Странно… Он не мог быть пустым, иначе, зачем он здесь? А если он не пустой, то, что в нем?

Я стал молотить по нему черенком ножа — опять тот же гулкий звук! — Несомненно, в нем что-то легкое, от чего просто будет избавиться. Отлично!

Рассудив так, я решил не тратить больше времени на догадки, а проложить в него дорогу.

Чтобы было удобней работать, я наполнил острый угол под ногами кусками сукна и бархата, которые были у меня под рукой. Не стоит подробно описывать, как я вскрывал ящик, это было как обычно. Новый нож вел себя прекрасно.

Я был весьма удивлен, когда проник в ящик и ознакомился с его содержимым. Долго я не мог понять на ощупь, что это за вещи, но, наконец, понял — это были шляпы! Да, дамские шляпы — отделанные кружевами и украшенные перьями, цветами и лентами.

Если бы я знал тогда, как одеваются жители Перу, я удивился бы еще больше, найдя такой странный товар среди груза. — Перуанки шляп не носили!

Впоследствии, мне объяснили, в чем дело: в южноамериканских городах живут англичанки и француженки — жены и сестры английских и французских купцов и официальных представителей, которые находятся там постоянно. И, несмотря на огромное расстояние, отделяющее их от родины, они упорно стараются следовать модам Лондона и Парижа, хотя над этими нелепыми головными уборами смеются их прекрасные сестры перуанки.

Вот для этих англичанок и француженок и предназначался ящик со шляпами.

Мне очень жаль, но на этот раз их ожидания оказались обманутыми. Шляпы не дошли до них, а если и дошли, то в таком состоянии, что не способны были украсить, кого бы то ни было. Рука моя была немилосердна,  — я мял и комкал их, пока все шляпы не были спрессованы так плотно, что заняли десятую часть того пространства, которое занимали раньше.

Не сомневаюсь, что множество проклятий сыпалось впоследствии на мою несчастную голову. Но меня оправдывало то, что дело шло о жизни и смерти — я не мог заботиться о шляпах. Впрочем, это не могло служить оправданием меня в глазах тех богатых леди, которые ожидали прибытия этих шляп. Могу только прибавить, что впоследствии, много позже, чтобы успокоить собственную совесть, я возместил убыток заокеанскому торговцу модными товарами.

Освободив ящик от шляп, и забравшись в него, я попытался выяснить, что находится наверху. Для этого просунул лезвие ножа в щель между досками крышки. К сожалению, лезвие было теперь короче и хуже годилось для этой цели, но в данном случае его длины хватило.

Там было что-то мягкое, поддающееся клинку. Я пробовал в нескольких местах крышки, — и везде лезвие погружалось почти без всякого усилия с моей стороны. Лежащее там, было чем-то новым, до сих пор не встречавшимся, и мне казалось, что оно не станет серьезным препятствием на моем пути.

В прекрасном настроении я взялся за работу, скучную и долгую работу — резать доску крышки ящика из-под шляп ножом. Выбить ее, прижатую сверху тяжестью, было невозможно, ее можно было удалить, только разрезав поперек. К счастью  она оказалась из тонких еловых досок, и не более чем за три четверти часа я разделил надвое среднюю доску из трех, ибо крышка состояла из трех досок. Разрезанные куски я легко отогнул вниз и вынул.

Вырезав кусок лежащего сверху брезента, рукой потрогал неизвестный груз. — Это был мешок. Достаточно я их потаскал в амбаре дяди, чтобы на ощупь сразу определить, что это такое. Но, чем он наполнен? Пшеницей, ячменем, овсом? Нет, зерна там не было — там было что-то более мягкое и нежное. Неужели мешок с мукой?

Скоро я убедился в этом. Клинок мой вошел в мешок и прорезал его. Мне даже не пришлось всовывать руку в мешок, потому что прямо на мою ладонь посыпался сверху мягкий порошок. Поднеся руку ко рту, я убедился окончательно, — передо мной был мешок с мукой.

Это было поистине радостное открытие. Пища, которой хватит на несколько месяцев! Теперь я не умру с голоду, и больше мне не надо будет есть крыс. Нет! С мукой и водой я буду жить, как принц. Что в том, что все это сырое? Зато это вкусно, питательно, полезно для здоровья. Слава Богу! Теперь я спасен!

Я работал уже долго и нуждался в отдыхе. Кроме того, был голоден и не мог удержаться от соблазна наесться вдоволь нового блюда. Наполнив карманы мукой, и заткнув куском брезента дыру, проделанную мной в мешке, я вернулся в старое логово за бочкой с водой. Я отшвырнул свой мешок с крысами прочь, надеясь, что больше не придется ими питаться, смешал муку с водой в своей кружке, и съел тесто с таким наслаждением, как будто это был лучший из английских пудингов.

Несколько часов крепкого сна освежили меня. Проснувшись, я снова поел теста и стал подниматься в мою сильно продвинувшуюся вверх галерею.

Пробираясь через второй ярус, я с удивлением почувствовал, что что-то мягкое, похожее на порошок или пыль, покрывает все горизонтально лежащие доски. В треугольной камере около фортепиано ноги погрузились в эту пыль по щиколотки, сверху она на меня сыпалась сплошным потоком, а, когда я неосторожно поднял лицо кверху, попала в глаза, нос, рот, легкие. Я начал немилосердно чихать, кашлять, задыхаться и, испугавшись, кинулся прочь, остановившись только в ящике из-под галет.

Все было ясно. Видимо, плохо я заткнул дыру в мешке с мукой, — от качки брезентовый клочок сместился, и мука стала высыпаться. Но если муки не будет, придется вновь жрать крыс! Надо немедленно заделать дыру в мешке! — Вдохнув побольше воздуха, закрыв глаза и рот, я быстро, как только мог, отправился к мешку. Но было уже поздно, — Мешок был пуст!

Я стал соображать, во что бы мне собрать ту муку, которая осталась лежать на кусках материи на дне треугольной камеры, да и в других местах. Может для этой цели подойдет мешок? Я стал протаскивать его через отверстие, и вдруг. — Боже праведный! Что я вижу? Свет! Свет! Свет!

Все мысли о муке, и вообще о пище, о воде и всем прочем вылетели у меня из головы моментально.

Глаза любовались солнечным светом, сердце наполнилось ликованием. Не могу описать свое счастье. От страха не осталось и следа. Исчезли малейшие опасения. Я спасен!

Тонкий лучик пробивался через щель между досками надо мной, но не вертикально, а по диагонали. До щели было примерно метра три. Он не мог проникнуть через палубу: между досками корабельной палубы не бывает щелей. Должно быть, это щель между досками крышки люка, в том месте, где порвался покрывающий крышку люка брезент.

Никогда я не видел ничего прекраснее этого тоненького лучика, сиявшего надо мной подобно звезде! Но ни одна звезда на синем небе не казалась мне прежде такой яркой и прекрасной! Это было похоже на глаз доброго ангела, который улыбался мне и приветствовал мое возвращение к жизни.

Раз я вижу луч, следовательно, между мной и ним ничего нет и, значит, здесь пустое пространство. Такая пустота может существовать только над грузом.

Чтобы проделать отверстие, достаточно широкое для моего тела, хватило и двадцати минут. И вот я уже на крышке ящика.

Я поднял руки над головой, затем повел ими вокруг себя. Позади себя я нащупал ящики, тюки и мешки, которые громоздились еще выше, но вверху и впереди был только воздух.

Несколько минут я сидел, свесив внутрь ноги, на крышке ящика, в том месте, где вылез наружу, не рискуя  сделать шаг, чтобы не упасть в какой-нибудь  провал. 

Постепенно глаза мои привыкли к свету. И хотя его было очень мало, я начал различать ближайшие предметы. Я заметил, что пустота вокруг меня не простиралась далеко. Я находился на дне небольшой ямы , что-то вроде амфитеатра. Это было пространство, оставшееся под люком после погрузки. Кругом лежали бочки, мешки, в которых, вероятно, находилась провизия для команды, — их легко было доставать по мере надобности.

Мой туннель закончился на одной из сторон этого углубления, и я находился прямо под краем люка. По бочкам и мешкам я забрался наверх, оставалось только  постучать в доски над головой и позвать на помощь.