил он, а я и сама только сейчас серьезно задумалась об этом.

Посмотрела на него растерянно.

— Я не знаю… — выдохнула я. — С тобой всё… иначе…

Эти слова выскочили из меня сами, и я не сразу осознала их двусмысленность. Фактически я только что заявила, что с Джонасом все было по-особенному, не так, как со всеми.

Да что уж там: это было абсолютной правдой! Но мне стало еще более неловко, и я, не выдержав, улеглась на свою койку, отвернувшись к стене и почти с головой укрывшись одеялом.

Впервые в жизни я почувствовала себя до безумия оголенной и беззащитной.