Размеренно шлепая по лужам и заприметив размытые силуэты противников, Масляный замер и посмотрел на свои крошащиеся ладони. Он сжал кулак и закрыл глаза.

«Что ж, никогда бы не подумал, что не захочу умирать в одиночестве. Но я ведь не один, не так ли, малыши?»

Но ответа не последовало, и робот слабо хмыкнул, смирившись с молчанием.

«С другой стороны, — подумал про себя Масляный, — кто сказал, что я погибну здесь и сейчас?»

Непогода постепенно ослабевала, как и жар сражения. Перерыв был достаточно долгий, чтобы обе стороны смогли охладить свой пыл. Когда дождь перестал лить толстой стеной, и роботы отчетливо увидели друг друга, Двадцать Шестой прошел немного вперед и воткнул меч в землю.

— Ти, что ты делаешь? — запаниковал Спайк. — Добей его, он еле стоит.

Но Двадцать Шестой не слушал пса, и обратился к Масляному:

— Финальный раунд, старый знакомый. Пусть он будет честным. Никаких уловок, никаких хитростей. Только кулаки и ничего более.

— И даже излучение не будешь использовать? — усмехнулся Масляный.

— Если ты закрепишь форму своего тела, тогда не стану, но…

— Я понял, можешь не продолжать. Любая попытка применить «жидкую» форму, и ты включишь свое секретное оружие, — закончил робот. — Так и быть. Никаких хитростей. О, и раз уж ты упомянул такое слово, как «раунд», могу ли я предположить, что у нас с тобой происходит некий турнир?

— Считай, как хочешь.

— Хм, значит ли это, что должен быть приз?

— Как пожелаешь.

— Почему так незаинтересованно? — хихикнул барыга. — Мне есть, что предложить победителю.

Масляный протянул ладонь перед собой, и из середины конечности, как на пьедестале, вылезла и закружилась блестящая флэшка.

— Помнишь? Последнее сообщение?

— Будь по-твоему, — ответил Двадцать Шестой, и встал в боевую стойку.

— Но-но, — цокнул робот и помотал указательным пальцем, — а что получу я в случае победы?

— Заберешь мое тело на исследование.

— Что?! — хором произнесли Тэс и Спайк.

— Думаю, тебе будет весьма любопытно разобраться с тем, что происходит у меня внутри, — язвительно произнес Двадцать Шестой, и поманил противника ладонью.

— Еще бы, — согласился Масляный и приготовился к бою.

«Не подведите», — подумал про себя барыга.

Оба робота запустили Гиперинфос, и время замедлило свой ход. Позади Двадцать Шестого слышался басистый, затяжной лай пса и крик девочки, который звучал, как на старой кассете, чью пленку зажевал магнитофон. Роботы смотрели друг на друга и ждали, наблюдая за дождем. В искривленном временном пространстве, капли казались миниатюрными бомбами, которые, достигнув земли, гулко разрывались в слуховых датчиках. И когда последняя из них достигла грязной лужи, издав свой последний всплеск, роботы помчали один на другого с одним желанием — убить.

Первый удар нанес Двадцать Шестой. Кулак ровно попал в голову противника, что заставило солдата проникнуться уважением к барыге, ведь он не обманул, не изменил свое тело на «сквозную» форму, решил сражаться честно, как и было оговорено. Второй звон донесся от тела Двадцать Шестого, когда Масляный со всей мощи зарядил с колена ему в живот. Но солдат не растерялся, схватил врага за плечи, и так же пнул его коленом в грудную пластину. Последовала череда звонов, доносившихся от каждой частички тела сражающихся машин. Звенели ноги, трещали руки, ломались маски, всплывали окна, предупреждающие о критическом уроне, но роботы не переставали лупить друг друга в ближнем бою. Они держались за плечи, как борцы, которые создают видимость боя, когда устали, но продолжали наносить урон. Изображение в глазах врагов начало рябить, снежить, покрываться цветастыми помехами, но звон не прекращался. Масляный или Двадцать Шестой, Двадцать Шестой или Масляный. В конце должен остаться кто-то один.

Наблюдая со стороны, Спайк не мог понять, кто побеждает. В режиме ускоренной обработки информации, тела роботов двигались так быстро, что восприятие пса не успевало, и он лишь видел, как его хозяин просто стоит на месте задрав руку, как и сам Масляный. Однако, вокруг них, тут и там в пространстве, разрывался воздух, как невидимый фейерверк, лужи взмывали вверх вместе с грязью, а сами бойцы, словно оказались в некоем пузыре из запоздалых дождевых капель, которые стали невольными свидетелями битвы.

Тэс стояла прямо позади водяной «арены», и старалась докричаться до Двадцать Шестого. Она просила его перестать, видя, как отлетают куски углепластика с его доспехов, как на землю сыпется стекло маски, как в предсмертной муке мерцают синие глаза. Но робот не слышал ее.

Двадцать Шестого поглотила битва. Он не думал, не слышал, просто делал. Перед ним цель, которую необходимо уничтожить, задание, которое нужно выполнить. Солдат заметил, что Масляный устает, ему не хватает энергии продолжать биться, в то время, как сам Двадцать Шестой словно только начал. Для него это казалось странным, ведь всего несколько минут назад, он лежал при смерти в грязи. Тем не менее, в глубине сознания, где еще жила частичка разумности, он понимал, что если продолжит колошматиться дальше, то система попросту не выдержит, и он свалиться на землю.

«Больше не могу, — думал про себя Масляный. — Он сильнее меня. Я не выдержу, но почему не могу остановиться? Почему он не остановится? Почему ты продолжаешь, ТиЭс?! Хватит меня бить! Перестань…»

В эту же секунду, тело барыги преобразовалось и кулак Двадцать Шестого прошел сквозь него.

— Нет! Что вы делаете?! — завопил Масляный в пустоту, откуда не ждал ответ. — Не смейте нарушать правила!

Но было поздно.

Двадцать Шестой резко отскочил от противника и схватил меч.

— ТЭС! — крикнул солдат, и девочка отреагировала на его голос.

По телу робота прошла волна энергии. Она вырывалась из каждой щели, каждой ранки на его теле золотистым свечением. Створки на спине открылись, выпустив излишек в воздух. Поток замер на секунду, будто переводя дыхание, и с новой силой рванул в одну единственную точку, куда его направил хозяин. Энергия примчала в руку, и оттуда перетекла в меч.

Двадцать Шестой замахнулся и ударил Масляного в торс лезвием. Когда оно плавно проносилось по телу барыги, разрезая и попутно уничтожая маленьких помощников излучением, солдат смотрел в глаза врагу. В них не было гнева и злобы. Желание сражаться так же куда-то улетучилось. Когда Двадцать Шестой понял, что Масляный уже давно не хотел драться, желал прекратить бой, лезвие рассекло тело предводителя “Vita Libera” пополам. С глухим плеском, две части туловища рухнули на землю. Победитель смотрел на разрез и заметил движение: наномашины пытались соединить то, что было разорвано, старались дотянуться до своих сородичей, но, как только они почти достигали желаемого, их настигала смерть от излучения. Нанороботы рассыпались, как и сам Масляный, медленно, бесшумно.

Пальцы Двадцать Шестого невольно разжались, он выронил меч. Робот не мог понять, что произошло, почему тело отреагировало таким образом. Потому ли, что миссия наконец закончена, и это своеобразная форма облегчения? Потому ли, что он отомстил за всех павших в этой операции сослуживцев? Или же ему жаль машину, которая лежит перед ним и, каким-то чертом улыбается пиксельной ухмылкой.

— Надеюсь ты доволен, ТиЭс, — голосом полным статики, прохрипел Масляный.

— Я…

— Победил, да. Все кончено. Или, если быть точным, то кончено со мной.

— Что это значит? — спохватился Двадцать Шестой.

— Самое интересное впереди, малыш Ти. Ну, а пока, — Масляный поднял вверх дрожащую ладонь, — забирай свой приз.

— Нет! Объясни мне!

— Времени мало…

— Значит не тяни, черт возьми! — Двадцать Шестой резко схватил Масляного за плечи в порыве накатившего гнева, но сразу же отпустил, когда тот лишь слабо хмыкнул.

— Ну вот, уронил твою награду. Не забудь подобрать, ладно?

— МАСЛЯНЫЙ!

— Скажу так, ТиЭс, — тон барыги изменился с легкомысленного на более серьезный, — не верь никому, даже самым близким. Кругом сплошной обман. Все, что кажется реальностью, может в секунду оказаться подделкой; друг — врагом, как и враг — другом. На твоем месте, я бы даже не стал верить самому себе, — Масляный посмотрел за плечо Двадцать Шестого, прямо на Тэс, хотя никого там не увидел, но девочка сразу же спряталась за спиной солдата.