— Ты опять меня не слушаешь. Эх. Найлус, у долгожительства имеется и обратная сторона медали.

Крайк раздражённо буркнул нечто несвязное в ответ, суть которого сводилась к тому, что же может быть плохого в долгожительстве.

— Азари и кроганам этого не понять, но люди до событий Кризиса Неназываемого в большинстве своём жили не намного дольше турианцев и прочих короткоживущих. Редкие из нас получали стопятьдесят-двести лет жизни. А с прогрессирующим долголетием мы познали то, о чём писал в своих сказках профессор.

В облике архимага появилась такая грусть, что турианец передёрнулся, представив на минуту, что стоящий перед ним человек судит с высоты своего опыта.

— Тебе это быть может трудно понять, напарник, но наша цивилизация сейчас переживает один из самых сложных периодов своей истории. Мы стремимся к космической экспансии не потому что у нас перенаселение, а по причинам куда как прозаическим. Нас гонит вперёд страх перед скукой. Мы добиваемся невероятных успехов, потому что только погружённость в работу, в отдых и в любое совершенствование собственных дел, позволяет нам отрешиться от апатии, тоски и тягости земного бытия. Мы ещё не совершили психологический переход под стать своему долголетию, и это тревожит меня.

В очередной раз люди сумели его удивить. Рассказанное выбивало Найлуса из зоны комфорта. Турианцу становилось неуютно, когда он представлял себе то, о чём ему сейчас рассказывалось.

— Я опасаюсь, что жнецы могут нанести нам удар именно по этой больной мозоли.

— Я скорее подумаю, мой мягкотелый друг, что твои сородичи бросятся во все тяжкие, пытаясь придумать способ их победить. И ведь придумают, да ещё такое, что самому психованному саларианцу в голову не взбредёт.

— Нет такой дури, костлявый, на которую бы не нашлись добровольцы из числа людей.

Они так и остались стоять на вершине утёса до самого заката. Помощи пока ждать неоткуда, ибо Кондору требуется серьёзный ремонт, а промышленность лоргов не может выдать нужных запчастей в столь короткие сроки. Вот и остаётся двум агентам любоваться видами и перебирать темы для разговора.

Малфои были не только одним из самых богатых кланов магов, но также имели и свои секреты. Крэббы и Гойлы были их верными вассалами и свято оберегали тайны семьи сюзерена. В конечном счёте уставшие от бесконечных интриг и войны убийц против своих соперников Малфои воспользовались космической экспансией, чтобы раз и навсегда покончить с попытками промышленного и торгового шпионажа.

Действующий лорд рода Малфоев — Дракониус Люциус Малфой купил для своего клана небольшую карликовую планету Морниваль и превратил её в летающую крепость, окружённую флотилией верных клану синтетиков. Расположившись на краю системы Иштар рядом с богатейшим рынком алхимических ингридиентов, Морниваль служил их клану домом и крепостью.

— Драко, я проверил фондовые рынки и тенденции алхимиков ещё раз, как ты и просил. Выявленные закономерности настораживают. Я не понимаю, зачем Лонгботтомы выкидывают на поставки столько сырья. В конечном счёте он добьётся удешевления производства. Он же деньги потеряет. Безумные гриффиндорцы.

— Эредан, чтобы я больше от тебя этого не слышал.

Младший брат недовольно посмотрел на главу клана. Драко практически никогда не позволял себе резко затыкать его в отличии от их отца. Старик Люциус никогда не упускал возможности напомнить всем, кто главный. Даже Эредан был зачат роителями с той целью, чтобы поставить на место старшего сына.

— Запомни очень хорошо и даже заруби это себе на носу, брат. Невилл Лонгботтом только притворяется добродушным и справедливым на публику. На самом же деле этот друид способен без зазрения совести пустить кровь младенцу, если потребуют обстоятельства.

Сейчас Драко как никогда напоминал всем собравшимся своего отца Люциуса. Жестокость, властность и аристократический лоск в одном флаконе с силой, надменностью и хитростью. Будь старик Люциус ещё живой, он бы гордился сейчас старшим сыном.

— Сколько мне придётся вам повторять, родичи, что идёт большая игра? Оставь, Эредан, все эти пертубации на тему интриг — они будут всегда, пока живы люди. Перед всеми нами стоит куда как большая опасность. Пока Лонгботтом собирает все силы Альянса в кулак, на людях критикуя Магистра и рассыпаясь в речах о добре и справедливости, по факту он регент поставленный самим. Не без личного там конечно обошлось, Эредан, но ситуация именно такова.

Кулак Дрокониуса бухнул по каменной столешнице с силой грома. Родичи лорда Малфоя вздрогнули все как один.

— А нам что делать в такой ситуации? Мы же потеряем прибыль.

— Эредан, ты — идиот или прикидываешься? А впрочем тут есть часть и моей вины. С этой секретностью, мать так и раз так!

Ни говоря больше ни слова, лорд Малфой проявил все свои непреложные обеты. Его руки от запястий до локтя, а также шея сверкали золотым светом принесённых клятв. Родичи ахнули от такого количества, а сам Драко мысленно смеялся над ними. В одном Магистр был прав: вся эта секретность была не просто так. Вон кузина Рене из французкой ветви Малфуа упала в обморок, аккурат на руки своему мужу Людовику.

С другой стороны Драко был опечален. Так уж вышло, что он в данный момент был старшим из всего клана. Будь трижды проклят этот Инкогнито, устроивший Лондонскую Бойню. Драко открыл свои платиновые часы на цепочке, где была спрятана его семейная фотография. На ней он весело улыбается вместе с Асторией и Скорпиусом. Его наследник взял себе лучшие качества родителей. А заодно и невероятное чувство долга перед семьёй.

Лорд Малфой уже в сотый раз задавался вопросом, почему Скорпиус погиб, а эта скотина Люциус, который его собственный отец умудрился уцелеть? В любом случае старик Люциус не намного пережил собственного внука. И Драко позаботился, чтобы последние часы Люциуса были наполнены самой дикой болью, которую человек только может выдержать.

Драко не жалел никого, безжалостно покарав убийц своей жены и сына. Никто ему в этом не мешал. Магистр даже парочку участников передал в качестве подарка на день рождение. И Драко был ему бесконечно благодарен за это. Сам бы он до этих гадов едва ли бы дотянулся столь быстро, коллеги по цеху, как-никак. Но да всё это дела прошлого. Портрет в часах служил лишь напоминанием лично ему, чтобы не забывал ради чего он живёт каждый день. Чтобы больше никто не стал жертвой безумцев. Чтобы его клан мог жить спокойно, являясь аристократами по сути, а не из-за одной известности своей фамилии.

— Очевидно, родичи, время пришло поделиться кое-чем.

Насмешливо обведя взглядом родственников, Драко сперва задержал взгляд на своих дочерях, которые родились от его союза с Кариной Чаквас. Славные девушки, но Боги, я же разорюсь, отдавая за ними приданное. Папина радость и головная боль. Две хулиганки и у каждой такой характер, что будущих зятьев уже жалко по определению. Вот же уродились две оторвы со смесью характеров Нарциссы и Карины, да и ещё и инициативные, что та Гермиона Грейнджер. Вспомнившийся не кстати матриарх Уизли не улучшил и без того мрачный настрой Драко.

— Эредан, даю установку. Сворачивайте сложные схемы, и работайте по упрощённым. Максимальная самодостаточность и автономность, но без фанатизма. Всё идёт как и было, просто мы усиленно начинаем готовиться к большому пиздецу.

Последние два слова Драко специально высказал именно на языке оригинала, чтобы родственники прониклись моментом. Они и прониклись как следует. Эредан прямо у него на глазах достал фляжку и пригубил оттуда первокласного элитного коньяка. Драко со злорадством наблюдал за молодым поколением. Да, слабы вы ещё для экстремальной археологии.

— Да-да, вы не ослышались, грядёт большой пиздец, и как вы можете оценить, благодаря моим усилиям и связям наши производства не потребуется долго переводить на экстренные рельсы.

В глазах младшего брата Драко прочитал немой вопрос, который хотели задать все родственники. Драко прямо у них на глазах проверил нити клятв, соображая можно ли уже рассказывать эту информацию. Убедившись в необходимой свободе манёвра, Драко сказал ровно столько, сколько позволял семейный характер.