И все ради чего?..
Чтобы хоть немного развеяться, Алекс Дарк решил прогуляться, пока не настал местный скоротечный рассвет, и на поверхности не станет слишком опасно находиться. Этот каменный шарик вращался вокруг яркой молодой звезды с сильным излучением, когда происходил восход, все живое на поверхности ждала смерть. День и ночь сменялись здесь с частотой всего в 4 часа, и сейчас были кратковременные сумерки, еще время жизни.
Атмосфера была разреженной, в основном состоящей из азота и различных оксидов, с содержанием кислорода менее 5 %, была непригодна для дыхания обычного человека — и вот так свободно прогуливаться без шлема, как Алекс делал сейчас, было равносильно смерти. Но его кровь, почти целиком состоящая из нарга, и измененные внутренние органы позволяли делать это.
Нарг в его крови…
В этом и была основная проблема, и одновременно причина, почему Алекс Дарк оказался здесь.
Во время битвы за Корвус, когда он с помощью харгонского шара-артефакта телепортировал целую армию кораблей-охотников ташхаармов во Внутренние системы, он потратил неимоверное количество нарга. Вообще всю нарг, который был на тот момент в шаре. В тот момент без этого было никак.
Но потом… Он понял, что сам он без нарга не может больше существовать. Получив слишком много ран, и слишком сильно изменившись, Алекс, как оказалось, все время теперь нуждался в подпитке наргом. Иначе он начинал медленно умирать, перестроенное харгонскими нано-машинами тело не выдерживало, распадалось и гнило, язвы распространялись и сжирали плоть. Это было болезненно, и Алекс Дарк страдал и слабел с каждым днем.
Достать нарг во Внутреннем космосе было нереальной задачей, тот багровый туман, что Такэси притащил вместе со «Счастливчиком Люком», быстро рассеялся. Да и сам Кор, искусственный мир, не выдержал мощных гравитационных ударов и последующего эпичного сражения и раскололся, распавшись на составляющие. Теперь он был непригоден для колонизации, и ни для чего вообще.
Алекс пробовал все другие варианты, которые приходили ему на ум. Медбот не мог помочь ему, технологии людей и харгонов слишком сильно различались. Суон пыталась применить к нему свой дар — тоже ничего, псионика не имела никакого действия на него. Все было бесполезно… Он медленно умирал, его тело постепенно распадалось и слабело, причиняя ему постоянные страдания.
В наспех организованном военном лагере «Спарты» на Паксе начались разногласия. Царь Аниор погиб в бою вместе со «спартанским» крейсером «Гефест», молодой царь Кэп был тяжело ранен в бою и находился на грани жизни и смерти, самовыдвинувшийся временно исполняющий обязанности царя Флой настаивал на немедленной перегруппировке всех имеющихся боевых сил и новой атаке на отступающих элит. Мак и Шаман, не согласные с его самовольным провозглашением себя временным царем и его скорыми решениями, жестко разошлись во мнениях, и покинули флот. Тем более, Мак потерял абсолютно всех своих бойцов-«тритонов» погибшими или пропавшими без вести, и намеревался отправиться на место битвы вместе с Алексом, чтобы искать и спасть выживших, а не продолжать ставшую бесцельной войну. Архимаг, подозревая «Других», как участников битвы на стороне элит, в гибели или пленении своего бывшего командира Даймона Вульфа, принял решение обыскать в сектора Черной Звезды и Сектор Смерти, чтобы найти его живым или мертвым. Он так же покинул флот.
Без четкого руководства, понеся невосполнимые потери, страдая от внутренних конфликтов — флот «Спарта» умирал. Распадался, как тело Алекса Дарка. И с каждым днем все становилось только хуже. Хаос во внутренних системах разрастался, старый мир рушился. «Спартанские» союзники в битве за Кор приняли решение обособиться на Паксе, организовав новый флот на основе бывшего «Сириуса» и других мелких флотов. Гурхоры вынужденно вступили в войну-охоту с населением секторов Двойной Звезды, выбивая себе место человеческом мире, не имея возможности покинуть его. Все неминуемо катилось в какую-то беспросветную пропасть…
Ко всему прочему, Алекса постепенно умирал без нарга, и достать нарг было почти что негде. Почти — потому что среди обломков мира Кор и прошедшей там битвы оставалось еще какое-то количество кровавого харгонского тумана, но это было только временной мерой, но вовсе не решением проблемы. Решение находилось где-то в глубинах внешнего космоса, в харгонско-гурхорских секторах Голодных миров. Только там, и больше нигде.
Взяв свой верный «Корсар», набив грузотсек топливными ячейками, «переходниками» и консервированной пищей, Алекс Дарк отправился во Внешний Космос, надеясь отыскать Лимбос, мертвый родной мир харгонов, и что-то сделать со своей этой напастью. Единственный выживший воин «Горгон» Майса горела желанием отправиться вместе с ним, но он своим приказом запретил ей это, соврав, что скоро вернется. На самом деле, он с большой вероятностью предполагал, что сгинет где-нибудь там, в неизвестных глубинах космоса, и скорее всего, совершенно бесславно и глупо. Алекс не хотел бы такой судьбы молодому своему воину, поэтому настоял, чтобы она осталась ждать его возвращения. Крайне недовольная приказом, Майса все же подчинилась, как истинная «спартанка», она неукоснительно следовала пути дисциплины и уважала своего ванакта, приказ которого ни при каких условиях не подлежал сомнению. Кроме всего прочего, в военном лагере оставались Суон и Хел — чтобы первое время помогать лечить и спасать раненых, а уже потом предпринимать какие-то движения и решения. Пожалуй, эти двое поступили наиболее правильно и благородно, но Алекс Дарк все равно не мог остаться с ними.
Искажения, ранее блокировавшие прыжки из Внутреннего космоса, больше не работали, и Алекс свободно начал свой путь.
В каком-то отстраненном оцепенении Алекс Дарк странствовал между странными и необычными мирами, их неизведанность и новость никак не трогали его, мыслями он был не здесь. Его угнетало все произошедшее с Внутренним Космосом, со «Спартой», смерть Долорес и его решения… Тогда, в бешеном круговороте событий и непрерывных боях, ему казалось, что он идет хоть и трудным, но верным путем. Да вот только этот путь привел его в никуда. Его друзья погибли, все рухнуло, Безумный Такэси выполнил, что хотел, а он сам Алекс, только и смог что притащить из Голодных Миров орду кровожадных инопланетян, которые теперь послужили причиной для новой войны. Все его неимоверные усилия через кровь, горе и страх оказались бесполезными, и сделали только хуже. Все это преследовало его как тяжелая тень, неотрывно следуя за ним, где бы он не оказался. Да, он мог отправиться в самую дальнюю даль существующего космоса, но горькая правда была в том, что куда бы он не отправился, он не мог избавиться от самого себя.
Его долгие, отрешенные странствия итоге привели его сюда, на безжизненный каменный шарик на дальней орбите молодой жестокой звезды, а вовсе не на Лимбос. Эх, если бы с ним был призрак верного друга Рэйвина, он бы подсказал какую-нибудь дельную мысль! Но Рэйвин исчез после последнего появления Алекса на Лимбосе, и больше не появлялся ни разу за последние 4 года. Алекс Дарк все же скучал по своему верному другу, хоть их галлюциногенная дружба была несколько нездоровой.
Алекс специально не искал этот мир, он наткнулся на него практически случайно, по воле судьбы. Блуждая в неизведанных глубинах Внешнего Космоса, в одиночестве страдая и мучаясь от нехватки нарга, он два раза натыкался на бывшие харгонские миры. Как положено, там был кровавый туман и толпы бездумных херсонских тел, не способных ни к какой осмысленной деятельности. Поддерживаемые древними нано-машинами в идеальных для себя условиях своих древних колоний, обычно они так и жили, не ведая, что живут, бесконечно долгое время. Пока какой-нибудь корабль-медуза охотников не находил их и не устраивал резню. Или не случалась какая-то масштабная космическая катастрофа, прекращавшая их существование вместе с существованием всей колонии целиком.
Дарк «подзаряжался» наргом и летел дальше. Этого было мало, слишком мало. Каждый раз вот так искать источник багрового тумана или артефакты-шары?.. Как будто он какой-то наргский наркоман, или с чем это сравнить. Алекса очень печалило осознание этой своей зависимости, но ничего он поделать не мог. Выбор был предельно прост — или нарг, или мучительная жалкая смерть.
