Туман уносил ее далеко назад, в прошлое, в то время, когда все казалось таким спокойным, но все же, с некой тревогой, которая так и хотела просочиться в их безопасное местечко. Она увидела себя, совсем молодую, с искрящейся улыбкой, в объятиях мужа, который только что узнал о своем новом статусе отца. Как глава общины Парадизо, Рэй ввел одно простое правило — «Каждый имеет возможность на одного ребенка», однако, воспользоваться данной привилегией, почему-то, никому не хотелось. Но все изменилось, когда в один из безоблачных дней, в убежище пришел Роберт — брат Рэя, в компании старого знакомого.

— Пришла пора платить, Рэй, — сходу заявила машина, с вытекающими из корпуса струйками масла. — Вы прожили довольно долго, уютно и спокойно. У вас было все необходимое, чтобы ваша жизнь пришла в норму, а ужасы, которым подверглись члены данной общины — забылись. Я прав?

— Допустим, — настороженно ответил Рэй. — Какова цена?

— Знаешь, не важно, что происходит в мире, но людям всегда приходится что-то отдавать, и…

— Какова цена?! — повысив голос, переспросил глава убежища.

— Ох, не заводись. Мне хотелось немного отступить, понизить градус, знаешь ли, чтобы мои условия звучали не так шокирующе для вас, — его железный рот исказился в кривую улыбку, явно подразумевавшую что-то не доброе.

— Я жду, Масляный.

— Дети, Рэй. Мне нужны дети.

— Что это? Какое-то дерьмо в духе Румпельштильцхена?

— Румпель-кто?

— Злой карлик из сказки, требовавший первенца у королевы за оказанную помощь.

— Эти ваши людские сказки! Я восхищен! Везде найдутся отсылки к тем или иным ситуациям, — посмеялся, хлопая ладонями, робот. — Пусть будет так. Можешь даже называть меня этим как его там.

— Сколько? — прямо, без лишних слов, спросил глава.

— Рэй…Рэй, Рэй, Рэй! Что значит: «Сколько?» Видимо твой брат меня не так понял, когда я делал вам предложение. Речь не о количестве, — Масляный подошел к мужчине и положил свои грязные, жирные руки ему на плечи, — а о продолжительности. Мне нужен не один, два или десять детей. Я желаю получать каждого из новорожденных, в течении нескольких поколений вашей общины.

Наступило молчание. В помещении, помимо Рэя, Роберта и Элизабет, находились некоторые члены Парадизо, которые тут же разорвали пелену тишины волной негодования. Женщины возмущались, а мужчины, без особого раздумья, всей толпой ринулись к оружейной. Наблюдая за бушующей картиной, Масляный устало закатил свои свиные глазки-лампочки, и поднял руку вверх:

— Я советую вам заткнуться, стадо тупоголовых обезьян! За все нужно платить. И не моя вина, что ваш переговорщик оказался настолько глуп, что не удосужился узнать условия сделки. Вы были в таком отчаянии, что просто потеряли бдительность! Вам было все равно что отдавать, лишь бы получить то обещанное спокойствие. Променявшие свободу на безопасность, не имеют абсолютно никакого права на псевдо-бунтарство! Я — ваш хозяин, дал вам средства для комфортной жизни и, если хоть кто-то вздумает пойти против, будьте уверены, что через несколько часов у порога этого убежища будет стоять пара-тройка Машин, которые превратят вас в мокрые пятна быстрее, чем ваши первенцы успеют издать свой новорожденный крик! Поэтому, Рэй, — проговорил Масляный спокойным тоном, усевшись за стол и скрестив пальцы, — будь умнее и не выделывайся.

Выбора нет. Весь ужас ситуации заключался в том, что Масляный был прав. От осознания проблемы, к горлу Рэя подкатил ком и отвращение к самому себе. Дополнительной искрой в нынешней истории служило и то, что Элизабет только сообщила, что беременна. Став отцом, он тут же потерял этот статус за несколько секунд, не в силах что-либо изменить и исправить. В его голове роилась куча мыслей, каждая из которых вела к единственному заключению — «Так нельзя». Машины победили, в очередной раз указав людям на их слабость. Осталось только одно — снова сдаться. Но даже в сложившихся обстоятельствах, он, как мужчина, не мог допустить стопроцентной капитуляции. Рэй отодвинул стул и сел напротив Масляного, откинувшись на спинку. Посмотрев в безжизненные глаза-лампочки собеседника, глава убежища покорно согласился.

— Верное решение, мой дорогой друг, абсолютно верное! — похлопал в ладони Масляный.

— Рэй! Как…Как…, - запиналась в шоке Элизабет. — Вот так просто?!

— Все, кроме моей жены, покиньте помещение. Как лидер Парадизо, я хотел бы обсудить детали наедине с «хозяином». После разговора — донесу до вас итог. Вы слышали, что он сказал и чем грозился, так что, пожалуйста, примите это и подождите снаружи, — попросил Рэй. Он ожидал бурного протеста, но женщины и мужчины покорно послушались и, без лишних слов и возмущений, вышли из комнаты. Когда из соплеменников в бункере осталась только Элизабет, Рэй проговорил: «У меня есть одно условие».

— Слушаю, — уперевшись на кулак щекой, сказал Масляный.

— Я не буду оговаривать детали, мне нечего противопоставить. Но, хочу попросить об одном — не трогать моего ребенка. Можешь забирать кого угодно, но только не Виту.

— Вот как. Виту? Значит, ты — стал отцом?

— Еще нет.

— Как эгоистично с твоей стороны, Рэй. Жертвовать детьми друзей, в обмен на свое чадо. Низко, очень низко. Ай-яй-яй!

— Ты можешь думать, что хочешь. Мне все равно! — Рэй вскочил со стула и оперся руками о стол, зажмурив глаза. — Просто…выполни эту просьбу. Я знал, что понадобится жертва, «он» предупреждал о ней, вот только не говорил, какой она будет…

— Ладно, ладно, понимаю. Только не плач, — согласился Масляный и продолжил: — Вернемся к делу. У вас одна задача — плодиться. Делайте, что хотите и как хотите: устраивайте групповухи, инцесты, что угодно, но каждый год мне нужно иметь в колыбельках минимум десяток младенцев. Это понятно? Большего не требую, и учтите, что теперь от количества детей будет зависеть объем предоставляемой провизии.

— Принято, — устало и совсем без эмоций, ответил Рэй.

— Вот и отлично, — довольно сказал Масляный, встал со стула и потопал к выходу. Мужчина окликнул барыгу, когда тот открыл дверь, и задал ему последний вопрос: «Зачем тебе дети?» Изобразив радостную улыбку, робот подошел к Рэю и потеребил волосы на его голове:

— Вообще-то — это секре-е-ет! Но, поскольку первенцы, отправляемые мне — не твои, и особого угрызения совести испытывать ты явно не будешь, могу сказать только одно, на случай, если кто-то из поселения поинтересуется. Два слова, — он откинул указательный палец вверх, — Эйч, — и соединил его с большим, — Ноль.

— Что это значит? — переспросил Рэй, но ответа не получил. Произнеся непонятные буквы, Масляный, не добавляя ничего более, покинул убежище и с тех пор никто из жителей Парадизо его не видел. После этого визита, и объяснения деталей соплеменникам, начался непрерывный процесс размножения, длившийся несколько лет на благо неизвестного проекта.

Эйч — Ноль. Эти слова разносились эхом в памяти, и возвращали Элизабет из воспоминаний в мир реальный. Дымка растворялась, открывая ее взгляду новых-старых посетителей, их черные блестящие доспехи, не живые маски и свечение синеватых глаз-лампочек. Все, что волновало девушку в настоящий момент — сверток в руках робота, который уже успел принять форму. Глядя на него, по ее телу пробежало тепло и еле уловимы нотки радости от осознания, что она является матерью, даже находясь в нынешнем положении. Вспоминая уговор Рэя и Масляного, пленница невольно наткнулась на мысль о пройденном пути и страданиях, связанных с Витой.

Пятая. Вита была пятым ребенком Лиз, который наконец увидел свет. Но такой номер она носила не из-за того, что Масляный нарушил данное слово, а потому, что так требовала сама жизнь. Пусть Парадизо и был райским местом, но эхо войны не прошло бесследно для будущей матери, и каждый предыдущий ребенок был мертворожденным. Имя, данное дитю еще заранее, сыграло с ним злую шутку четыре раза. В какой-то момент, Рэй предложил назвать ее иначе, но Элизабет настояла, и, каким-то чудом, словно по чьей-то милости, признавшей стремление девушки, ребенок явился миру со звонким плачем. Девочка родилась здоровой, но с единственным изъяном — немотой.