Слова Масляного послужили неким толчком к действию. Двадцать Шестой, словно проморгался от навеянной иллюзии, взвел оружие в сторону противника и приказал: «Спина к спине! Огонь на поражение!» Какими бы ни были его мысли от случившегося, он не мог потерять своих солдат. Командир обязан вести себя соответственно. Но, нажав на спусковой крючок, в голове мелькнула одна мысль, что сегодня не все вернуться в Штаб, как ни крути.

Единовременный звон, прислонившихся друг к другу тел, и тараторящая пальба, глушил все живое и неживое. Дым орудий, заполняющий помещение, сбивал прицел, и противник, находящийся в выгодной точке сверху, начинал палить вслепую. Пули летели мимо, и это позволяла солдатам Отряда стрелять чуть более спокойно, чем они думали изначально. Находясь в невыгодном положении, роботы умудрились выкосить почти половину вражеских юнитов. Их трупы падали вниз с электронным криком, с рассыпающимися искрами от ранений. Двадцать Шестому казалось, что убитые будто испускали «дух», ровно так же, как это было с информатором, вот только видение было не под влиянием Ингрэйва.

Понимая, что результат боя склоняется в сторону противника, кто-то из шайки Масляного догадался выстрелить в пожарную систему на потолке. Сверху тут же заструили капли ржавой воды, которые за короткий миг, заставили дым и пыль осесть, тем самым позволив роботам вести огонь четче. Но они не думали, что подобный план так же сыграет на руку и Отрядным, ведь, несмотря на туман, они могли попадать в цель благодаря системам наведения, встроенным в их маски. «Непогода» притупляла их меткость, но не так сильно, как делала она это с наемниками из “Vita Libera”. У простых, заводских роботов, которые за все свое существование никогда не держали в руках ничего тяжелее гаечного ключа, не было и шанса против машин, заточенных под боевые действия. Тем не менее, «простолюдины» старались, палили в солдат, насколько позволяли их возможности. Они знали за что воюют, им не нужно было ничего, кроме победы. Даже если сегодня, каждый из них падет — это уже будет шагом к достижению той самой свободы, которую им обещал Масляный. И, когда один обычный робот наконец поразил в голову опытного война из Отряда 84, все бойцы на второй этаже возликовали, поверили в себя и принялись стрелять агрессивнее.

«Вот она! Вот же! Победа у нас в руках! Они такие же роботы, как и мы! И пусть у них больше боевой практики, по жилам, что у них, что у нас, течет такое же масло!», — думали машины одновременно, и передавали эту мысль от напарника к напарнику, чтобы никто не смел сомневаться друг в друге.

— Черт, они нас прессуют, командир! — по внутренней связи, удивился Двадцать Восьмой.

— Вижу! Так дело не пойдет!

— Забавно, что их гораздо меньше, чем изначально, но они стали сильнее, как только мы покосили большую часть!

— Я бы предположил, что дело в адреналине. Знаешь, когда живой организм находится в критической ситуации, происходит всплеск гормонов, и он способен вытворять вещи, которые не поддаются объяснению.

— Но они же не живые, черт их дери!

— Верно, у них есть кое-что другое, ЭКС.

— И что же?!

— Идея.

— К черту их идею! — выкрикнул вслух ЭКС так, что его голос стал слышен даже в шуме выстрелов. — Я не собираюсь подыхать тут лишь потому, что какой-то сброд во что-то там поверил! В какие-то сказки! Прикройте меня, командир! Ребята!

— Что ты собираешься делать!? — настороженно выпалил Двадцать Шестой.

— Проверю их мировоззрение на прочность! В буквальном смысле.

Двадцать Восьмой убрал оружие и спрятался в центре формирования солдат, когда они чуток разошлись, освободив для него место. ЭКС присел и сжал кулаки. Из костяшек вылезли треугольные шипы, мерцающие голубоватым током на кончиках. Робот посмотрел на гору трупов рядом и приметил в ней Двадцать Девятого, из тела которого до сих пор текла струйка масла.

— За тебя, брат, — Двадцать Восьмой выпрямился и резко побежал вперед.

Часть вражеского огня сражу переключилась на него, он ЭКС ловко уворачивался от пуль, какое-то время. Но все же, каким бы прытким он ни был, не попасть в крепкосложенный корпус ближника было довольно сложно, и один из снарядов угодил бойцу в бедро. Затем еще один в руку и тело, но ЭКС бежал вперед, не замечая ран, ведомый целью, к которой просто осталось протянуть ладонь. Он резко присел, напряг шестерни в коленях и взмыл на второй этаж склада, приземлившись всем весом. От удара о поверхность, пол задрожал, чем пошатнул местных бойцов и сбил им прицел. Один из главных сразу же послал троицу, отсутствие которой не повлияет на ход боя, разобраться с нарушителем. Первый подбежавший, лишился ноги и двух рук. Оставшиеся двое замерли в метре от Двадцать Восьмого. Солдат так же остановился напротив них и уставился им в глаза:

— Так быстро? И это все, на что вы способны ради своих идеалов?! Мусор!

Двадцать Восьмой рванул на них, схвати первого попавшегося робота и вырвал ему голову с корнем, которую затем бросил во вражеского напарника. Тот поймал ее, растерялся, и получил удар в грудь шипастым кулаком, который прошел насквозь так же легко, как бензопила разрезает картон.

Не видя, что происходит и будучи уверенным, что подопечные легко справятся с Отрядным, лидер группировки Масляного продолжал вести огонь, пока краем визоров не увидел надвигающуюся гору. Вся маска горела красным, на руке висел труп его товарища, дергающийся от разрядов. Двадцать Восьмой двигался медленно, уверенно, сжимая и разжимая свободный кулак, потрескивающий от тока. От приближающегося берсерка, вояка свалился на пол и стал отползать назад. Завидев, что их лидер потерял самообладание, мысли воинов распространились от одного к другому, и были они наполнены только смятением, сомнением и страхом. Роботы перестали стрелять, как и Отряд 84, который устремил все свое внимание на товарища.

— Почему вы не деретесь?! — кричал на врагов Двадцать Восьмой. — Нападайте! Пустите пулю мне в лоб! Ну же! — он вскинул руку с телом в сторону противника, и труп слетел с ладони в их сторону, сбив пару-тройку машин с ног. — Это все?! Вам так нужна свобода, что вы не готовы умереть ради нее? Или смелость хлещет в стороны лишь тогда, когда ваши задницы в безопасности?! А что если бы часть ваших товарищей сражалась внизу?! Мораль была бы выше, пока другие гибли бы вместо вас? Вы — ничто, и звать вас — никак!

Он снова ринулся в бой, еще более ожесточенно, чем перед этим. Враги стреляли в него, но ему было все равно, пули словно проходили мимо, не задевая важных механизмов. Двадцать Восьмой ломал роботов пополам, вырывал им конечности, крушил головы, скидывал вниз, забивал током, пока глаза-лампочки не покидал последний свет. Второй этаж превратился в месиво из криков, пальбы и рек, разливающейся черной жидкости, которая стекала вниз и смешивалась с рыжими лужами. Когда оставшийся робот издал последний крик, сжимаемый ладонью Двадцать Восьмого, солдатам внизу стало ясно — бой окончен. Швырнув труп к горстке таких же мертвецов, ЭКС спрыгнул вниз к товарищам.

— Все в порядке? — заботливо спросил Двадцать Шестой, положив руку на плечо подопечного.

— Нет, — ответил ЭКС, с ног до головы покрытый вражеским маслом и кусочкам металла с пластиком. — В нашем деле быть в порядке — вещь невозможная, если ты хоть чуток соображаешь, так, командир? — красный цвет на его маске сменился на черный блеск, сквозь который проглядывались два тусклых, синих глаза. Яркость покинула визоры, после того, что произошло.

— Не хочу тебя грузить, ЭКС, но во всей этой суматохе, тебе не довелось прихлопнуть и Масляного?

— Я…, — робот замялся, осознав, что не видел среди бедолаг никого, похожего на лидера “Vita Libera”. — Нет, командир. Его не было среди них.

— Дерьмо! Оставил товарищей на произвол. Хотя, вряд ли он испытывал к ним что-то большее, чем к насекомым.

— И то верно.

Двадцать Восьмой подошел к трупам и достал оттуда павшего собрата. Провел ладонью по его голове, нащупал то, что искал и резко вытащил наружу. Он старался провернуть дело так, чтобы не заметил Двадцать Шестой, который, в свою очередь, на всякий случай, пошел искать Масляного среди мертвых.