– Но хватит ли у тебя сил на такой удар?

– Хватит, у меня очень тяжёлая рука, со мной лучше не ссориться. Я проверяла.

Губы Шанти озарила мимолётная улыбка, а я кинулась к дорожной сумке, чтобы достать ножны со спасительным орудием. Не успела я его вынуть и ринуться в бой, как Шанти сказал:

– Нужна хитрость, – он по-тромски подозвал к себе пса, а после пояснил мне, – Гро поможет, как в прошлый раз.

– Как поможет? – не поняла я.

– Ты только не мешай ему. И на меня не обращай внимания, – заговорил он загадками, – смотри только на демона, подожди, когда он остановится у самой границы и отвернётся. Тогда и бей. Но ни в коем случае не переступай границу. Понимаешь? От одного удара зависит твоя жизнь.

Внезапно кони бешено заржали, готовясь сорваться с привязи, и я для себя уяснила:

– Наши с тобой жизни. Я не подведу.

Шанти всё сидел на траве и поглаживал морду пса. Неужели он сумеет дать ему такие команды, после которых Гро сможет отвлечь мумию-демона и заставит её повернуть ко мне незащищённую шею?

Я с интересом наблюдала за этим методом дрессуры, но никак не ожидала, что Шанти просто коснётся своим носом носа пса и будет долго и пристально смотреть ему в глаза. Больше минуты, не моргая. И Гро тоже не моргнул ни разу. Он даже не дрогнул, когда голова хозяина начала опускаться.

Шанти словно безвольная марионетка, у которой перерезали ниточки, опустил руки, наклонился вперёд и застыл. Он заснул? Прямо сейчас? А… а что мне теперь делать?

Гро встрепенулся и подбежал ко мне, чтобы заглянуть в глаза. Что, что он от меня хочет? Ах да, он будет выманивать мертвеца, а я – отрубать голову.

Гро изящной, совершенно не собачьей походкой обогнул меня и направился к магическому квадрату. Один прыжок, и он уже снаружи. Ещё парочка неторопливых шагов, и он рядом с безногим мертвецом. Тот лениво тянет к нему руки, пытается отталкиваться локтями, а я уже вижу культи раздробленных ног в трёх метрах от меня.

Пёс осторожно отступил ближе к квадрату, неотрывно глядя на мумию. Он даже принялся вышагивать задом наперёд вдоль границы, чтобы отвести мертвеца подальше от разволновавшихся лошадей. А я всё слежу за культями, вздымающейся спиной и не свожу глаз с обтянутой кожей шеи.

Опасные челюсти демона не грозят мне, если только он не вывернет череп вполоборота и не вцепится в меня зубами. И руки из-за спины он не вывернет, чтобы схватить меня. Он в очень уязвимой позе, но я всё равно крадусь за ним вдоль границы и боюсь подступить ближе.

И тут пёс приоткрыл пасть, а потом и вовсе залаял, но так странно и отрывисто, словно хотел что-то сказать. "Ей-ей-бей!". Бить? Мне?

Не помня себя, я в два прыжка подскочила к мертвецу и упала на колени, чтобы со всей силы замахнуться и обрушить на шею нежити ритуальный клинок.

Ну же, сейчас обтянутый кожей череп с редкими волосами должен отделиться от тела и покатится по поляне. Но почему я не вижу всего этого?

Мой взор озарила вспышка, смешанная с клубами дыма и сиянием искр. Я попыталась сфокусировать взгляд и увидела, как дым рассеивается, а где-то внизу сверкает позолотой крыша храма. А я уже падаю сквозь неё и проникаю в светлый зал, где воскурения тонкой струйкой поднимаются ко мне, а внизу стоят двое и кидают в чашу на треноге, где горит огонь, всё новые и новые пучки трав.

Мужчину в военной форме я узнала сразу, это генерал Зиан. Он с озабоченным видом приговаривал разодетому в шелка старцу:

– Она не должна выжить. Мой человек, прислал телеграмму, что оставил её в горах. Но ты же знаешь этих горцев. Слюнтяи и хлюпики. Никто из них не станет её убивать. А живой она мне не нужна. Она опасна для нашего губернатора и всего Чахучана.

– Что ж, – проскрипел старец с белой шевелюрой, – там, где бессильны люди, всегда помогут духи. Я отправлю самого кровожадного из них на поиски северной варварки. Не беспокойся, он обязательно отыщет её в горах и заберёт себе её душу.

И тут старец пропел заклинания, от которых я воспаряю и молнией лечу через поля, реки и долины к высоким горам. Я долго петляю меж скал, пока не замечаю руины монастыря Камали. Я пролетаю мимо моей серой кобылки, проникаю в кухню, где с грохотом задеваю чан, проскальзываю в ритуальный зал и вижу себя. И это так необычно…

Вот я переставляю ритуальные чаши, вот расправляю штатив, и я же наблюдаю за собой со стороны, пока струйка воздуха не затягивает меня в тёмный подвал, где сидит бездыханный мертвец. Я влетаю в пустую глазницу, чтобы снова ощутить себя телесным существом из плоти, даже такой старой, ломкой и бесполезной.

И вот я снова вижу себя, своё испуганное лицо в темноте подвала, чтобы из последних сил проскрипеть истлевшей глоткой:

– Пожалеешь…

Вспышка света вырвала меня из пугающего видения и вернула в реальный мир. Кажется, я снова на ночной поляне, держу в одной руке кинжал, а второй прижимаю к земле отрубленный череп мертвеца.

– Пожалеешь, – шипит у меня в голове его омерзительный голос.

Я в ужасе оторвала руку от черепа и отползла назад. Я в пределах магического квадрата, а бездвижное мертвое тело с отрубленной головой – снаружи. Вот и прекрасно.

Я оглянулась и увидела, как Гро своей странной походкой приближается к бездвижному Шанти и тыкается носом ему в лоб. Шанти будто очнулся ото сна и тут же поднял голову. Почти как в ту ночь, когда я не могла его разбудить…

– Эмеран? – пошатываясь, он поднялся с места, чтобы подойти ко мне, – ты в порядке?

– Кажется, да, – неуверенно ответила я и кивнула в сторону обезглавленного тела монаха, – а он?..

– Теперь точно мёртв.

Остаток ночи мы рыли ножами землю, чтобы закинуть в яму череп, это сосредоточие ещё теплящегося в нём потустороннего зла. Нужно навсегда обездвижить его и замуровать под толщей грунта, чтобы он не выбрался и не покатился снова меня искать.

Тело монаха мы попытались сжечь на костре, но из-за скромного запаса веток кустарника получили лишь обугленные кости.

– С тобой точно всё хорошо? – в который раз спросил меня Шанти.

А я даже не знала, что ему ответить. Я только что видела такое, что даже во сне не приснится. Ходячая мумия, собака, которая ведёт себя как человек… Нет, не хочу об этом думать, только не сейчас, иначе я просто сойду с ума! Лучше я подумаю о генерале Зиане.

Это ведь он призвал с в наш мир помощью жреца демона, чтобы окончательно со мной расправиться. Какой же он лицемер. Рядится в аконийские одежды, а поступает как настоящий дикарь. Мало ему было отдать меня разбойникам, так он послал за мной ещё и бесплотного убийцу, чтобы тот проник в тело давно почившего монаха и отправился в погоню за мной. И всё из-за какой-то записки. Жалкого клочка бумаги…

Но теперь дух повержен и запечатан в черепе, что зарыт в землю. Вот только в безопасности ли я? А если жрец узнает, что дух скован толщей грунта, не пошлёт ли он вдогонку за мной ещё одного демона?

Сколько вопросов, и ни одного ответа. Кажется, в первый раз за все две недели блуждания в горах я абсолютно не представляю, что мне делать дальше.

После бессонной и тревожной ночи было нелегко отправляться в путь до Ончи. Мы стремительно спускались с гор, минуя травянистые долины. С каждым разом зелени и кустарников с деревьями вокруг становилось всё больше, а скалистых выступов меньше. Природа словно оживала. А это значит, скоро мы окажемся на равнине, оставив позади Жатжайские горы.

В одной из долин пришлось сделать привал. Пока я снимала дивные виды, открывающиеся со склона холма, Шанти спустился вниз и вместе с Гро занялся обещанной охотой, правда, не на баранов, а сурков.

На обед у нас наконец-то было мясо. Я чуть слюной не изошла, пока Шанти не выварил его по всем правилам и не разрешил вынуть вожделенный кусок сурчины из чана.

После затянувшегося обеда мы снова двинулись в путь, и всю дорогу до Ончи я думала и размышляла, что мне делать дальше.