Меня не столько беспокоила мысль о собственной судьбе, сколько страх перед тем, что я наделал. Как я теперь посмотрю Гарри в глаза? Чем возмещу убыток? Дело серьезное — у меня денег нет, а дядя не станет платить за меня. Обязательно надо возместить лодочнику потерю лодки, но как это сделать? Разве что дядя разрешит мне отработать этот долг Гарри… А я бы работал по целым неделям, пока не окупится стоимость ялика, лишь бы у Гарри нашлось применение моим силам.

Я сидел, высчитывая, во сколько могла обойтись лодочнику утонувшая лодка. Целиком поглощенный этими мыслями, я не думал, что моя жизнь в опасности. Считая, что меня ждет лишь голодная и холодная ночь, что промокну насквозь: прилив целиком покроет камни рифа, и мне всю ночь придется стоять в воде.

Кстати, какова будет глубина воды? Дойдет ли мне до колен? Я знал, что риф полностью покрывается приливом. Но мне, как и многим прибрежным жителям, казалось, что вода не очень сильно заливает риф.

Ясно, что об уровне прилива следовало спрашивать у сигнального столба. Я внимательно его осмотрел. Неужели, вот та, нанесенная белой краской вокруг столба, линия и есть уровень прилива? Скорее всего, так и есть, но какой кошмар, ведь до нее, наверное, около двух метров от основания столба!

Чуть не теряя рассудок, я бросился к столбу, прижался к нему вплотную. Увы! Мои глаза не обманули меня: линия приходилась намного выше моей головы. Я с трудом доставал до нее даже кончиками пальцев вытянутой руки.

Меня охватил неописуемый ужас, когда я понял, что мне угрожало: прилив зальет скалы раньше, чем придет помощь. Волны сомкнутся над моей головой — я буду смыт с рифа и утону в водной пучине!

Теперь я убедился в том, что моя жизнь в опасности — вернее, что меня ждет неизбежная смерть. Надежды, что меня спасут до темноты, практически не было, а прилив начнется задолго до наступления ночи. Вода быстро достигнет высшей точки, и это будет конец. Даже если меня хватятся до вечера — а это, как я уже говорил, было сомнительно, — все равно будет поздно. Прилив ждать не станет.

Ужас и отчаяние, охватившие меня, какое-то время лишили меня способности рассуждать. Я ничего не соображал и некоторое время лишь в трансе крутил головой, оглядывая пустынную морскую ширь, поворачиваясь из стороны в сторону, и беспомощно глядя на волны. Не было видно ни паруса, ни лодки, одни  только чайки с криками летали вокруг.

Но тут на глаза мне попался сигнальный столб, и в мозгу вдруг сверкнула счастливая мысль: «так вот же спасение!»

Вряд ли нужно объяснять, что я решил взобраться в бочку на столбе (я хорошо лазил по деревьям, и сделать это мне казалось легким делом) и просидеть там, пока не схлынет прилив. Мне, конечно, предстояла тяжелая ночь, но опасность миновала. Я, еще смеясь, буду рассказывать, как лихо нашел выход из тяжелой ситуации.

С такими мыслями я подошел к столбу, чтобы взобраться наверх. — До начала прилива оставалось еще достаточно времени, просто хотелось убедиться в том, что в нужную минуту можно будет спастись этим путем.

Оказалось, что это довольно трудно, особенно внизу, где столб до белой линии (там он постоянно омывался морем) был покрыт той же черной скользкой массой, которая покрывала и камни. Я невольно вспомнил, нарочно смазанные салом столбы, служившие развлечением на праздниках в нашем поселке[9].

С большим трудом, ежеминутно срываясь, я преодолел скользкий участок. Дальше дело пошло легче, и вот он бочонок. Я протянул руку, чтобы ухватиться за его верхний край и влезть на него. Я уже поздравлял себя с победой, как вдруг обнаружил, что это мне не удается. Мои руки были слишком коротки — они не доставали до верхнего края бочки. Я мог дотянуться только до середины, в том месте, где бочка расширяется, но не мог ухватиться за нее. Я не мог ни двигаться вперед, ни оставаться на месте. Я ослабел и через несколько секунд вынужден был соскользнуть к подножию столба.

Я попробовал забраться еще несколько раз, но результат был тем же. Не позволяя себе паниковать, взяв себя в руки, стал думать, что бы мне предпринять.

Наконец меня осенила блестящая мысль. Что, если натаскать камней к столбу, навалить их так, чтоб они были выше уровня прилива, и встать на них? Так и нужно сделать.

Вокруг столба уже лежали камни, делающие его более устойчивым. Натаскаю-ка еще со стороны прилива.

Восхищенный этим новым проектом, я, не теряя ни минуты, приступил к его реализации. На рифе было сколько угодно обтесанных водой валунов, и я предполагал, что в несколько минут мое сооружение будет готово. Но, немного поработав, стал понимать, что это дело займет гораздо больше времени, чем я думал. Камни были скользкие, носить их было трудно. Одни были слишком тяжелы для меня, а другие невозможно было вытащить из песка.

Я работал изо всех сил. — Знал, что если хватит времени, то успею навалить достаточно высокую горку. Больше всего я боялся не поспеть. Не раз падал, напрягая все силы в этой борьбе. Колени мои были разодраны в кровь острыми камнями. Но я не обращал никакого внимания на трудности, на боль и усталость. Мне угрожала большая опасность — потерять жизнь!

Мне удалось довести насыпь до высоты собственного роста раньше, чем прилив стал заливать скалы. Но этого мало — так, если судить по отметине, на столбе мне придется стоять в воде по пояс. Я упорно продолжал работать, не отдыхая ни одной секунды. Работа же становилась все труднее и труднее. Все близлежащие камни уже пошли в дело, и за новыми приходилось ходить все дальше. Я совершенно изранил себе руки и ноги, и это еще больше мешало работе. Теперь приходилось затаскивать камни на высоту моего роста, иногда они скатывались, грозя разбить мне ноги. Я выбивался из сил. А прилив наступал, и приходилось трудиться сначала по колени в воде, затем по пояс, погружаясь за камнем в воду — волны  окатывали с головой так, что я боялся захлебнуться.

Наконец после долгого труда — прошло три часа или даже больше — работу пришлось прервать, но насыпь еще далеко не была готова. Я притащил к куче последний камень и водрузил его на вершине, затем взобрался туда сам. Стоя на самой высокой точке своего укрепления, плотно обхватив столб руками, с трепещущим сердцем глядел я на прибывающее море.

Не могу сказать, что я был уверен в своем сооружении. Совсем наоборот — я дрожал от страха. Будь у меня больше времени на постройку, чтобы сделать ее повыше и крепче, я был бы спокойнее. В сигнальном столбе я не сомневался: он был испытан и выдержал уже не одну бурю за много лет. А вот моя постройка…? Во-первых, мои колени упирались в белую отметку на столбе. Скорее всего, она обозначает уровень прилива при мертвом штиле, когда море спокойно, совершенно спокойно. Но море не было спокойным. Довольно свежий ветер вздымал волны высотой не менее полуметра. Если так, то я не просто буду стоять по колени в воде, — меня будет окатывать по грудь. А что, если ветер и волнение усилятся? А вдруг буря? Тогда вся моя работа ни к чему. Потому что в бурю мне не раз случалось видеть, как белая пена обдает риф и поднимается много выше сигнального столба.

Да, если разыграется буря, я пропал!

Такое опасение возникало у меня то и дело.

Правда, сейчас прекрасный месяц май, и утро было чудесное. В другом месяце скорее можно ожидать шторма. Но и в мае бывают штормы. На суше может стоять безоблачная погода, а в это время в море гибнут корабли. Да, наконец, пусть даже и не буря — просто сильная волна легко смоет меня с моей кучи камней.

Меня тревожило и другое. — Камни были навалены друг на друга как попало, и, встав на них, я сразу почувствовал, что это довольно шаткая опора. Что будет, если они рухнут под ударами волн?

Я крепко обнимал столб, прижавшись к нему, как к самому дорогому другу. И старался не шевелиться, чтобы не расшатывать камни, потому что собрать их во второй раз было бы невозможно. — Море залило весь риф, и у подножия столба уже было глубоко.