Крис Ланчер видел, что не смотря на старую ненависть и суровый характер, Мантикор мыслит системно и на перспективу — иначе ы он не смог организовать флот в смутное время. И наверняка есть какой-то весомый аргумент, чтобы Мантикор отправился на переговоры с гуками, да еще и на их колонию.

И то, что он созывает весь свой флот — тоже разумно. Крис поступил бы так же. Наверняка вселенная снова попытается как-нибудь убить его, вероятна очередная засада, в этом случае все силы флота точно пригодятся. Может быть, придется уходить с боем, кто этих дегенеративных сектантов разберет, в какой момент у них планка упадет и вместо торговой сделки начнется кровавая резня? Отвергать их предложение, конечно же не стоило. Все же и у них было много чего интересного — например, те же технологии древней расы думраков, или как они их называли «харгон». Добыть что-то такое техноискателю было бы в высшей степени почетно!

Итак, собравшись, их отряд прыгнул из секторов Зловещего Ока в сектор Рюге.

На выходе из точки их уже ждал командир Мантикор на своем Т-6 «Тесак» в сопровождении оставшихся 8-ми кораблей «Монолита». Весь флот был в сборе.

— Крис Ланчер, — как всегда лаконично приветствовал его появление Мантикор свои измененным ретранслятором голосом.

— Привееет, друг! — откликнулся Крис, — Жаль, пришлось отвалиться. А так хотелось напподать по терранской заднице. Эх, в следующий раз, еще будет случай!

— Будет, — так же кратко подтвердил Мантикор, — Бойцы, слушай мою команду! Идем строго за мной. Без команды никаких действий! План такой — выходим по траектории на высокую орбиту, там я и Ланчер стыкуемся к самой большой медузе и ведем переговоры с Бор-Каррахом. Остальные в полной боевой готовности. Если что-то пойдет не так, Крис меня вытащит, а ваша задача будет разнести гуков на мелкие куски, как Безумный Адмирал — Корвус. Выполнять!

Бойцы «Монолита», привыкшие к немногословности своего командира, и безоговорочно доверявшие ему, выстроились в порядок и направились за ним в требуемом направлении.

Крис Ланчер задумался. Действительно, все логично.

Мантикор берет с собой на переговоры именно его, потому что в рукопашном бою против биотиков, если случится такой, он со своим измененным кибернетическим телом и генератором ИСЩ будет наиболее полезен.

Бор-Каррах?

Да, пожалуй, именно он бы только и мог предложить свирепому гурхорскому врагу Марх-Раа переговоры.

Бор-Каррах, гурхор гурхоров, как он сам себя называл — гук, в последнее время захвативший наибольшую власть среди представителей своей расы во Внутреннем Космосе. Его политика была необычной для гурхоров, направленной на объединение вечно конкурирующих между собой храмов-кораблей и на более плотное сотрудничество с людьми. Именно его дархары по большей части шли наемниками в человеческие флоты, и именно его торговцы в основном возили продавать фиброзу. Чтобы возвысится среди множества себеподобных гурхоров, каждый из которых отличался особой жадностью, злобностью и фанатизмом среди остальных представителей своей расы, нужно было быть гурхором, обладающими этими качествами высочайшей степени. Несомненно, Бор-Каррах являлся именно этим гурхором.

Размах его амбиций не уступал смелости его деяний, не удивительно, что теперь он добрался и до переговоров со своим заклятым врагом. Наверняка, увидел возможность извлечь какую-то выгоду… Только будет ли выгода от этого всего самим людям? Вовсе не обязательно, надо быть предельно предусмотрительными в этих непростых переговорах.

Крис Ланчер, вместе с остальными «монолитовцами» летел вслед за Мантикором, в раздумьях наблюдая за приближающейся планетой через увеличение на визорах корабля. Пестрый зеленовато-желтый пейзаж беспрепятственно разросшейся фиброзы и изредка останки древних куполов и строений людей, почти полностью поглощенных ею, расстилался по всей поверхности. Кое-где виднелись какие-то новообразования, явно гуковского происхождения, Крису казалось, что даже из космоса он может заметить их живую пульсацию. В атмосфере, словно облака зеленоватого флуоресцентного снега, летали массы токсичных фиброзных спор. Больше людям здесь были не рады, теперь это был чужой мир. Священный мир гурхоров, их новый дом Рарх.

Мантикор вел «Монолит» на высокую орбиту Рарха, к скоплению кораблей-медуз гурхоров. Приземлятся, значит, не было необходимости. Это было хорошо. В случае проблем, которые обязательно будут, как обычно ожидал Крис Ланчер — с ташхаарма смыться будет гораздо проще, чем с поверхности, кишащей дикарями-биотиками.

Как устрашающее ожерелье, из кристаллических камней-резирагхов, оплетенных биотическими щупальцами, окруженные роем светлячков, корабли гуков выстроились в определенный плотный порядок, один из них выдвинулся слегка навстречу к подлетавшим людям. Мантикор направлялся именно туда.

Приказав своим бойцам остаться на расстоянии и быть готовыми к бою, командир «Монолита» взял с собой Криса, и на 2-х кораблях они подлетели к отдельно летящему ташхаарму.

Оказавшись рядом с кораблем-охотником гуков, Крис рефлекторно сжался, ожидая болевого псионного удара, как при абордаже — обычно он находился в такой близи с ташхаармом только во время боя, а ближний бой с гуками неизменно кончался абордажом дархаров и всеми сопутствующими «приключениями». Конечно, сейчас никакой атаки не последовало, но даймонист все равно был максимально внимателен.

Подлетев вплотную, они с Мантикором стали стыковать свои корабли к биотической мембране живого корабля-храма, служившей чем-то вроде шлюза. Это тоже было несколько непривычно, в бою Крис попадал внутрь только в абордажной капсуле или прямым абордажом «шлюз-в-шлюз», пробивая стенку-обшивку ташхаарма в каком месте получится, не разбирая. А сейчас они входили мирно и по приглашению, без каких-то проблем — и это еще больше настораживало Ланчера.

Пристыковавшись, они попали внутрь, где их уже ждали несколько дархаров, сразу же гулко захохотавших при виде вошедших людей. Рука Криса сама собой дернулась, потянувшись к рукоятке «обратного когтя».

— Спокойно, Ланчер. Это хороший знак. Дань чести, — заметив его движение, предостерег Мантикор.

Мантикор казался абсолютно спокойным, его голос через ретранслятор, как всегда имел одинаковый тембр и интонацию, по нему невозможно было определить, о чем он думал. Лицо лидера «Монолита» закрывало темное забрало с голограммой светящихся оскаленных клыков, на груди темного боевого скафандра красовалось изображение жала мифического животного и посередине надпись «ЖАЛЬ», за спиной торчали две абордажных катаны — Мантикор выглядел едва ли не более устрашающе, чем самый отмороженный из кровожадных гуков.

Крис едва заметно кивнул, сохраняя спокойствие.

В крайнем случае, он подрубит свое индивидуальное силовое поле и импульсную пушку, вмонтированную в левую руку — а дальше дело техники, отбившись от внезапного наскока он сможет вытащить их обоих из этого нутра, и они быстро свалят. Ни один ташхаарм не догонит человеческий корабль, идущий на форсаже. Это выяснилось уже давно, во время войны-миграции, люди часто использовали это преимущество во внезапных атаках, чтобы не сражаться с этими тварями в ближнем бою, и потом быстро отскочить на ускорении, пока их не связали боем. Впрочем, даже это не всегда срабатывало. Гурхоры были сильным и хитрым противником.

Дархары показали знаками следовать за ними, и Мантикор с Ланчером пошли во каким-то полутемным пульсирующим коридорам, непривычно низких для человека, наполненным влажным воздухом и парящими сгустками светлячков. Крис задумался о мотивах Мантикора, согласившегося явиться лично на эти переговоры. Мотивы Бор-Карраха, пожалуй, были более ясны для него, хоть он и был инопланетянином. Но какую выгоду искал Мантикор? Надеялся договориться о чем-то для людей, или для себя лично?

Не было сомнений, что Крис никогда не понимал командира «Монолита», и не знал, кто это был на самом деле — может быть, реально восставший из мертвых легендарный «спартанец» Сен, кто знает. Одно Крис знал точно. Мантикор всегда ставил приоритетом интересы человеческой расы, и не смотря на всю свою таинственность и суровость, всегда поступал благородно и смело, в нем можно было быть всегда уверенном на 100 %. Для Ланчера, как и для других бойцов флота, этого было более чем достаточно, остальное не имело никакого значения.